Селянин (СИ) - "Altupi"

— Живу, — выплюнул Кирилл и попытался обойти. Не тут-то было. Банкирша стояла насмерть.

— Живёшь? Нечего тебе здесь делать! Нам тут наркоманы не нужны! Садись в машину и уезжай! Держись от Островка и от Егора подальше!

Глаза Калякина налились кровью. Он с угрозой шагнул к защитнице села.

— Слушай ты, манда деревенская! — прошипел Кирилл, и вдруг ему померещилось шевеление занавески в крайнем окне. Егор находился в доме и мог услышать крики. Егору не понравится ссора. Ругань с местной барыней может навредить ему. Кирилл понизил голос и процедил: — По-хорошему прошу, сама съебись отсюда.

На этот раз ему удалось обогнуть обомлевшую банкиршу. Свою злость он выместил на калитке, не в меру сильно толкнув её. Пошёл сразу в сад, чтобы никто не прицепился с расспросами, а то в порыве остаточной злости нагрубил бы и им. К счастью, ни старший, ни младший Рахмановы по пятам его не преследовали.

А суку эту бешеную Кирилл возненавидел ещё больше. Трахнуть, блять, её хотел! Ага, с конём пусть трахается, пизда!

48

На луг по настоянию Кирилла поехали на машине. Косы загрузили в багажник, косовища торчали наружу. По грунтовой дороге из-под колёс вился шлейф пыли, её частички толстым слоем оседали на кузове, проникали в салон, рециркуляция воздуха едва справлялась. Андрей сидел на заднем сиденье, вернее, вертелся от одного стекла к другому, едва не сваливая на пол пакет с едой, банные полотенца и двухлитровую бутылку с компотом.

Широкая полоса высокой травы, которую предстояло скосить, находилась немного ближе того места над рекой, где в прошлый раз Кирилл с Пашкой встретили Егора. С высокого бугра был виден песчаный островок, где они загорали, обсуждая голубых. Кирилл уже в то время подсознательно хотел, чтобы у них с сельским пидором случился секс.

— Косить — пара пустяков! — сказал Андрей и, сверкая голыми пятками, понёсся вниз по склону к поблёскивающей серой ленте реки. Вода, несмотря на не очень жаркий день, обещала быть тёплой, нагретой за предыдущую знойную неделю.

— Гипс не намочи! — крикнул вдогонку Егор и вынул из багажника косы, взвесил их в руках и одну протянул Кириллу. Потом достал оттуда же две пары перчаток и брусок. — Бери вот так, — он зажал косовище под мышкой, взялся за середину обушка и провёл несколько раз по лезвию. Потом наблюдал, как то же самое повторяет подмастерье. Этот первый этап Кириллу показался наилегчайшим, а вот потом начались мучения.

— Туловище чуть наклони. Правая нога впереди, левая сзади. Круговыми движениями справа налево. Плавно, но быстро и отрывисто. Не напрягай руки. В момент срезания травы пятка косы находится у земли, кончик чуть приподнят. Скошенная трава при этом сгребается в валки.

Каждое теоретическое пояснение Егор подкреплял практической демонстрацией. У него всё получалось плавно, но быстро и отрывисто, как он говорил. Трава падала под лезвием косы и сама собой отодвигалась в сторону, образуя невысокую гряду — валок. Кирилл встал параллельным курсом, метрах в трёх, следил за его движениями, слушал указания, но трава то не срезалась вовсе, то линия среза находилась высоко, оставались острые былки.

— Херня какая-то получается, — пожаловался он, оглянувшись назад на неровный валок и щипаный участок. Спина взмокла и начала ныть. На запах пота слетались оводы. Отросшая грива мешала. В следующий раз тоже повяжет бандану.

— Ехали медведи на велосипеде! — поддразнил продвинувшийся далеко вперёд Егор и вернулся к работе. Кирилл хмыкнул, вытер пот со лба, потряс подолом футболки, проветривая тело и снова встал в позу. Минут через пятнадцать махания косой ему даже стало казаться, что у него отлично получается, а через час он стал считать себя асом. До Егора ему было, конечно, далеко, тот косил как немецкая самоходная косилка для кормовых культур.

— Хватит на сегодня, — Егор сказал эти заветные слова, когда они в очередной раз вернулись к машине, чтобы попить тёплого компота. Кирилл испытал неимоверное облегчение, окинул взглядом неровный прямоугольник с рядами подсыхающего сена и заявил с хвастовством:

— А я ещё могу! Мне понравилось!

— Не надо, — Егор наградил его благодарной улыбкой, но он был измучен не меньше Кирилла, с него тоже лился пот, на футболке темнели влажные полосы. — Пойдём лучше купаться.

Они вытерли лезвия кос, убрали в багажник брусок и перчатки, попили ещё компот и побежали наперегонки к реке, раздеваясь на ходу. Побросали на берегу одежду и зашли в воду. Она оказалась совсем не как парное молоко, да на дне было много камней, а в самом глубоком месте вода доходила лишь до груди. Несмотря ни на что, Кириллу сегодняшнее купание понравилось больше, чем предыдущее с Пашкой. Они плавали, ныряли, плескались. Егора словно отпустили лежащие на плечах тревоги, на его шее теперь висела серебряная цепочка. Бегавший по мелководью с высоко поднятой загипсованной рукой Андрей им завидовал, угрожал брату снять гипс прямо сейчас.

Наплававшись, они устроились на старом покрывале, которых было полно в любом советском доме, на траве недалеко от машины. Откуда-то разыгрался волчий аппетит. Кирилл ел огурцы, помидоры, болгарский перец с огорода, сырые сосиски, варёные яйца и посыпанный солью хлеб. Было удивительно вкусно и весело. Без алкоголя и сигарет. Кирилл не подозревал раньше, что веселиться можно на трезвую голову, не в модном ночном клубе, не на вписке на даче с шашлыками, не в Турции, а вот так по-деревенски с огурцами, чёрным хлебом и вишнёвым компотом.

Над ними плыли белые объёмные облака, похожие на сказочные замки. Ветра почти не было. Удовольствие портили только насекомые — муравьи и всякие летающие твари.

Андрей, испросив разрешения, снова убежал к реке. Кирилл сразу наклонился к Егору и поцеловал. Он ответил, но потом заозирался по сторонам:

— Нас могут увидеть.

— Кто? Тут никого нет!

— Андрей, например. Ему ещё рано такое видеть.

— Ему двенадцать! — напомнил Кирилл, как будто это был невероятно зрелый возраст, потом примирительно взмахнул руками, смахивая с них заодно и мух: — Ладно, давай просто полежим.

Егор кивнул. Они убрали еду и мусор в пакет, легли рядышком на плед, подложили руки под головы. От косьбы и плавания мышцы ныли, расслабленное ничегонеделание было уютным, да ещё от перекуса стало клонить в сон, а облака ползли мимо, словно скачущие через забор усыпляющие барашки — один, два, три…

— Ты часто так Андрюшку выгуливаешь? — спросил Кирилл, перевернувшись на живот, чтобы не уснуть. Сорвал травинку, сунул в рот. Муха села ему на щёку.

— Бывает. Летом ему скучно, дружить тут не с кем.

— Хотел бы я такого старшего брата… Ай! — Кирилл вскрикнул и сел на задницу, задрал штанину. Оттуда вывалилась какая-то чёрная букашка, на ноге капелькой крови краснело место укуса. — Вот тварь! — Он послюнявил пальцы и протёр рану.

Егор приподнялся на локтях, посмотрел.

— Больно?

— Нет.

— Тогда до свадьбы заживёт, — резюмировал Егор и снова улёгся, закинув руки за голову, уставился в небо.

— Рахманов, ты меня провоцируешь? — воскликнул Калякин и при взгляде на его подтянутое узкое тело добавил: — В наказание я буду тебя целовать! — Он наклонился, чтобы исполнить угрозу, но тут опять его куснули за лодыжку. — А! Суки! Капец, ну!..

Слов больше не было: чьи-то крошечные челюсти опять прогрызли его кожу до крови. Место укуса ещё и чесалось. Маленькие шестиногие твари ползали по штанинам, по покрывалу.

— Поедем домой? — глядя на его мучения, спросил Егор.

— Нет, не хочу, — раздирая надувшиеся прыщи, замотал головой Кирилл и осмотрелся. — О! Давай в машину?

— Давай. — Егор поднялся на ноги, стряхнул прилипшие к трико травинки. Кирилл его опередил, второпях проделав ту же процедуру, и обошёл по колкой траве «Пассат», решая, как им расположиться. Егор открыл правую заднюю дверь.

— Там не очень удобно, — сообщил Кирилл, подойдя сзади и заглянув через его плечо в салон. Посередине заднего дивана была небольшая выпуклость, условно делившая его на два места — она обязательно будет мешать спине.