Анатомия «кремлевского дела» - Красноперов Василий Макарович
что Либерман ведет активную троцкистскую работу, что Либерман эту работу начал еще в бытность в Ленинграде, что Либерман в Ленинграде имеет несколько троцкистских групп, с которыми он связан до последнего времени… Я всегда подозревал в Либермане крупного подпольного троцкистского деятеля, имеющего значительные связи среди троцкистского подполья в Москве, что среди слушателей Военно-химической академии Либерманом создана троцкистская группа [796].
Этого было вполне достаточно для ареста профессора. Допрашивали его те же Дмитриев и Черток. Сразу же выяснилось, что Либерман – не просто военный химик, а действительно неравнодушный гражданин. За свое неравнодушие к политическим событиям Григорий Борисович четырежды исключался из партии. Первый раз – в 1921 году “по обвинению в бюрократизме, выразившемся в пренебрежительном отношении к нуждам национальных меньшинств”. В отсутствие соответствующих документов трудно сказать, в чем выразился проступок Либермана. Его, впрочем, быстро восстановили, а в 1923 году, по показаниям самого Либермана, вновь исключили
с официальной мотивировкой “как ненадежный”. Действительной причиной является, как мне разъяснили в Контрольной Комиссии, – принадлежность к троцкизму [797].
Вероятно, исключение было связано с тем, что Григорий Борисович разделял взгляды оппозиции того времени, выраженные в “заявлении 46‐ти”. Либерман рассказал следователям:
В то время я обучался в ленинградской Военно-технической академии; я действительно был троцкистом в 1923 г. Дело разбиралось в районной комиссии, дошло до ЦКК, где мне сказали, что я не выдержанный член партии, не вдумываюсь в линию партии, и через некоторое время восстановили… Я был исключен как троцкист, но в выписке в моем деле говорилось, что я был исключен как ненадежный элемент [798].
В том же протоколе Либерман пояснил:
Я вошел в троцкистскую группу в Военно-технической академии, лидером группы являлся некий Ходе, впоследствии разоблаченный органами ОГПУ. Ходе не был членом партии, но сумел втереться в доверие и, выдавая себя за коммуниста, возглавить троцкистскую группу в академии. В этой группе я был активным участником [799].
В третий раз исключение из партии произошло при очередном обострении фракционной борьбы после объединения левых оппозиций. “Новая оппозиция”, как известно, была разгромлена к концу 1927 года, ее вождей и сторонников исключили из партии по итогам XV съезда ВКП(б). Среди прочих исключен был и Либерман. На допросе он утверждал, что в перерыве между вторым своим исключением и ноябрем 1927 года троцкистской деятельностью не занимался, а потом “из потенциального троцкиста… превратился в кинетического троцкиста” [800] (формулировка, достойная рубрики “шутки ученых на допросах в НКВД”).
В 1927 г. я попал в среду видных троцкистов… Я попал непосредственно к Троцкому, пошел к нему в “Главконцесском”. Это было в ноябре 1927 г. … Я приехал из Ленинграда и попал к одному товарищу, троцкисту (в Москве), который меня направил к Троцкому. Фамилии его я не помню, он работал в Осоавиахиме. Направил [к нему] меня Кащеев, он был лидером зиновьевской оппозиции в академии [801].
М. И. Кащеев, военный инженер-фортификатор, в 1928 году окончил, как и Либерман, Военно-техническую академию в Ленинграде (до 1925 года она называлась Артиллерийской академией). В феврале 1935‐го Кащеев, работавший в то время на Дальнем Востоке, написал начальнику политуправления ОКДВА Л. Н. Аронштаму письмо с говорящим названием “История моих ошибок – моих преступлений перед партией”, – под впечатлением только что состоявшегося суда над Зиновьевым, Каменевым и их сторонниками он решил покаяться и откровенно рассказать о своей оппозиционной деятельности второй половины 20‐х годов. В письме упоминался и Либерман как участник неких “троцкистских групп” из бывшей Артиллерийской академии. Кащеев также писал об агитации среди оппозиционеров за посещение на “конспиративных” квартирах в районе 11‐й роты (ныне 11‐я Красноармейская ул.) Троцкого и Зиновьева – те как раз приехали в Ленинград на открытие 2‐й (юбилейной) сессии ЦИК 15 октября 1927 года и 17 октября приняли участие в демонстрации в честь открытия сессии. Но, как уже говорилось, увидеться с Троцким Либерман смог только накануне XV съезда ВКП(б) в Москве. Об этой встрече со Львом Давидовичем он и рассказал следователям:
После предварительного ознакомления Троцкий меня спросил: “Ваши взгляды на происходящее?” Я ответил, что пришел вас послушать, и задал ему вопрос: “Почему вы идете на блок с Зиновьевым?” Троцкий мне ответил, приведя известные доказательства троцкистов по поводу блока. Троцкий меня спросил: “Не считаете ли вы, что сейчас проводится лозунг Керенского – армия вне политики? Не напоминает ли вам вид наших генштабистов вид юнкеров времен Керенского?” и т. п. В конце разговора Троцкий обратился ко мне с просьбой, сказав, что в Ленинграде есть такой товарищ [Г. Я.] Яковин, вот вам его адрес и телефон, зайдите передайте эти документы. И передал мне пачку фракционной литературы… Яковин был ближайшим подручным Троцкого по Ленинграду, один из самых активных троцкистов. Знаю, что впоследствии он был арестован и сослан… Приехав в Ленинград, я нашел Яковина и передал ему документы от Троцкого [802].
Далее Либерман рассказал о расколе среди оппозиционеров:
…Раскололись зиновьевцы с троцкистами на почве подачи заявления [об отказе от оппозиционных взглядов. – В. К.]. Я заявления не подавал, а вместе с яковинской группой начал троцкистскую работу в Ленинграде. Мы были уже исключены из партии… Мне поручили в подпольных условиях вести троцкистский кружок на вагоностроительном заводе им. Егорова в Ленинграде за Нарвской заставой… Когда в организации ожидали арестов, то я скрывался вне дома [803].
При этом жалованье Либерман продолжал получать в академии. Видимо, Григорий Борисович был хорошо законспирирован. Тем более что, по его признанию, он
входил в ленинградский троцкистский центр, в котором… были [Ю. П.] Шейн и затем некий Валентин. Этот центр распространял среди троцкистов информацию о положении дел в партии, троцкистских организациях, издавал и распространял троцкистскую литературу, поддерживал связь с приезжавшими уполномоченными московского центра… Центр, совместно с уполномоченным Москвы, руководил всей троцкистской работой в ленинградском подполье [804].
Но дальше случилось вот что:
В мае или июне месяце 1928 г. мне позвонил начальник Технической академии – Исаев и сказал, что предполагает командировать меня в Германию в научную командировку. О предстоящей командировке я сообщил в троцкистский центр. Руководитель центра Валентин заявил, что это очень кстати; высказал опасение, что вряд ли меня выпустят за границу. Через некоторое время я получил указание временно прекратить фракционную работу для того, чтобы не попасться, и подать заявление в партийную организацию об отказе от троцкизма. Я это выполнил. Текст заявления предварительно был одобрен ленинградским центром. Вскоре я получил разрешение на выезд за границу [805].
Если отбросить чекистские преувеличения и выдумки об очередном “центре” и не имеющем фамилии его руководителе, можно констатировать, что Григорий Борисович решил: борьба борьбой, но надо же и о научной карьере позаботиться. Тем более что ему, как ни странно, разрешили выехать за рубеж, не дожидаясь восстановления в партии, которое произошло лишь в апреле 1930 года. Тогда же был восстановлен в ВКП(б) и “руководитель центра” Юрий Шейн. Будучи арестован в феврале 1929 года и осужден за “нелегальную троцкистскую деятельность” на три года тюрьмы, Шейн в августе того же года подал заявление об отходе от оппозиции и был сразу же досрочно освобожден. Впрочем, возможно, что “других военных химиков” у советского правительства в ту пору просто не было.
Похожие книги на "Анатомия «кремлевского дела»", Красноперов Василий Макарович
Красноперов Василий Макарович читать все книги автора по порядку
Красноперов Василий Макарович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.