История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

Когда Горинг отделился от главных сил короля, Его Величество выступил к Ившему, а по пути присоединил к своей армии гарнизон Кемден-хауса, который, не принося ни малейшей пользы общему делу, служил лишь орудием обогащения для распутного коменданта, подчинившего всю округу своему необузданному тиранству. Покидая Кемден-хаус, он без всякой разумной причины сжег эту великолепную усадьбу, где слишком долго квартировал и постройка которой обошлась не так давно более чем в тридцать тысяч фунтов. Через несколько дней по оставлении королем Ившема неприятель внезапно им овладел, или скорее взял штурмом, воспользовавшись малочисленностью защитников городских укреплений. Потеря Ившема в самом начале летней кампании стала дурным предзнаменованием, а к тому же прервала всякое сообщение между Вустером и Оксфордом, и ее не вполне возместил захват Хаксли-хауса в Вустершире — сильно укрепленной мятежниками усадьбы, которой войска короля овладели за два дня, взяв в плен коменданта и еще сто двадцать человек; их затем обменяли на попавших в плен в Ившеме. Так, медленными неспешными маршами армия продвигалась к Честеру, однако в Стаффордшире на встречу с королем прибыл сам честерский комендант лорд Байрон и сообщил, что мятежники, услыхав о приближении Его Величества, отступили. Теперь не оставалось ничего другого, как продолжать осуществление северного плана, и, в соответствии с этим замыслом, армия двинулась дальше, но тут пришло известие, что Ферфакс послал сильный отряд для деблокады Таунтона, а сам приступил к осаде Оксфорда. Это не могло не повлечь за собой некоторых изменений в прежних планах, во всяком случае их выполнение несколько замедлилось; хотя все знали, что Оксфорд отлично подготовлен к обороне и опасаться его падения не было ни малейших причин, зато имелись все основания желать, чтобы Ферфакс застрял под его стенами надолго. В итоге пришли к заключению, что лучшим способом отвлечь силы Ферфакса от Оксфорда была бы атака какого-нибудь пункта, находящегося в руках Парламента.

Поблизости от тех мест, где стоял тогда король, неприятель не имел города более важного, чем Лестер, занятый сильным гарнизоном под начальством сэра Роберта Пая; и принц Руперт, всегда готовый к смелым и решительным предприятиям, бодро взялся за дело и тотчас же выслал вперед сэра Мармадьюка Лангдейла с приказом окружить кавалерией этот город, занимавший весьма обширное пространство. На следующий день (а это был последний день мая), когда к Лестеру подтянулась вся армия, принц, внимательно его осмотрев, велел немедленно установить батарею с южной его стороны, напротив высокой каменной стены, впрочем, довольно ветхой, что, благодаря неотлучному присутствию Руперта, было выполнено с изумительной быстротой. Затем принц послал коменданту ультиматум о сдаче, когда же тот дал на него неудовлетворительный ответ, батарея открыла огонь и за несколько часов пробила в стене столь обширную брешь, что общий приступ, с участием всей армии, решено было устроить в ту же ночь и сразу в нескольких местах, нанося главный удар через уже проделанную брешь. Неприятель, однако, защищал ее чрезвычайно храбро и упорно, и войска короля, дважды после жестокого кровопролития с большим уроном отбитые, пали духом и уже готовы были отступить — когда другой отряд, атаковавший с противоположной стороны и поддержанный кавалеристами (которые только что подоспели из Ньюарка, спешились и пошли в бой с палашами и пистолетами в руках), ворвался в Лестер, проложив путь для своих товарищей, так что к рассвету (а штурм продолжался всю ночь) вся королевская армия находилась внутри городских укреплений. Тогда комендант, а с ним все офицеры и солдаты гарнизона, общим число тысяча двести человек, положили оружие и сдались в плен, а победители, развивая свой успех, с обыкновенной в подобных случаях разнузданностью устремились за добычей и подвергли ужасному разграблению весь город, не разбирая ни лиц, ни мест. Жертвой разъяренных и жадных солдат стали тогда не только частные дома, но также церкви и больницы — к великому прискорбию короля, который отлично знал, что в Лестере, несмотря на крайнюю враждебность большинства его жителей, оставалось немало тех, кто сохранил ему верность, и кого он искренне желал уберечь от постигшей остальных судьбы; но при подобных обстоятельствах проводить различия между людьми невозможно. Хотя штурм Лестера оказался успешным — уже потому, что завершился взятием города и занял немного времени — он стоил королевской армии значительных потерь: в ходе приступа легло на месте около двухсот солдат и немало офицеров (в том числе полковник Сент-Джордж и другие видные особы); кроме того, многие получили ранения и увечья. Комендантом Лестера король тотчас назначил лорда Логборо (младшего сына графа Гентингдона), доблестно ему служившего с самого начала войны, а заместителем коменданта — сэра Мэтью Эплйарда, смелого и опытного солдата.

То, что Лестер, главный город графства, пал, как только король подступил к его стенам, и то, что взят он был исключительно благодаря величайшей храбрости штурмующих, покрыло славой королевскую армию и вселило необыкновенный ужас в сердца людей, заседавших в Вестминстере, которые вновь задумались об условиях мира, предложенных им в Аксбридже и ими тогда отвергнутых. И вот эти люди принялись поносить свою армию Нового образца и осыпать упреками тех, кто убедил их выказать черную неблагодарность и прогнать старого главнокомандующего (всячески теперь разжигавшего их недовольство). С того времени, как армия короля выступила в поход, твердили они, не прошло и трех недель, но за столь краткий срок она овладела двумя сильно укрепленными пунктами, Хаксли-хаусом в Вустершире и городом Лестер, принудив их гарнизоны сдаться без всяких условий — а в это время их новый главнокомандующий Ферфакс лишь маневрировал на почтительном расстоянии от Оксфорда, в надежде, что гарнизон его, поддавшись уговорам перепуганных дам, в конце концов капитулирует, только бы их успокоить; а еще попытался взять находившуюся поблизости маленькую усадьбу Борстел-хаус, но, отбитый с чувствительным уроном, бесславно отступил и от нее, и от Оксфорда. Речи эти были так хорошо известны в Сити и производили столь сильное впечатление на обе Палаты, что их члены исполнились страстного желания мира и помышляли теперь лишь о том, как бы возобновить прерванные переговоры или устроить новые — но тут злой гений нашего королевства в одно мгновения совершенно изменил картину.

Лестер был таким местом, где король, со всяческим удобством и без малейшего ущерба для своей чести, мог бы преспокойно оставаться до тех пор, пока его армия не получит подкрепления и как следует не отдохнет. Полковник Джерард шел к нему из Уэльса с отрядом в три тысячи человек пехоты и кавалерии; и у короля были основания ожидать, что вскоре к нему присоединится со своей конницей лорд Горинг, ведь уже по прошествии четырех или пяти дней с того момента, как Горинг, получив упомянутые выше (и так обрадовавшие его самого) приказы, покинул короля, у Его Величества появились причины пожалеть о подобном разделении сил, и он послал Горингу новое распоряжение — как можно скорее возвращаться назад. Но преследовавший короля злой рок, вместе с непостоянством и нерешительностью, столь характерными для окружавших его людей, подтолкнули Его Величество к мерам, при тогдашних его обстоятельствах не оправданным. Король не знал, что Ферфакс уже отступил от Оксфорда, согласно же сообщениям, будто бы посланным оттуда некоторыми особами, Оксфорд находился в отчаянном положении. Между тем в Оксфорде оставался герцог Йоркский, там были члены Совета, множество лордов и дам (посылавших известия своим друзьям), а также все военные запасы, и если бы всё это попало в руки неприятеля, то Лестер уже не мог бы возместить такую потерю. На эти обстоятельства весьма некстати, но чрезвычайно настойчиво указывали люди, которые, уж верно, не могли иметь в мыслях ничего дурного, и король решил идти прямо к Оксфорду, для чего, пять дней спустя по взятии Лестера, назначил общий сбор своей армии. Смотр этот мог бы дать королю разумные основания для отказа от нового плана, ибо с полной ясностью показал, до какой степени ослабили его армию лестерское дело и последующие события — я имею в виду потери убитыми и ранеными в ходе самого штурма; войска, оставленные в качестве гарнизонов; и, наконец, множество солдат, бежавших с награбленным добром; впрочем, их возвращения можно было ожидать уже через несколько дней. Так или иначе, численность оставшейся с королем пехоты не превышала трех с половиной тысяч человек — слишком мало для решительной битвы за корону. Вдобавок все кавалеристы с Севера, надеявшиеся, как и обещал им король, возвратиться домой, были настолько раздосадованы новым замыслом, что удержать их под знаменами удалось лишь с великим трудом, и хотя этих кавалеристов в конце концов уговорили выступить в поход, они еще не пришли в прежнее расположение духа, чтобы полагаться на них в том случае, если бы армия неожиданно вступила в бой.