Столкновение (ЛП) - Хабра Бал

Мое сопротивление и так уже тоньше бумаги, и она не облегчает мне задачу. Но я знаю, что она делает. Она хочет отвлечься от нервов, которые она испытывает по поводу сегодняшнего вечера. Саммер в последнее время часто погружена в свои мысли, но она говорит, что это из-за ее заявления, и я пока спускаю с рук ей это оправдание. Я знаю, что она расскажет мне обо всем, что у нее на уме, когда будет готова.

Ее ногти пробегают по моему затылку, вызывая дрожь по позвоночнику.

— Ты так вкусно пахнешь.

Ее глаза сияют в лунном свете. Прежде чем я успеваю заговорить, она целует меня. Жестко, грубо, небрежно. Я целую ее в ответ, не в силах сопротивляться. Я беру ее за задницу и просовываю пальцы под платье, когда кто-то откашливается.

Я отодвигаю Саммер прочь от себя так быстро, что она чуть не падает с палубы. Я обнимаю ее за талию, чтобы удержать мою ошеломленную девушку рядом с собой.

Лукас Престон смотрит прямо на меня.

Расчетливый. Кровожадный. Соответствующая реакция на то, что он только что увидел.

— Ты, должно быть, ее парень, — говорит он с презрением.

У меня вспотели ладони, и я действительно слышу нервный гул на своей коже. Я протягиваю руку.

— Эйден Кроуфорд, сэр.

Его глаза вспыхивают узнаванием.

— Кроуфорд. Самый быстрый игрок университета в стране. «Торонто» повезло с тобой, — он поворачивается к Саммер, и я крепче сжимаю ее в объятиях. — Солнышко?

Саммер застывает, и в глазах Лукаса Престона появляется мягкость, которой я не думал, что он обладает.

— Привет, папа, — она смотрит мимо него. — Где мама?

Надежда в его глазах угасает.

— Там, наверху. Она рада тебя видеть.

Как только мы поднимаемся по ступенькам на нос лодки, в поле зрения появляется женщина. Ее загорелая кожа сияет на фоне красного платья, и я вижу ее поразительное сходство с Саммер.

— Боже мой, жизнь моя! Ты выглядишь великолепно, — восхищается она, крепко обнимая Саммер. — А это тот твой красивый парень? Эйден, верно?

— Да, мэм. Очень приятно с вами познакомиться, — я протягиваю ей бутылку вина. Саммер сказала, что мне не нужно покупать что-то настолько дорогое, но, ради бога, мы были на яхте.

— Не будь таким официальным. Зови меня Дивья. Садись, ты, должно быть, голоден.

Дивья приносит несколько блюд, и, насколько я могу судить, на столе появляются «курица тикка масала», «цыпленок в масле», «наан» и сладости. Затем входят две одинаковые девушки, не отрывающие глаз от своих телефонов. Сестры-близняшки Саммер.

Серена и Шрейя представляют друг друга, прежде чем сесть.

— Как ты уговорил нашу сестру пойти с тобой на свидание? Она ненавидит хоккеистов, — спрашивает один из них.

— Шрейя, — предупреждает Саммер.

Я усмехаюсь.

— Поверь мне, я знаю. Это было нелегко, но оно того стоило, — я беру Саммер за руку.

— Вы двое предохраняетесь?

Саммер давится водой, и я похлопываю ее по спине.

— Шрейя. Это неподходящий разговор для ужина, — ругается Дивья.

Глаза девушки сужаются.

— Почему нет? Мы все это изучали в школе. Я просто слежу за тем, чтобы у них в ближайшее время не появился ребенок. Я слишком молода, чтобы становится тетей, — когда Шрейя видит предупреждающий взгляд своего отца, она съеживается на своем месте и вгрызается в салат в своей тарелке.

Остаток часа проходит за расспросами обо мне. О хоккее, моих планах на будущее и время от времени вопросах сестер Саммер о моих намерениях.

После ужина в воздухе витает напряженность, когда Лукас Престон начинает расспрашивать об университете. Легкий язык тела Саммер меняется, и я не успеваю отреагировать достаточно быстро, чтобы что-то предпринять.

— Ты купила билеты на выпускной? Твои бабушка и дедушка тоже хотят прийти, — говорит Дивья.

Саммер неловко ерзает на стуле.

— Пока нет. Прямо сейчас я сосредоточена на зачислении в магистратуру.

Ее отец издает шум, и скрежет посуды прекращается.

— Что? — Саммер осмеливается спросить.

— Опять учеба, — говорит он. — Было бы лучше, если бы ты занялась фигурным катанием, как я и говорил. Я мог бы уже сделать тебя звездой.

Я кладу свою руку поверх руки Саммер, пытаясь ослабить ее напряжение.

— Вообще-то, Саммер недавно провела благотворительное мероприятие в кампусе, которое имело огромный успех для факультета психологии. Она собрала гораздо больше средств, чем планировалось.

Серые глаза становятся холодными.

— Успехи в университете – это прекрасно, но важен реальный мир. Твои возможности ограничиваются после окончания учебы, и даже после получения степени магистра ты будешь проводить много времени в университете. Это нецелесообразная трата драгоценного времени.

Саммер встает.

— Спасибо за твое мнение, но я пришла сюда не для того, чтобы слушать о том, как ты во мне разочарован. Мне нравится университет, у меня хорошо получается, и я знаю, что хочу стать спортивным психологом.

Он качает головой.

— Я не это имел в виду. У тебя были все средства, чтобы стать лучшей. Я хотел сказать, взгляни на своих сестер, они первые на всех соревнованиях.

Глаза Саммер наполняются грустью.

— И я горжусь ими, папа. Но это действительно чертовски ужасно, когда никто не гордится мной, — она бросает салфетку на стол и исчезает в коридоре.

Я встаю, чтобы последовать за ней, но не могу просто так уйти.

— Я не хочу проявлять к вам неуважение, сэр, но Саммер только и делала, что надрывала задницу, чтобы достичь того, где она сейчас. Если вы хотите показать ей, что вам не все равно, просто поддерживайте ее решения. То, как вы ведете себя сейчас, лишь причиняет ей боль, и я не буду стоять в стороне, пока моя девушка не может поговорить со своим отцом без того, чтобы он не перешел границы.

Серые глаза становятся холодными.

— Ты ничего не знаешь о моей семье.

— Я знаю достаточно, — я вижу, как он краснеет, и почти уверен, что он тоже это видит. — Я знаю, как она плакала из-за того, что вы предпочли ей свою карьеру и как вы не удосужились узнать ее поближе даже после того, как ушли на пенсию. Очень жаль, но я с гордостью могу сказать, что она самая лучшая женщина, которую я когда-либо встречал, и это не благодаря вам.

Сестры Саммер перешептываются. Я ожидаю, что они разозлятся из-за того, что я так разговариваю с их отцом, но они улыбаются. Как будто они ждали, что кто-то защитит Саммер так же, как она всегда защищала их.

Серена набирается смелости.

— Он прав, папа. Ты слишком давишь на нее, чтобы она стала такой, как ты хочешь.

— Теперь, когда она занимается тем, что ей нравится, она наверняка чувствует, что тебе все равно, — добавляет Шрейя.

Лукас Престон закипает на своем месте.

— Девочки, идите в свои комнаты.

Не говоря больше ни слова, близняшки уходят.

Я поворачиваюсь к маме Саммер.

— Дивья, я прошу прощения, если…

Она поднимает руку.

— Нет, кто-то должен был это сказать. Это уже слишком, Люк, прошли годы. Тебе нужно это исправить.

Его отсутствие реакции только злит меня еще больше, и я знаю, что мне нужно уйти, пока я не наделал каких-нибудь глупостей.

Я встречаю смущенный взгляд Дивьи.

— Прошу прощения, что прерываю встречу, но мне нужно отвезти Саммер домой. Спасибо за ужин.

Пройдя через коридор, я обнаруживаю, что ее комната заперта.

— Детка, это я. Открой дверь.

Проходит минута, прежде чем щелкает замок. Саммер сидит на кровати, держа в руках рамку для фотографии. Я сажусь рядом с ней, обнимая ее. Это их семейная рождественская фотография.

— Мы были так счастливы тогда, — шепчет она. — Он мог бы быть хорошим отцом. Лучшим, но он предпочел этого не делать.

— Я думаю, он действительно это знает, и именно поэтому так себя ведет.

Она вздыхает.

— Он эгоист.

— Я знаю.

Проходит три секунды молчания, прежде чем она снова смотрит на меня.

— Тебе не следовало заступаться за меня. Я не хочу, чтобы это повлияло на твою карьеру.