Непримиримая одержимость - Анис Дрети

Это было похоже на еще одну ловушку.

Его глаза блеснули торжеством.

— Маленькая Роза, неужели ты так сильно влюбилась в меня, что пытаешься защитить?

Моё самообладание рассыпалось в прах от его насмешливого тона. Упоминание любви звучало горько в моих ушах.

— Не говорите со мной о любви. Вы не понятия не имеете, что это такое.

— Похоже, ты говоришь из личного опыта.

Я резко вскинула голову.

— Да.

На мгновение что-то похожее на надежду мелькнуло в его глазах.

У меня оборвалось сердце. Господи. Если он решит, что я его люблю – его уже ничто не остановит. Те немногие границы, что он еще признавал, растворятся полностью. Нужно было забрать слова обратно, пока его чувство не превратилось во что-то неудержимое.

— Я имела в виду не Вас. — Я застыла, как только фраза сорвалась с губ. В спешке я выдала слишком много, пытаясь исправить его неверное истолкование.

Реакция профессора Максвелла не заставила себя ждать. Нарастающий ужас приковал меня к месту, когда он двинулся на меня. Я взвизгнула, но он резко рванулся вперед и сжал мою челюсть пальцами.

— Что ты, блядь, сейчас сказала? — Его взгляд стал таким жестким, что моя кровь похолодела.

Проблеск надежды в его глазах сменился чем-то другим – отчаянной, уязвимой мольбой сказать, что это неправда. Сострадание растопило моё сердце при виде выражения его лица.

— Кого ты имела в виду? — Вопрос прозвучал взвешенно и сдержанно, словно он пытался обуздать гнев, но подергивающийся мускул на челюсти говорил сам за себя.

Воздух между нами натянулся, будто кто-то выдернул чеку из гранаты, и мы ждали взрыва. Я приоткрыла пересохшие губы, бросая взгляд по сторонам в поисках выхода.

Его пальцы впились в мои щеки.

— Отвечай на гребаный вопрос.

Тот логичный мужчина, что когда-то обитал в теле профессора Максвелла, исчез, оставив меня наедине с невменяемым социопатом. Паника сжала грудь, сдавливая легкие, пока каждый поверхностный вдох не превратился в борьбу. Единственным выходом была полуправда – он всё равно раскусил бы откровенную ложь.

— Н-никто, кроме Вас, не прикасался ко мне. Я была девственницей. Вы это знаете.

Его взгляд шарил по моему лицу, будто прожекторы, в поисках правды. Признание, которое он увидел на моем лице, не удовлетворило его.

— Кто говорил о прикосновениях? Мы обсуждали любовь. О ком ты говорила?

— Ни о ком!

— Имя?! — проревел он так громко, что я была уверена: стая птиц вспорхнула от этого ужасного звука.

Я попыталась отбить его руку, но хватка лишь усилилась от моего сопротивления. Я встретилась с его взглядом, понимая, что он не отступит. Физическая боль уступила место необходимости выдать ужасную правду.

— Он был моей первой любовью, и я так и не смогла отпустить его. Это было давно.

Профессор сжал мою челюсть так, что я почувствовала, как зубы врезаются во внутреннюю сторону щек. Он наклонился ближе, сверля меня бездонными голубыми глазами.

— Имя.

Я попыталась покачать головой, что было невозможно из-за его цепких пальцев.

— Это не важно. Мы даже не общаемся. Важно лишь то, что я не могу его забыть, — сказала я, понимая, что правда неизбежна. — Возможно, всё сложилось бы иначе, встреть я сначала Вас.

Воздух между нами стал резким, металлическим, как перед ударом молнии. Он не двигался, не моргал. Морщины вокруг его рта углубились, словно я предала его самым ужасным образом. Я заставила себя отвести взгляд.

— Простите. Пожалуйста, просто постарайтесь понять. Я не могу контролировать сердце.

— Тогда я вырву твоё гребаное сердце и скормлю его псам.

Я задрожала от угрозы.

Его пальцы разжались.

— Назови имя, пока я окончательно не сорвался, — произнес он тихо, четко, каждое слово касалось моей кожи, как лед.

Его поза оставалась напряженной, тело застывшим и неподвижным. В воздухе витал особый запах – едкая смесь гнева и решимости.

Я покачала головой, не будучи до конца уверенной, что он не пойдет против собственного брата. Он был подобен животному, готовому устранить любую угрозу, мешающую ему обладать своей самкой.

Его лицо опустело – на него легла маска, скрывшая бушующую внутри бурю.

— Защищать другого мужчину при мне – глупо.

От металлической нотки в его голосе у меня сжался живот. В таком состоянии разум, возможно, полностью покинул его. Я развернулась, готовая рвануть прочь.

Но не успела сделать и шага, как его рука вцепилась в мои волосы, пальцы переплелись с прядями, сжимаясь в тугой кулак. Он дернул, натягивая их у самых корней. Внутри меня вспыхнул какой‑то первобытный инстинкт, и я резко развернулась, пытаясь расцарапать ему лицо. Он даже не заметил мою атаку.

Одним плавным движением он схватил меня за запястья и притянул к своей груди.

— Ты – моя, Роза. Мне плевать, кого ты можешь или не можешь забыть.

— Отпустите меня! — Я извивалась, пытаясь вырваться, но его хватка на талии и в волосах была словно железные оковы.

— Ты бы полюбила меня, если бы встретила первым. Ты сама это сказала. Так притворись, что так и было.

Несмотря на бешено колотящееся сердце, я не могла солгать ему.

— Это так не работает.

Хватка в моих волосах сжалась с безмолвной яростью, прежде чем он откинул мою голову назад, обнажив горло. Я впилась ногтями в его руку, царапая напряжённые мышцы. Пальцы сомкнулись вокруг моего горла, перекрыв доступ кислорода. Я мгновенно убрала когти.

Его губы грубо прижались к моим, заставив вскрикнуть. Я толкнула его в грудь, но мужчина остался неподвижен.

Он опрокинул меня, выбив опору из‑под ног, и швырнул на пол. Боль взорвалась в затылке, когда я ударилась о твердый бетон с глухим стуком. Но я не могла позволить ей отвлечь меня, поскольку уже знала, что через секунду он навалится сверху. Последнее, чего я хотела, – оставаться рядом с ним. Я уперлась ладонями в бетон, отползая назад на локтях, пытаясь убраться от него. Но вскрикнула, когда спиной ударилась о стену и осознала, что загнана в угол. Шаги зловещим эхом отдавались в тишине, каждый отзывался вибрацией в костях по мере его приближения. Он казался угрожающим, и я прижалась к стене, выставив руки перед лицом, пытаясь хоть как‑то защититься. Но мужчина продолжал наступать. Его рука рванулась вперед, схватив меня за шею. Он оторвал меня от стены и снова швырнул на пол.

— Пожалуйста, профессор Максвелл, — взмолилась я.

— Кайден, — наклонился он, чтобы прошептать у самого горла. — Зови меня Кайден.

Когда его рука отпустила мою талию, чтобы вцепиться в рубашку, я поняла, что остался последний шанс достучаться до него.

— Кайден, пожалуйста, остановись. Ты обещал подождать.

Звук его имени на моих губах заставил его застыть. В глазах мелькнула тень грусти – раскаяние, если я не ошибалась, – потому что останавливаться он не собирался. Это было извинение, которое он никогда бы не произнес вслух.

Вместо этого он сказал:

— Я обещал подождать, если ты дашь нам шанс. Ты тоже не сдержала своё слово. — Его губы скользнули по моей коже, лбу и щекам. — Единственное, что теперь имеет значение, это то, что я люблю тебя, и я перестану любить только тогда, когда кто‑то пустит мне пулю в лоб. Я не стану извиняться за то, что делаю всё возможное, чтобы быть с тобой. Если это единственный способ обладать тобой, пусть будет так, потому что я отказываюсь жить без тебя.

Сердце сжалось при виде его пустого взгляда, словно какая-то темная сущность завладела его телом. Одним резким движением он сорвал пуговицы с моей рубашки, рассыпав их по полу.

— Кайден, ты должен остановиться, — прошептала я, отчаянно цепляясь за его человечность. Слезы катились по моим щекам, пока я умоляла его без стеснения. — Пожалуйста, Кайден. Только не так.

Он вздрогнул, горячее дыхание обожгло ухо.

— Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя. — Кайден прижал мои запястья к полу рядом с головой, пальцы впились в нежную кожу, вырывая из меня хриплый вздох.