Анатомия «кремлевского дела» - Красноперов Василий Макарович
Признаю, что я была вовлечена Мухановой и Н. А. Розенфельд в контрреволюционную террористическую группу, готовившую убийство Сталина, и являлась участницей этой группы [882].
Зинаиду Давыдову чекисты явно решили сделать одной из главных обвиняемых – поэтому последние допросы Бураго, Мухановой и Розенфельд (15, 16 и 21 апреля соответственно) были во многом посвящены именно ей. 15 апреля Наталья Бураго подтвердила:
В беседах контрреволюционного характера, которые были у меня с Н. А. Розенфельд и Мухановой, Давыдова принимала участие неоднократно. Вели антисоветские беседы и мы с Давыдовой вдвоем. В этих беседах, об общем характере которых я уже давала показания, Розенфельд и Муханова делали резко контрреволюционные оценки положения в стране, говорили о Сталине как о главном виновнике тяжелого якобы положения в стране, высказывали озлобленное отношение к Сталину. Я и Давыдова с ними солидаризировались [883].
Бураго привела примеры совместных “контрреволюционных” разговоров; один из них
был в конце 1933 года в библиотеке. В нем принимали участие Розенфельд Н. А., Муханова, Давыдова и я. Розенфельд говорила о том, что жизнь стала невыносимо тяжела. Обращаясь к нам, она сказала: “Вот бы набраться храбрости и убить Сталина”. Муханова ответила: “Одной храбрости для этого мало”, а когда Давыдова спросила ее, что же нужно для этого еще, сказала: “Это длинная история”. На этом беседа оборвалась. В этой беседе Муханова и Розенфельд впервые открыто высказали мне свои террористические намерения… Помню, что это было в конце 1933 года. Давыдова, насколько я помню, вернулась из длительного отпуска в ноябре месяце. Возможно, что этот разговор был в ноябре. Может быть, он был и несколько раньше, т. к. Давыдова, находясь в отпуску, в библиотеку заходила [884].
Муханова на допросе 16 апреля подробно остановилась на эпизоде 1933 года, когда Давыдова согласилась помочь Нине Розенфельд с устройством в библиотеку Сталина через Минервину, не забыв упомянуть, что Розенфельд поставила Зинаиду Ивановну в известность о своей “связи” с Алексеем Синелобовым. При этом следователи заставили Муханову дать показания и об Анечке Никитинской, которую злокозненная Бенгсон якобы намеревалась каким‐то образом использовать для своего, особого, теракта над Сталиным.
Нина Розенфельд на допросе 21 апреля тоже дала показания против Давыдовой:
В Правительственной библиотеке я работала совместно с Давыдовой З. И. с 1929 года. Мне были хорошо известны антисоветские настроения Давыдовой. Когда мной и Мухановой с целью подготовки террористического акта было решено устроиться в библиотеку Сталина, то мы для этой цели решили использовать Давыдову… Давыдова была близко связана с Минервиной, от которой зависело направление меня и Мухановой в библиотеку Сталина… Примерно в конце 1933 года я и Муханова сообщили Давыдовой о ведущейся подготовке террористического акта, что нам с этой целью нужно попасть в библиотеку Сталина, и просили Давыдову оказать нам в этом содействие через Минервину… Разговор произошел в здании Правительственной библиотеки. При этом присутствовала только я, Муханова и Давыдова З. И. … Давыдова обещала оказать нам содействие и переговорить с Минервиной о нашем устройстве в библиотеку Сталина [885].
Показания против Давыдовой чекисты попытались закрепить очными ставками. 16 апреля они провели две очные ставки, на которых Давыдова встретилась с Мухановой и Бураго, а 21 апреля прошла очная ставка Зинаиды Ивановны с Ниной Розенфельд. Вообще, очные ставки в исполнении НКВД были мероприятиями предельно зарегулированными – подследственным не разрешалось разговаривать друг с другом на отвлеченные темы и категорически запрещалось задавать вопросы, не одобренные предварительно устроителями, или давать какие‐либо разъяснения без разрешения следователей. Кроме того, в ходе очных ставок подследственные должны были убедиться, что их подельники сломлены и готовы дать показания против них.
На очной ставке с Екатериной Мухановой Давыдова подтвердила, что Муханова ей
сказала, будто существует к.‐р. организация, которая ставит своей задачей совершение террористического акта над Сталиным. Группа организации, в которую она входила, предполагает совершить убийство Сталина, используя работу в его библиотеке [886].
Муханова этот факт подтвердила, добавив, что действительно намеревалась использовать знакомство Давыдовой с секретарем Енукидзе Минервиной для проникновения в библиотеку Сталина.
На очной ставке с Натальей Бураго Давыдовой пришлось подтвердить участие в совместных беседах с критикой Сталина. Однако, когда Бураго повторила свои показания о разговоре, в котором Розенфельд и Муханова якобы выражали намерение убить Сталина, Давыдова заявила, что этого разговора не помнит [887]. Но “забывчивость” не могла облегчить ее участь, ибо она уже признала свою осведомленность о подготовке теракта.
Вообще, многочисленные противоречия в показаниях подследственных зачастую на очных ставках не устранялись, а, наоборот, усугублялись. Например, 7 марта Давыдова на допросе показала:
После убийства Кирова Розенфельд боялась ареста; я имела с Розенфельд разговор, в котором сказала ей, что все участники убийства Кирова выявлены, арестованы и это же ждет всех нас, причастных к подготовке убийства Сталина. Розенфельд мне ответила: “Обождите, наше дело еще впереди” [888].
Аналогичным образом этот эпизод был отражен в протоколе очной ставки между Давыдовой и Розенфельд от 21 апреля 1935 года. Давыдова якобы заявила:
В 1935 г. после опубликования приговора по делу Кирова, когда я читала газету, ко мне подошла Н. А. Розенфельд. Я ей сказала: “Видите, вот всех поймали, то же самое будет со всеми, кто устраивает заговор против Сталина”… На это Н. А. Розенфельд ответила: “Погодите, наше время еще впереди” [889].
Но Нина Розенфельд тут же возразила:
Я это отрицаю. У нас был совершенно другой разговор с Зинаидой Ивановной. Мы были вдвоем, это было вечером. Мы говорили о том, что Киров убит на личной почве и что это инсценированный процесс. Это было в библиотеке, вечером, после какого‐то заседания. Зинаида Ивановна говорила, что все осужденные по делу Кирова осуждены неправильно, что они не являлись виновниками убийства Кирова. С этим мнением Давыдовой я не соглашалась [890].
Давыдовой пришлось возражать, что это‐де другой разговор, который якобы состоялся до опубликования приговора. Однако это противоречит словам Розенфельд, которая прямо говорит об “осужденных”, то есть о людях, в отношении которых приговор суда уже вынесен. Странно и то, что в том разговоре, который, по показаниям Давыдовой, состоялся после опубликования приговора, не упоминается о расстреле всех “участников убийства Кирова”, – ведь информация о приговоре 14 подсудимым была помещена в “Правде” 30 декабря 1934 года вместе с сообщением об их расстреле. Возможно, речь шла не о приговоре, а об обвинительном заключении, которое было опубликовано “центральным печатным органом” ВКП(б) 27 декабря 1934 г.
В целом очные ставки никаких новых сведений следствию не добавили, противоречий толком не устранили, но сыграли определенную роль в подготовке подследственных к процессу.
116
Семнадцатого апреля состоялся последний допрос неудачливого разведчика Михаила Чернявского. Следователи Дмитриев и Черток начали с расспросов о второй поездке Михаила Кондратьевича в США в начале 1934 года. Особенно их интересовал вопрос, встречался ли Чернявский в Америке с Ряскиным. Однако Чернявский ответил отрицательно, сославшись на официальный характер работы в составе комиссии (пусть и опять под псевдонимом “Иванов”) и невозможность отлучки из Нью-Йорка в Бостон. А после Нью-Йорка комиссия вообще отправилась на юг Америки. Чернявский даже не пытался установить с Ряскиным письменную или иную связь, так как, по его показаниям, смысла в этом не видел: он к тому времени не имел “никаких более или менее существенных результатов в проведении той контрреволюционной работы, которую… согласился вести”. Да и уже ведь была “установлена связь” с Раисой Беннет. Следователи расспросили также о профессорах Чесскисе и Халфине, о “старой эмигрантке еврейке” Мильман-Стар… Вновь вернувшись к Ряскину, поинтересовались, сообщал ли ему Чернявский о своей работе на Разведупр. На этот вопрос Чернявский ответил отрицательно:
Похожие книги на "Анатомия «кремлевского дела»", Красноперов Василий Макарович
Красноперов Василий Макарович читать все книги автора по порядку
Красноперов Василий Макарович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.