Это не жалость. Нет. Это злость.
Злость становится нестерпимой, и я хочу закричать. Потому что это не опека, не забота с его стороны. Это черт те что.
– Ты можешь хотя бы постараться быть нормальным? Хотя бы немного. Наш сын поступает на такой важный факультет, в лучший вуз. Дай ему это сделать без нервов. Пусть он думает о поступлении, а не о том, как мы с тобой… выживаем на одной территории.
То, что я сказала в конце, не должно было прозвучать. Но я уже не могу держать в себе так много невысказанной боли. И если он сейчас догадается, то так тому и быть.
Однако, судя по взгляду Никиты, он думает совсем не об этом.
– Я не хотел, Олесь, – его голос спокойный и такой низкий. – Я просто за тебя волнуюсь. Вот и все.
– У тебя странная передача чувства, заботы. Непонятная мне, – хватаюсь за ободки на колесах. – Приятного аппетита, я поеду в спальню и приму душ.
– Может тебе помочь?
– Если мне понадобится твоя помощь, я нажму кнопку.
– Хорошо, – я вижу, как его кадык дергается, но он не говорит больше ни слова, отпуская меня, так, как есть. В растрепанных чувствах.
А мне и не нужны слова. Просто не нужны. Люди часто используют их, чтобы пустить пыль в глаза. Чтобы замаскировать свои грязные грехи. Слова – это просто. Это не тягостно. Ты просто открываешь рот и говоришь.
Я бы оценила один поступок, вместо миллиона слов. Всего один. Но что бы ни сделал мой муж, я буду вынуждена делить на два. Теперь только так.
Ложась в постель в одиночестве, я желаю одного: уснуть, пока не пришел Никита.
Сегодня мы с детьми долго играли в настольные игры. Раньше мы садились играть на наш мягкий ковер в гостиной. Настольные игры сменялись дженгой, или картами. Но таких моментов было так много. Теперь же мой старший ребенок уезжает строить свою жизнь. Младший ребенок хочет быть на месте старшего. А мне бы и самой перестать быть неумелым «ребенком».
Попытка уснуть не оправдалась. Никита лег в постель, застав меня за мыслями, и на этот раз не стал оставлять включенной свою лампу. Сразу лег, погасив ее, и замер.
Сердце стало метаться в груди, словно ища к нему путь. Глупое, безнадежное.
«Сколько еще ты вытерпеть готово, прежде чем разобьешься окончательно?» – сотни раз я задавала этот вопрос, но ни разу к ответу так и не приблизилась.
– Спокойной ночи, – сказала, заставляя его снова зашевелиться.
Субботнее утро тихое. Пока дети еще спят, я выезжаю к Лиде, которая, тихо прикрыв дверь, готовит завтрак.
– О, а ты чего так рано встала? Не спалось?
– Нет. Поэтому доброе утро.
– И тебе доброе.
Она ставит передо мной чашку кофе и порцию каши.
– Запеканка почти готова.
– Спасибо. Давай со мной.
– С удовольствием, – подруга опускается на стул напротив меня и смотрит с заботой. – Ты как?
– Большие планы на сегодня.
– Это какие?
– Хочу поехать с детьми и Никитой в торговый центр. Лена же джинсы хотела, так и не взяли. А сыну хочется купить всякого для учебы.
– Действительно, большие. Мне поехать с тобой?
– Если тебе несложно.
– Ну что за разговоры, Олеся? Лучше скажи мне, расписание на следующую неделю.
За разговором нас застает сначала сын. Он выходит, почесывая живот, и целует нас обеих, прежде чем сесть за стол. Затем появляется муж.
– Никит, поедем сегодня по магазинам?
– Не вопрос. У меня выходной. Что-то конкретное?
– В торговый центр нужно.
– Хорошо.
– Сынок, а ты занят будешь?
– После обеда хотел к друзьям сгонять. Они тоже скоро уезжают.
– Я займу тебя ненадолго, да и к обеду думаю, справимся.
– А я пойду разбужу спящую царевну, – Лида оставляет нас за столом одних.
Артур косится на отца, затем на меня. Но увидев мою улыбку, отвечает такой же.
По коридору слышится топот босых ног.
– А мы, правда, по магазинам?
– Правда. Собирайся давай, – киваю на ее пижаму в горошек. – Завтракаем и выезжаем.
– Все?
– Что все?
– Ну… тебе разве не сложно, мам?
– Нет, конечно.
– А вдруг ты устанешь? – снова задает вопрос, кусая губы.
– Лен, я в порядке. Если я устану, поеду с Лидой домой, а вы останетесь с папой, завершать покупки.
– М, ясно.
Она молча уходит с кухни, а я подавляю порыв отправиться за ней и снова задать тот самый вопрос, который вновь вертится на языке.
Глава 8
Была ли я права в своих подозрениях? Имела ли право обижаться на дочь?
Я так сильно запуталась, что все смешалось. Неверность Никиты, дочка, которая предпочитала быть ею дома, а не снаружи, маячащий на горизонте развод.
Я должна в этом разобраться. Иначе это сведет меня с ума.
Мы приехали в торговый центр. Сын тут же попросил меня отпустить ободки и взялся за поручни коляски сам.
– Не хочу, чтобы ты устала, – прокомментировал он свои действия.
Было ощущение, что это он привез меня сюда купить что-то в подарок, а не наоборот. Так как я стала обладательницей красивой подвески.
«Сынок, ты работал не для этого весь год», – это все, что он позволил мне сказать, прежде чем оплатить.
Тогда я и задала вопрос в своей голове: «Стесняется ли моя дочь, мать инвалида?»
Ответить сил не хватило. Достаточно было посмотреть на то, как она сторонилась нас и шла чуть поодаль, словно случайно задерживаясь у витрин магазинов.
Что было странно? Муж, вышагивающий рядом с Артуром и повторивший несколько раз: «Скажи, когда тебя подменить, сынок».
Мой, теперь уже ответный подарок в виде наручных часов, сын принял с улыбкой. Он вырос. Он стал молодым мужчиной, и я хотела, чтобы у него был этот мужской аксессуар. Никита поддержал идею и купил хорошую, дорогую, кожаную сумку для учебы.
– Ого, вы прямо… Спасибо, – улыбка на его лице, поцелуй в щеку и горящие глаза были еще одним «спасибо». Он всегда умел принимать подарки.
Мужчины сели на лавочку, подождать ковыляющую позади Лену, а я отправилась в магазин одежды.
Спустя время, Лена вошла за мной. Народа было немало, а я как раз попросила консультанта мне помочь найти размер для дочери.
– Мам?
– А вот и ты. Давай, примеришь эти джинсы.
– Спасибо, – пробормотала она и, взяв вещь у консультанта, быстро ушла.
Я ждала ее в сторонке от выхода из примерочных, чтобы не мешать. Лена вышла уже переодетая обратно в свои штаны.
– Подошли.
– Ага.
– А чего не показала.
– Да… Не стоит. А, папа оплатит или ты? Там неудобно будет для коляски, я могу сама.
– Ладно, – спрятав за улыбкой накатывающую обиду, я дала ей карту и поехала на выход.
– Ну что, поедим давайте. Тут ресторан хороший, итальянский.
– Ты как мам? – сын посмотрел, и я снова улыбнулась.
– Было бы здорово.
– А Ленка… а, вон идет, – Никита кивнул дочери, как раз когда она подошла.
– Спасибо, мам, – протянула карту, но поцелуя я так и не получила.
– Носи на радость.
– А мы сейчас куда?
– Обедать. Сегодня Лида пусть отдохнет.
С собой мы ее так и не взяли. Она сказала, что приедет, если будет нужна. У нее болеет внучка, и я бы ни за что не просила остаться со мной и просто так таскаться позади.
В ресторане мест свободных было мало. Но на четверых столик таки нашелся у окна. Вид был прекрасным на все три этажа торгового центра. Сверху нам были видны фонтаны и высаженные в огромных горшках цветы, а также огромная люстра, свисающая с потолка чуть выше нашего обзора.
Попросив убрать стул, так как я немного устала на данный момент и пересаживаться было бы неудобно, как и держать спину ровной.
– Надо сделать фото, – вспомнил сын наш привычный ритуал, который не продолжался… долгое время.
– Артур, – Лена закатывает глаза.
– Давайте, ближе к маме, сейчас позову официантку.
Девушка делает несколько фото, принимает заказ и уходит, а мы рассаживаемся по местам.
