Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

Константин же не таков. На короткий миг, когда я слышу, как щёлкают его зубы, и вижу, как сочится кровь из места, где он прикусил язык, мне кажется, что у меня есть преимущество. Я отползаю назад в поисках другого ножа или иного оружия, но Константин быстро приходит в себя и бросается вперёд с быстротой, которая кажется невероятной, учитывая его габариты.

Он вновь прижимает меня к полу, его колено оказывается между моих бёдер.

— Кто ты? — Снова спрашивает он, на этот раз успевая захватить оба моих запястья и с силой сжать их над моей головой своей огромной рукой.

Кто я? Моё сердце бешено колотится в груди. Кажется, именно это он хочет знать больше всего. Не о том, кто послал меня, не о том, на кого я работаю, не о том, кто желает его смерти, будь то Дженовезе, Слаковы или кто-то другой. Он желает узнать, кто я такая, кто я на самом деле, кем была та женщина, в которую, как ему казалось, он был влюблён всё это время.

Даже в этот момент это то, что он желает знать больше всего. Это словно удар кинжала в сердце, словно медленная смерть.

Я отчаянно пытаюсь вырваться из его хватки, чувствуя себя дикой и бессильной снова обрести свободу.

— Отпусти меня! — Умоляю я, глядя на него безумным взглядом. — Я успокоюсь, если ты меня отпустишь, и назову своего босса. — Но это ложь. Я знаю, что как только окажусь на свободе, то сразу же достану оружие, и ничто не заставит меня назвать Кейна, несмотря ни на что. Константин осознает это так же хорошо, как и я, и холодно улыбается, наблюдая за моей слабой попыткой привлечь его внимание.

— Ни за что, — отвечает он, и его глаза сверкают ледяным холодом. — Ни за что, пока ты не назовёшь мне своё настоящее имя и не расскажешь, кто тебя послал. И даже тогда... — Выражение его лица становится расчётливым. — Даже тогда мы докопаемся до сути того, что здесь происходит.

Я замечаю ещё один нож, лежащий на полу рядом с тем местом, где должен был сидеть Константин. Он всего в нескольких дюймах от меня, и если бы мне удалось хоть на мгновение освободиться, я бы могла дотянуться до него. Я перекатываюсь на бок, извиваясь, просовываю ногу между его ног и резко поднимаю колено, пытаясь снова ударить его в пах. Однако он предвидит это движение и переносит свой вес, чтобы заблокировать меня.

— Дважды это не сработает, — рычит он.

Воспользовавшись тем, что он на мгновение отвлёкся, я сильно выгибаю спину, используя вес своего тела и сцепленные руки, чтобы ударить его головой. От удара у меня перед глазами разбегаются звёзды, но удар приходится ему в подбородок с такой силой, что он на долю секунды ослабляет хватку.

Я высвобождаю одну руку и впиваюсь ногтями в его лицо, оставляя красные следы на его щеке. Он ругается на русском языке и снова хватает меня за запястье, но я уже откатываюсь в сторону и делаю выпад, пытаясь нащупать нож на полу.

Мои пальцы смыкаются на рукоятке как раз в тот момент, когда Константин врезается в меня сзади. Мы ударяемся в перевёрнутый стул, и он катится по полу. Нож уже у меня в руке, но его вес прижимает меня к земле, а одна из его рук сжимает моё запястье так сильно, что я чувствую, как мои кости скрежещут друг о друга.

— Брось его, — рычит он мне в ухо.

— Ты убьёшь меня, если я это сделаю, — выдыхаю я, пытаясь повернуть нож, несмотря на сильное давление на запястье. Боль пронзает мою руку, когда Константин применяет ещё больше силы, его хватка подобна железной.

— Кто ты? — Снова спрашивает он, обдавая горячим дыханием моё ухо. — Скажи мне!

Мне удаётся перекатиться на бок, нож оказывается зажатым между нами, и мы оба пытаемся удержать контроль. Он прижимает меня всем своим весом, и наши глаза встречаются. На долю секунды я вижу боль и предательство, скрытые под холодной яростью. Сердце Константина, которое всегда было скрыто за маской холодности и жестокости, начинает пробиваться наружу.

— Это не имеет значения, — шепчу я, пытаясь вырваться из-под него. — Ты не поймёшь. И ты будешь мучить меня. Убей меня. Всё кончено. Осталось только...

— Не испытывай меня, — рычит он, используя свой вес, чтобы сильнее прижать меня к полу. — Ты не знаешь меня, София. Очевидно, что ты никогда не знала. Так что постарайся быть чертовски честной, волчица.

Это прозвище, произнесённое его сердитым голосом с сильным акцентом, ощущается как ещё один удар по моему и без того кровоточащему сердцу.

На мгновение я задумалась о том, что было бы, если бы я была честна с ним. Если бы я рассказала ему всё, если бы обратилась к той его части, которая заботилась обо мне, возможно, это всё ещё было бы в нём. Однако, когда я вспоминаю Элию и выражение его лица во время нашего допроса, я понимаю, что не могу рассчитывать на это. Кровь стекала по её руке, соль попадала в рану. Он не знал её и не заботился о ней, но всё же...

Единственный человек в этом мире, которому я могу полностью доверять, это я сама. И прямо сейчас я - всё, что у меня есть.

Я отталкиваюсь локтем назад, ударяя его по рёбрам. Он кряхтит, но не ослабляет хватку. Вместо этого он перемещается, прижимая мою ногу к земле, а другой рукой хватает меня за волосы, больно запрокидывая мою голову назад. Я испускаю крик, полный боли и разочарования, всё ещё пытаясь удержать контроль над ножом между нами.

— Ты лгала мне с самого начала, — его голос звучит опасно низко. — Всё было обманом. Избранная невеста. Покорная жена. Все эти усилия, все эти попытки обольщения. Ты притворялась, что хочешь быть со мной. — Его хватка на моём запястье усиливается, заставляя меня вздрогнуть. — Хоть что-то из этого было правдой?

Я яростно извиваюсь, вкладывая в борьбу все свои силы. Их не так много, но страх – это мощный стимул. Когда человек стоит перед лицом смерти, он может совершить то, чего никогда бы не подумал. Мне удаётся вывести его из равновесия настолько, что мы оба перекатываемся, и на мгновение я оказываюсь сверху, прежде чем он снова переворачивает нас, прижимая меня к земле. На мгновение, когда я оказываюсь на нём, я вижу вспышку желания в его глазах и чувствую его твёрдость подо мной. Это тоже возбуждает его, и его тело борется между яростью и желанием.

Однако я больше не могу полагаться на это в своих интересах. Возможно, он и испытывает ко мне влечение, но это не остановит его. Он слишком умён и хорошо владеет собой, чтобы позволить этому помешать.

Прежде чем он успевает снова схватить меня за обе руки, я наношу удар свободной рукой, сжимая пальцы в кулак и ударяя его в висок. Он вздрагивает, но не ослабляет хватку, ударяя меня локтем с такой силой, что моя рука на мгновение немеет, хотя мне и удаётся не выпустить нож.

— Перестань сопротивляться мне, — приказывает он напряженным голосом. Но я думаю, что это не только от усилий. Что-то ещё, что-то более глубокое, делает это трудным для него. — Тебе не победить в этой борьбе.

Во мне вспыхивает столь необходимый гнев.

— Посмотрим, — бросаю я в ответ, выставляя колено между нами и создавая пространство, достаточное для того, чтобы вывернуть руку. Нож разрезает воздух, прорезая ткань его рубашки и задевая бок. Он шипит от боли, на мгновение ослабляя хватку. Я пользуюсь этим, яростно извиваюсь и вырываюсь.

Отползая в сторону, я сжимаю в руке нож, моё дыхание становится прерывистым. Константин поднимается на ноги, прижимая руку к кровоточащему боку, не сводя с меня глаз. Порез неглубокий, но красная полоска уже просочилась сквозь ткань его рубашки.

— Мне надоело играть в игры, — рычит он убийственно спокойным голосом. — Пять покушений на мою жизнь, София. Посмотрим, сможешь ли ты это сделать. — Его глаза прищуриваются, и я задаюсь вопросом, действительно ли он позволит мне. Сомневаюсь в этом.

Он испытывает меня. Но он не знает, насколько я хорошо подготовлена, и как сильно я стремлюсь к тому, что Кейн обещал мне все эти годы.

Я поднимаюсь на ноги, держа нож наготове. Чувствую, как дрожит всё внутри меня, но моя рука крепко сжимает нож, словно все те навыки, которым я научилась, управляют этим действием. Не я. Не та часть меня, которая содрогается при мысли об убийстве этого человека.