История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

Принц оставался на острове Силли со среды 4 марта до четверга 16 апреля, а лорды Кейпл и Гоптон, из-за сильных противных ветров, смогли прибыть к нему из Корнуолла лишь в последнюю субботу перед этим четвергом. Тогда же к Его Высочеству явился трубач от сэра Томаса Ферфакса с посланием от Парламента, больше похожим на ультиматум, чем на приглашение, и очень хорошо, что случилось это не в Пенденнисе, где Парламент мог бы найти сторонников среди слуг самого принца. На следующий день, в воскресенье, остров был окружен флотом из 27 или 28 кораблей, однако сильная буря, которая началась через три или четыре часа и продолжалась двое суток, их рассеяла. Было ясно, что здешние укрепления слишком слабы, чтобы отразить атаку сколько-нибудь значительных сил (а парламентское послание и последующие события давали основание ее опасаться; запасы продовольствия на острове оказались весьма скудными (а за все время пребывания на нем принца из Корнуолла прислали провианта только на два дня); из Франции еще не пришло вестей о результатах обращения лорда Колпеппера к королеве, доставить же эти известия, по условиям времени года, становилось с каждым днем все труднее, и принц, приняв в расчет все эти соображения, склонился в пользу переезда на Джерси. Против подобного шага существовало только одно серьезное возражение, а именно: возможно, король находится в Лондоне (о чем по-прежнему ходили упорные слухи), но в таком случае отъезд принца, особенно если непогода заставит его высадиться во Франции, способен нанести ущерб интересам короля, почему было бы разумнее дождаться сначала сведений о положении Его Величества. Но тут Его Высочество предъявил в Совете письмо, которое король написал вскоре после битвы при Незби, а принц до сих пор не показывал лордам; существование этого письма, как я полагаю, было тем единственным обстоятельством, которое принц когда-либо хранил в тайне от четырех лиц, пользовавшихся его доверием.

Карл,

Недавние мои несчастья вынуждают меня отдать вам приказание, которое, надеюсь, вам никогда не придется выполнять, а именно: на тот случай, если я когда-либо попаду в плен к мятежникам, я приказываю вам никогда и ни под каким видом не соглашаться на условия, позорные и небезопасные для вашей особы и унизительные для королевской власти, — даже ради спасения моей жизни, которая при подобных обстоятельствах, и я в этом совершенно уверен, обретет надежнейшую защиту в вашей непоколебимой твердости, и опасность для которой нисколько не увеличится из-за их угроз, если только эти последние не заставят вас уступить их требованиям. Но к каким бы варварским мерам ни обратились эти люди, спасение моей жизни ценой исполнения вами их воли будет иметь своим следствием то, что я окончу свои дни в смятении, истерзанный душевными муками, что я откажу в благословении вам и прокляну всех, кто согласится с вашим решением. Ваше же твердость поможет мне встретить смерть с бодростью, восхваляя Бога за то, что он подарил мне столь доблестного сына, и осыпая вас благословениями, которые при подобных обстоятельствах, будьте уверены, не останутся бесплодными. Повелеваю вам хранить это письмо у себя, пока у вас не появится основание его использовать, и только тогда, и никак не прежде, показать его всем членам вашего Совета; для них оно является приказом точно так же, как и для вас. Молю Господа даровать вам столько счастья и славы, сколько не имел их ни единый из предшественников вашего любящего отца,

После того, как было прочитано это письмо и приняты в соображение вероятность попытки мятежников овладеть особой принца и невозможность, при нынешнем положении дел на острове, подобную попытку отразить, Его Высочество весьма настоятельно предложил (а Совет, за исключением графа Беркшира, единодушно согласился) воспользоваться благоприятным моментом, пока корабли мятежников рассеяны бурей, для отплытия на Джерси, что он и сделал в четверг, а на следующий день, 17 апреля, с попутным ветром сошел на берег на Джерси. В ту же ночь оттуда был отправлен гонец к королеве с сообщением о благополучном прибытии принца на остров, а также посланы письма в Сен-Мало и Гавр, извещавшие о том же лорда Колпеппера. Последний узнал об этом весьма кстати, ведь он держал в Гавре два фрегата в ожидании попутного ветра для отплытия на Силли и имел при себе приказ королевы принцу немедленно оттуда удалиться. Осмотрев остров, принц и их светлости пришли к мнению, что нельзя было и мечтать о более удобном, приятном и безопасном месте, где Его Высочество может отдохнуть до той поры, когда, получив точные сведения и известия о положении короля и состоянии Англии, он найдет подходящую возможность для действий. Казалось, что и сам принц в высшей степени не склонен и не расположен к переезду во Францию, разве что в случае угрозы внезапного нападения мятежников. Но через несколько м-р Роджерс, отправленный еще раньше (тотчас по прибытии лорда Колпеппера) из Парижа на Силли, но задержанный противными ветрами и потому успевший узнать о прибытии принца на Джерси, явился на остров и привез с собой следующее шифрованное письмо от Ее Величества к канцлеру Казначейства:

Лорд Колпеппер свидетель, как долго и терпеливо слушала я все, что они имел сообщить о положении Силли и о мерах, предлагаемых для того, чтобы сделать пребывание на нем принца Уэльского безопасным; и, однако, должна честно вам сказать, что в этом пункте его речи меня совершенно не убедили, и я не могу спать спокойно, пока не услышу, что принц оттуда уедет. Все признают, что остров недостаточно укреплен и во многих местах открыт для нападения и что для обороны уже имеющихся укреплений вам потребуется еще тысяча человек в придачу к тем, коими вы ныне располагаете и, насколько я понимаю, вообще способны откуда-либо взять; равным образом, вы не можете поручиться, что потеря Корнуолла не окажет внезапного и опасного влияния на гарнизон, ведь большинство ваших солдат происходит из этого графства. Могущество же Парламента на море так велико, что вы не вправе рассчитывать на своевременную и безопасную перевозку того значительного количества припасов, которое потребуется для содержания столь крупного гарнизона. Мне нет нужды напоминать вам, как важна для короля и всех его сторонников безопасность особы принца, ибо если он попадет в руки мятежникам, все будет потеряно, а потому я умоляю и заклинаю вас считать заботу о ней главнейшей услугой, какую вы способны оказать королю, мне и принцу. Колпеппер сообщит вам, что я приложила все усилия ради оказания вам скорейшей помощи припасами, судами и деньгами, необходимыми для переезда принца на Джерси, где, могу вас уверить, он ни в чем не будет нуждаться. Сверх того, дабы рассеять сомнения иных особ, я убедила королеву-регентшу дать твердое заверение, что если противные ветры или угроза со стороны парламентского флота вынудят принца, отплывшего на Джерси, высадиться во Франции, то он получит полную возможность и необходимое содействие для последующего переезда на Джерси, каковая гарантия была предоставлена мне чрезвычайно охотно и любезно и будет скреплена собственноручными подписями французского короля и королевы, моего брата и кардинала Маза-рини, и потому я надеюсь, что никаких сомнений на сей счет более не существует. Колпеппер спешит к вам с превосходными фрегатами, но если еще до его прибытия обнаружится какая-либо опасность, то вы, в чем я твердо на вас полагаюсь, потрудитесь сделать все возможное, чтобы ее предотвратить, как это и предусмотрено решением Совета, о котором сообщил мне Колпеппер, и за которое я вас благодарю. Мне нет нужды говорить вам ни о том, насколько подобная услуга обрадует короля, который в каждом своем письме настоятельно требует, чтобы я написала вам о необходимости заботиться о безопасности моего сына, ни о том, что я остаюсь и неизменно пребуду вашим верным другом,