Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Ни одного, кто остался бы в живых, — отвечает Келлан.

— Это должна была быть легкая работа, — говорит Кэл. — Что, на хуй, произошло?

— У Шар были неверные сведения, — отвечает Уэс. — Я позвонил ей по дороге домой. Она была в шоке, сказала, что всё разузнает. Похоже, у неё есть информатор, который ошибся или что-то в этом роде.

— Блядь, — ворчит Кэл. — Надо было мне поехать с вами, ребята.

— Нет, — Уэс качает головой. — Мы дошли до того, что можем выполнять работу по двое. Это не твоя…

— Уже нет, — огрызаюсь я, поворачиваясь лицом к Уэсу.

Я не должна вмешиваться, не должна действовать из-за того, что меня это глупо волнует, но уже слишком поздно.

Мне не всё равно. Слишком сильно.

— Ателия, это была простая ошибка. Мы её больше не повторим.

Уэс притягивает меня к себе, и, несмотря на то, что я встревожена, расстроена и чертовски зла, я не могу удержаться от того, чтобы не положить руки ему на грудь, чтобы почувствовать его ровное сердцебиение.

— У нас всё будет хорошо.

— Нет. Нет! А вдруг в следующий раз будет хуже? Что если… Уэс, что если один из вас…

— Этого не случится, — тон Уэса жесткий и твердый, а его глаза каменеют, хотя он всё ещё нежно обнимает меня.

Я глубоко дышу, сосредоточившись на его сердце, которое сильно бьется под моей ладонью. В основном Келлан выглядит нормально. Его щеки даже розовеют, вероятно, от того, что он был на холоде, а это значит, что он не потерял много крови — я надеюсь.

— Тебе нужно наложить швы, — говорит Кэл.

— Ну, в больницу я точно не пойду, — говорит Келлан. — Не стоит рисковать.

— Вот почему у нас есть аптечка, — говорит Кэл. — Кто-нибудь из вас может взять её? Она под раковиной.

— Конечно, — бормочу я, но Уэс останавливает меня.

— Она у меня. Просто расслабься.

— Нет, — говорит Кэл. — Телия, иди сюда.

Я шагаю через кухню к ним. Келлан сидит на стойке рядом с раковиной, а Кэл прижимает к руке Келлана пачку бумажных полотенец.

— Надави сюда, — Кэл берёт мою руку и направляет её к бумажным полотенцам. — Мне нужно вымыть руки и подготовиться.

— Подготовиться к чему? — спрашиваю я, прижимаясь к ране Келлана.

— Я уже сказал. Ему нужно наложить швы.

Точно. Кэл знает, что делает, хотя бы в какой-то степени. Он не допустит, чтобы с Келланом сегодня что-то случилось.

Но как насчет следующего раза? Что, если ошибок будет больше? Отец Уэса погиб, занимаясь этим дерьмом. А сколько других? Что будет, когда они умрут? Будет ли сокрытие фактов? Смогу ли я попрощаться с ними?

Прежде чем я осознаю это, у меня начинается гипервентиляция и я смаргиваю слезы. Уэс отталкивает меня с дороги и прижимает к порезу Келлана, и я понимаю, что, должно быть, остановилась где-то на середине своей спирали.

Келлан хватает меня свободной рукой.

— Держись рядом.

Всё, что я хочу сделать, — это обнять его за шею и умолять никогда больше не уходить, но я не хочу мешать. Я переплетаю свои пальцы с пальцами Келлана, наблюдая за тем, как Кэл заканчивает мыть руки и берёт медикаменты из аптечки, которую Уэс оставил открытой на стойке.

— У меня нет никаких обезболивающих средств, — говорит Кэл, подходя к Келлану. — Хотя вряд ли будет больнее, чем тогда, когда это случилось.

— Я выдержу, — подняв глаза, Келлан подносит мою руку к своим губам и целует костяшки пальцев. — Особенно когда у меня есть самая красивая женщина в мире, которая составит мне компанию.

По какой-то причине меня это задевает, и слезы снова заливают мои глаза. Келлан такой спокойный, такой собранный, как будто он пошел за мороженым, а не готовится к зашиванию открытой раны. Я должна быть его эмоциональной поддержкой, а не наоборот.

— Эй, не нужно плакать, — мягко говорит Келлан. — Со мной всё будет в порядке.

— Я не хочу, чтобы ты умер, — шепчу я, и мне не нравится, как дрожит моя нижняя губа.

— Не умру, ma belle, — Келлан морщится, когда Кэл что-то наливает ему на рану, но на его лице появляется страдальческая улыбка. — Мы будем осторожнее. Я не оставлю тебя раньше, чем успею насладиться общением с тобой.

Он целует меня, и это, наверное, к лучшему, потому что это даёт мне повод закрыть глаза. Это скрывает чувство вины, которое я больше не могу подавить.

Как я могу причинить им боль, когда они так нежны со мной?

— Чёрт, Кэл, — шипит Келлан, отстраняясь с гримасой.

— Я же говорил, что будет больно.

— Да, но Господи! Ты не можешь быть немного мягче?

— Конечно, — сухо говорит Кэл.

— Эй! Это было сильнее.

— Да, и перестань обращаться ко мне с дурацкими просьбами, а то я найду способ сделать это как можно больнее для тебя.

— Серьезно? У вас ужасные манеры, доктор Грэм. Может, я подам в суд.

— Может, тебе стоит просто постараться больше не получать ножевых ранений, — ворчит Кэл.

Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть слезливую улыбку. Это ужасно для меня, но ворчливый Кэл довольно милый.

— Вот оно, — говорит Келлан, и я понимаю, что он всё ещё наблюдает за мной. — Не прячь свою улыбку, ma belle. Покажи её мне.

Опустив руку, я изо всех сил стараюсь сохранить улыбку. Но когда Келлан стискивает зубы и сдерживает ворчание, улыбка сходит на нет.

— Я в порядке, — говорит он с трудом. — Я могу справиться с болью. Иногда она мне даже нравится.

Он снова пытается рассмешить меня, но лучшее, что у него получается, — это заставить меня закатить глаза. Он продолжает пытаться всё время, пока Кэл накладывает ему швы, хотя его шутки становятся всё хуже и хуже.

К тому времени, когда Кэл заканчивает с Келланом и мы убираем кухню, я, по крайней мере, перестаю дрожать. Келлан соскальзывает с прилавка и обхватывает меня за талию своей неповрежденной рукой.

— Видишь? — бормочет он. — Как новенькая.

— Поспи немного, — говорит Кэл, — и постарайся не использовать эту руку как можно дольше, чтобы не замедлить процесс заживления.

— Да, конечно.

— Я серьезно, — огрызается Кэл. — Ты относишься к этому так, будто ничего страшного не происходит, но тебе нужно успокоиться.

— Отлично. Господи, прости. Я не буду использовать свою руку.

Это, кажется, заставляет Кэла расслабиться. Он поворачивается, чтобы снова помыть руки в раковине.

— Мне придется начать есть больше яблок, — шепчет мне Келлан с блеском в глазах.

— Почему? — шепчу я в ответ.

— Ну, как там говорится? Яблоко в день — и доктор не нужен?

— Я убью тебя на хрен, — рычит Кэл.

— Конечно, убьешь,— Келлан хмыкает и нежно целует меня. — А теперь мы можем пойти спать? Я устал.

Кэл бросает взгляд на Уэса и Келлана.

— Главное, чтобы всё было чисто. Это никак нельзя отследить?

— Никак, — говорит Уэс. — У нас всё в порядке. Шар даже сказала, что пришлет команду по уборке, а не будет ждать, пока кто-то найдет тела и позвонит властям.

Келлан ухмыляется.

— Она сказала, что это нарушит её планы, а это значит, что мы для неё не просто пешки. Думаю, она неравнодушна к нам.

Уэс закатывает глаза.

— Да, тебе нужно поспать. Ты бредишь.

В постели Кэл обнимает меня и прижимает к себе моё тело. Должно быть, я остаюсь неподвижной достаточно долго, чтобы он подумал, что я сплю, потому что он говорит со мной так тихо, что я почти не слышу.

— Я слышал тебя раньше. Я знаю, что ты не хотела влюбляться в нас, но я рад, что ты это сделала. Я не знаю, что бы я делал без тебя, Телия.

Глава пятидесятая

Келлан

— Я буду скучать по тебе, — говорит Ателия, обнимая Хейвен. — Рождество не будет таким же, если ты не будешь рядом.

— Я тоже буду по тебе скучать, — отвечает Хейвен. — Может быть, в следующем году.

— Боже, я надеюсь на это.

Зимние каникулы начались вчера. Как бы нам ни хотелось оставить Ателию здесь на Рождество, мы не будем её заставлять. Она хочет провести время с родителями. Кроме того, она обещала вернуться домой пораньше, чтобы мы могли отдохнуть вместе.