Селянин (СИ) - "Altupi"

— Ага, вот она твоя истинная сущность проявилась, хороший ты человек, — торжествующе обличила она. Держалась стойко, насмерть.

— О своей сущности беспокойся. Если все узнают, что ты парня заставляешь с тобой спать, который тебе в сыновья годится, что скажут?

— Я его не заставляю! — Глаза Ларисы расширились, в них смешались возмущение и испуг. Она растерялась, занервничала. Это дало повод торжествовать Кириллу.

— Ага, скажешь, он по доброй воле с тобой спит? Да тебя, такую корову, даже мужики из твоего банка ебать брезгуют! Дирижабли, говорят, не по их части, а уж ты вообще не по части Егора!

Что-что, а оскорблять Калякин был мастер, долгие годы ещё со школы учился высмеивать людей. Лариса не была такой уж безобразной тушей, просто уродилась крупной и высокой, но обычно по поводу внешности у человека самое большее количество комплексов. Стоит только надавить — и жертва сломлена, уже не так сильно сопротивляется нападкам. Ларису оскорбления тоже задели, только она оказалась не робкого десятка. Пошла красными пятнами, но в остальном виду не подала.

— А ты по части Егора? — спросила она уже без ярости, но с гордыми нотками, едва заметно кивая головой в такт голосу. — Да, я два дня наблюдала за тобой, как ты работаешь, как с Егором и Андрюшей общаешься, возишь их. И я действительно подумала, что ты неплохой парень, Кирилл. Оступившийся однажды, но неплохой. Вот сейчас собиралась тебе об этом сказать… даже помириться с тобой, попросить прощения, что вмешивалась… Но ты, Кирилл, показал свою истинную сущность. Сам как считаешь, достоин ты Егора?

Кирилл малость опешил. Пелена злости слетела с его разума, он практически прозрел и понял, что опять усадил себя в дерьмо.

— Ты хотела помириться? Извиниться? — он неловко затоптался на месте, осматривая вновь пыльные окрестности. — Надо было сразу это сказать, а не доводить меня. Откуда мне знать, что у тебя на уме? Может, опять ментов подослать хочешь. Ну, извини, я тебя не понял. Свои слова беру обратно.

— Ну так мир? — скривив сначала губы, предложила Лариса. Только сейчас Кирилл разглядел, что её балахон и штаны из лёгкого полупрозрачного материала с подкладкой в нужных местах. И что от неё приятно пахнет духами, и волосы уложены.

— Мир, — согласился он только ради Егора, имевшего свой скромный заработок с банкирши, и протянул руку ладонью вверх. Лариса не поняла его жест. — Ну же, хлопни! — подсказал он. Лариса, усмехнувшись хлопнула.

— Пойдём ко мне? — предложила она. — Чаю попьём за примирение, о себе расскажешь.

— Вообще-то мне надо… — Кирилл хотел сказать о помощи Егору. Кинул взгляд в сторону их дома, увидел Андрея, ведущего корову, вздохнул. Егору помогать было надо, но Лариска могла послужить прекрасным источником информации о его жизни, пролить свет на их отношения. Соблазн пересилил. — А, ладно, идём. Только недолго, мне надо вернуться домой до темноты.

Лариса не возражала.

Двор коттеджа Кирилл уже видел, а в дом попал впервые. Экскурсию ему не устроили, сразу провели на кухню, но и этого оказалось достаточно, чтобы иметь представление о размахе, с которым обставляли строение. Прежде всего, просторная прихожая с лестницей наверх. Из неё двери в гостиную, ванную и туалет, судя по приклеенным к ним значкам-символам, ещё в какие-то помещения и, собственно, на кухню. Везде отделка из натурального дерева, и мебель тоже из него. Правда, дворец лесной феи.

Кухня тоже была немалых размеров, легко соперничала с кухней в квартире Калякиных. Барная стойка делила её на две зоны. В одной, где готовили еду, стоял гарнитур со встроенной техникой, а посередине обеденной зоны — овальный стол из тёмного дерева и стулья. Сиденья стульев, к счастью, были мягкими. На стенах висели картины с фруктами, парусниками и пейзажами, на полочках стояли всякие безделушки, а посередине стола в керамической вазе — букет разноцветных роз, должно быть, с собственных клумб. Кирилл сидел, всё это разглядывал и словно возвращался в прошлую свою жизнь со множеством излишеств. Он слышал шум воды, открывание холодильника, шум огня в конфорках, стеклянное позвякивание — Лариса возилась за его спиной возле плиты и кухонного стола.

— Так, сейчас будем отмечать, — объявила она, идя к нему, и вместо чая поставила на стол бутылку коньяка и два стакана. Вот что звякало!

— Я не пью, — предупредил Кирилл, хотя, конечно, вкусовые рецепторы мгновенно подсказали приятное чувство бархатной горечи на языке и разливающееся после него тепло в желудке. И коньяк был дорогим. — Я не пью, — повторил он сам для себя.

— Да ладно, не пьёт он, — подняла его на смех Лариса. — Давай, от одной стопочки ничего не будет. Разливай пока, а я закусить чего-нибудь принесу.

И она ушла, а вернулась с тарелками с ломтиками лимона, мелко нарезанной салями, сыром нескольких сортов, принесла минералку, маслины, копчёную курицу дольками, порционный жульен, мясную нарезку, фрукты. Накрыла стол так, что Кирилл диву давался. Он всё ещё медлил с откупориванием бутылки. А слюнки текли.

— Ты и Егора всегда так кормишь? — спросил он.

— Егор редко остаётся поесть, — призналась со вздохом Лариса. — Да ты наливай, кого ждёшь? Наливай, а я переоденусь быстренько, а то с работы только приехала. Суббота, а я до шести вечера работаю… — посетовала она по-женски обиженно и скрылась за дверью. Кирилл ещё посидел-посидел, посмотрел на бутылку и принялся откупоривать. Про себя решил, что пить не будет, разве что двадцать грамм за компанию, а потом улизнёт домой. Заключаемый с банкиршей мир необходим, Егор ведь всё равно будет ходить к ней.

Лариса обернулась туда-сюда минуты за три. Надела халатик без рукавов с голубовато-жёлтыми весёленькими разводами, на крупных пуговицах. Длина халатика для её телосложения была чересчур смелой, но коленки и все ноги в целом неожиданно оказались соблазнительными. Кирилл уже закончил наполнять стаканы, себе налил на донышке.

За таким огромным столом Лариса села близко к нему, положила ногу за ногу. Вид получился обалденным, но член не впечатлился.

— Что-то ты себя обделил, — заметила Лариса, поднимая стакан. — Ну и ладно, тебе же хуже. Давай за мир? — они сдвинули стаканы, выпили. Во рту появился тот самый горьковато-клоповый вкус, а следом в желудке разлилось тепло. Кирилл положил в рот кружочек салями.

— Я удивилась, увидев тебя снова в деревне, — закусывая, продолжила Лариса, — испугалась, как бы ты Егорке мстить не собрался. Когда узнала, что вы вместе… Ты прости, Кирилл, ну не подходите вы друг другу. Абсолютно не подходите.

— И что с того? Достали уже все с этими выводами. Что родичи мои, что ты. Мы подходим. — Кирилл радовался возможности быть дерзким, быть собой. — Как будто вы подходите. Он гей, ты баба под сороковник. Просто замечательная пара.

Лариса потянулась за бутылкой, разлила по полной обоим. Они молча чокнулись. Кирилл дождался, когда Лариса начнёт пить, пригубил и поставил за вазу. Она выпила, поморщилась и быстрее засунула в рот лимон. Зажмурилась ещё сильнее.

— Ты не прав, Кирилл, — жуя, сообщила банкирша. — Егорке со мной хорошо. Я опытная женщина, знаю, как сделать мужчине хорошо.

Кирилл сложил руки на груди, хмыкнул. Где же ей опыта набираться, если её трахать никто не хочет? Также вспомнилось, как он сам ей втирал по приезду про свою опытность, когда в альфонсы напроситься хотел.

— И как у вас всё началось? — спросил он со скептицизмом.

— Как? — Лариса, вращая глазами, повертела головой, заглотила ещё дольку лимона. — Как? Хороший вопрос… Егору нужна была ласка. Он был один, совершенно потерянный, замученный. Мальчик совсем ещё, а такая ноша свалилась…

— Ясно, и ты воспользовалась, — резюмировал Кирилл.

Ревность в красках рисовала, как банкирша с Егором оказались в опасной близости, например, после того как он полил ей грядки с морковкой. Как она «случайно» оголила бедро или зад, а у оголодавшего мальчика от этого «ню», даже женского, вскочил, как солдат, и понеслось!.. Кирилл Ларисе все свои картинки из воображения пересказал, а она кивком подтвердила и взялась за бутылку. Налила себе, поискала чуть окосевшим взглядом его стакан, но он показал свой полный.