История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

Одного из дозорных послали препроводить их к командующему, хотя они хорошо знали, что тот расположился в лучшей гостинице Донкастера. Когда же ворота гостиницы открылись, трое из людей Морриса вошли, а прочие направились в другой конец города, к мосту, по которому им предстояло проехать на обратном пути в Понтефракт. Там они предполагали встретить и действительно обнаружили охрану из пехотинцев и кавалеристов; завязав с ними беседу, люди Морриса сказали, что поджидают теперь своего офицера, который вошел в гостиницу, чтобы переговорить о чем-то с командующим; после чего предложили им выпить. Охранявшие мост солдаты, нисколько не сомневаясь, что перед ними «свои», отрядили одного из своих товарищей за выпивкой, а сами продолжали беспечно болтать с роялистами, обсуждая последние новости. Между тем уже совершенно рассвело; кто-то из кавалеристов спешился, а некоторые пехотинцы, полагая, что свою работу они уже выполнили, побрели в караульную.

Те же, кто вошли в гостиницу, где все, кроме открывшего им ворота парня, еще спали, спросили, в которой из комнат находится генерал (именно так называли Рейнсборо все солдаты). Парень указал им дверь этой комнаты; два роялиста поднялись наверх, а третий остался внизу с лошадьми и мирно беседовал с солдатом, который привел их к гостинице. Поднявшиеся открыли дверь; Рейнсборо был еще в постели, но произведенный гостями небольшой шум его разбудил. Люди Морриса кратко ему объяснили, что теперь он их пленник, коему предоставляется следующий выбор: либо его прикончат на месте (и Рейнсборо сразу понял, что с ним не шутят), либо он, не пытаясь сопротивляться и не поднимая шума, быстро оденется, сядет на приготовленную для него лошадь и отправится с ними в Понтефракт. Непосредственная опасность вывела Рейнсборо из первоначального замешательства; он ответил, что готов следовать за ними, и с надлежащей поспешностью оделся. У него забрали шпагу и повели вниз по лестнице. Оставшийся при лошадях роялист уже послал бывшего с ним солдата к его товарищам, попросив позаботиться о выпивке и обо всем прочем.

Когда же Рейнсборо спустился во двор, где рассчитывал встретить множество кавалеристов, но заметил лишь одного человека с лошадьми своих товарищей, который тут же сел в седло и велел связать и усадить его, Рейнсборо, у себя за спиной, он попытался вырваться и поднял крик. Потеряв всякую надежду увезти Рейнсборо с собой, люди Морриса тотчас же его закололи и, оставив тело на земле, вскочили на коней и поскакали к своим товарищам, прежде чем кто-либо из находившихся в гостинице смог пуститься за ними в погоню. Расположившиеся у моста роялисты, заметив приближающихся друзей — это был условный знак, по которому им надлежало действовать — напали на охрану, часть солдат перебили, а прочих обратили в бегство. Теперь путь назад был открыт и свободен, и хотя им так и не удалось захватить добычу, ради которой и было задумано это дерзкое предприятие, отряд Морриса благополучно вернулся к своим. Город же Донкастер и его гарнизон пришли в ужас, а поскольку генерал, найденный мертвым на земле, уже ничего не мог рассказать, а сами парламентские солдаты не видели перед собой неприятеля, то они объясняли случившееся вмешательством дьявола и, пребывая в совершенном смятении, не могли сообразить, в каком направлении нужно им теперь преследовать незримого врага.

Доблестный отряд Морриса вернулся в Понтефракт без малейшего урона в людях и лошадях и с надеждой предпринять еще одну, более успешную попытку, чтобы в конце концов выкупить из плена сэра Мармадьюка Лангдейла. В парламентской же армии не было другого офицера, потерять которого Кромвелю хотелось бы меньше. Дерзкий и жестокий, как только мог этого желать Кромвель, способный послужить надежным орудием в самых гнусных предприятиях, Рейнсборо, кроме всего прочего, был тем человеком, которому партия Кромвеля намеревалась поручить руководство морскими делами, как только придет время отправить в отставку графа Уорвика — ведь Рейнсборо был воспитан в этой стихии и отлично знал флотскую службу.

Когда Ламберт явился выполнять свою задачу, получив от Кромвеля наказ сполна отомстить за смерть Рейнсборо — духу коего он вознамерился совершить щедрое жертвоприношение, для чего собрал под своей командой необходимые силы — он быстро запер роялистов в Понтефракте и возвел вокруг замка сильные укрепления, дабы, если ничто другое не сможет сломить его защитников, в конце концов принудить их к капитуляции голодом. Однако те, не желая смирно сидеть в клетке, часто совершали смелые вылазки, стоившие жизни многим из числа как осаждающих, так и осажденных. Ламберт между тем обнаружил, что немало окрестных жителей поддерживает сношения с роялистами и передает в Понтефракт различные сведения; этих людей хватали и, по приказу Ламберта, вешали в виду замка.

После множества жестоких ударов подобного рода, когда никаких надежд на человеческую помощь уже не осталось, роялисты изъявили готовность вступить в переговоры о сдаче замка, если им позволят капитулировать на почетных условиях; в противном же случае, сообщили они осаждавшим, они предпочтут умереть, подороже продав свои жизни, провианта же у них хватит еще надолго. Ламберт ответил, что ему отлично известна их доблесть и что сам он хотел бы сохранить жизнь возможно большему числу осажденных — однако вынужден требовать выдачи шестерых, спасти которых он не в силах. Он искренне сожалеет об этом, ибо знает, что это храбрые люди, но у него связаны руки, и поступить по-другому он не может. Шесть роялистов, коим Ламберт отказал в пощаде, были: комендант Понтефракта сэр Джон Дигби, полковник Моррис и еще четверо из числа участников вылазки, стоившей жизни Рейнсборо. Ни один благородный противник не стал бы мстить за это предприятие подобным образом, не желал такой мести и Ламберт — он лишь выполнял распоряжение Кромвеля. Остальных он соглашался отпустить с тем, чтобы они возвратились по домам, а впоследствии могли договориться с Парламентом о композициях, обещая, со своей стороны, похлопотать за них перед Палатами. Осажденные, поблагодарив Ламберта за любезность в последнем пункте, сообщили, что были бы рады принять его предложение, но не могут позволить себе такой низости, как выдача собственных товарищей. А потому они попросили Ламберта дать им еще шесть дней, в течение коих упомянутые шестеро попытались бы спастись, а все прочие имели бы право оказывать им в этом деле помощь. Ламберт великодушно согласился — при условии, что по истечении шестидневного срока все роялисты сдадутся. На том и порешили.

В первый из шести дней гарнизон дважды или трижды изображал намерение совершить вылазку, но затем отступал, так ничего и не предприняв. На второй день осажденные и в самом деле устроили весьма смелую и энергичную вылазку — но уже в другом месте — и поначалу даже выбили неприятеля с позиций; обе стороны при этом понесли потери. И хотя атакующий отряд в конце концов был отброшен, двоим из шестерых (в том числе полковнику Моррису) удалось вырваться из Понтефракта; остальные же отступили в замок вместе со своими товарищами. Затем почти двое суток все было тихо, но поздним вечером четвертого дня осажденные предприняли еще одну попытку; она оказалась удачной, и еще двое из оставшихся четверых сумели уйти из Понтефракта. На другой день роялисты всячески изображали бурную радость; они дали знать Ламберту, что все шестеро их товарищей уже спаслись (хотя двое еще сидели в замке), а потому они готовы на следующий день капитулировать.

Двое оставшихся, посчитав нецелесообразным предпринимать новую попытку, придумали другой способ обезопасить себя, содействие коему обернулось бы меньшей угрозой для прочих роялистов, которые в первых двух вылазках уже отдали несколько жизней ради спасения своих товарищей. Строения в замке были очень большими и просторными, а у обвалившихся кое-где стен лежали огромные груды камней. Осажденные нашли подходящее глухое место, куда любопытные могли бы явиться лишь в самую последнюю очередь, и заложили в нем своих друзей камнями, оставив им отдушину для воздуха и запас провизии, на котором можно было продержаться месяц — в надежде, что за это время они сумеют выбраться из Понтефракта. Управившись с этим делом, роялисты в назначенный час открыли ворота. Вполне уверенный, что все шестеро уже далеко, Ламберт все же приказал проверить покидающих замок роялистов и, убедившись, что ни единого из шестерых среди капитулировавших нет, обошелся с остальными чрезвычайно любезно, в точности исполнил все свои обещания и, кажется, совершенно не жалел о том, что этим доблестным людям (как он сам их называл) удалось вырваться из Понтефракта.