Анатомия «кремлевского дела» - Красноперов Василий Макарович
62
Шестнадцатого марта чекисты добрались и до Раисы Миндель. Ее допрос стал одним из самых сенсационных за все время следствия по “кремлевскому делу”. 29‐летняя Раиса работала в Кремле с 1926 года (то есть с того момента, когда ей исполнилось 20 лет) в должности секретаря Секретариата Президиума ЦИК и референта по протокольным делам (то есть подчинялась непосредственно Е. С. Трещалиной). Следователь Славатинский начал с выяснения того, кто именно устроил Раису в Кремль. Оказалось – работник Наркомфина Итин, член ВКП(б). После оказания протекции как‐то так получилось, что Итин стал мужем Раисы, но ненадолго, потому что, как объяснила Раиса, она начала сожительствовать со своим начальником В. К. Сотсковым, деля его, впрочем, с Ириной Гогуа. Следователь, подготовившийся к допросу (иными словами, получивший и изучивший изъятые во время обыска в квартире у Миндель материалы), поставил вопрос ребром:
Следствие располагает данными о том, что вы, работая в Кремле, бывали в кругу подозрительных лиц, не имеющих никакого отношения к Кремлю, посещали совместно с ними рестораны, участвовали совместно с ними в попойках и т. п. Подтверждаете ли вы это? [475]
Раиса категорически отвергла столь бесцеремонное заявление следователя, утверждая, что порочащие ее слухи могли появиться в результате проживания ее в “Метрополе”, но следователь начал предъявлять изъятые при обыске фотографии. На одной из них Раиса была изображена “в обществе явно подозрительных людей и в состоянии явного опьянения”. Однако, по словам Раисы, на карточке она была снята в обнимку с Сотсковым и его знакомым, неким доктором Бессоновым, а остальных людей не помнила. На другой фотографии Раиса оказалась запечатлена с орденом Красного Знамени на груди. Но и здесь нашлось объяснение – орден принадлежал члену ЦИК В. А. Аванесову, который в шутку нацепил его Раисе. А то, что у Раисы нашли несколько экземпляров этого снимка, объяснялось тем, что после смерти Аванесова в 1930 году Раисе были переданы дополнительные экземпляры из его архива.
Славатинский, снова сославшись на всевидящее и всеведущее следствие, заявил, что, по его данным, Раиса “распространяла среди беспартийных служащих Кремля слухи о своей близости к ответственным работникам”. Но Раиса и не думала уступать:
Отрицаю это. В частности, свою близость к Сотскову я тщательно скрывала от всех. Однако обо мне действительно циркулировали слухи о том, что я “фаворитка” Енукидзе. В частности, эти слухи распространяла обо мне сотрудница Секретариата Президиума ЦИКа СССР [Е. Л.] Гамильтон, которая после этого [22 августа 1930 г.] была уволена. Мне об этом рассказывала Ирина Гогуа. Действительно, внешнее отношение ко мне Енукидзе давало повод к предположениям о том, что Енукидзе жил со мной. В особенности такие слухи стали распространяться обо мне после того, как я ездила вместе с Енукидзе в его вагоне из Москвы в Ленинград [в октябре 1927 г.]. Кроме меня с Енукидзе в вагоне в эту поездку ездили и следующие сотрудницы Секретариата: [Н. О.] Хващевская, Макарова Галина, Кузнецова и Кох. Ехали мы на сессию ЦИКа. Добавляю, что я лично неоднократно указывала Енукидзе на то, что его внешнее отношение ко мне меня компрометирует. Вспоминаю, что еще в 1927 г., когда Енукидзе приехал в дом отдыха ЦИКа – “Тетьково”, где в то время я отдыхала, я говорила ему, что его приезд крайне неприятен для меня и дает повод для распространения сплетен о наших с ним взаимоотношениях [476].
Почему‐то следствие в лице Славатинского упустило заявить, будто оно “располагает данными” (то есть показаниями Н. Н. Мищенко от 14 марта) о том, что сестра Раисы Софья “хвасталась, что А. С. Енукидзе привез ее сестре из‐за границы подарки” [477]. Но Раиса и здесь бы что‐нибудь придумала. Впрочем, Славатинского можно понять – перед ним была поставлена более важная задача. Поэтому “следствие” сразу перешло к делу и заявило, что оно располагает данными о распространении Раисой в кругу беспартийных сотрудников Кремля “клеветнических слухов антисоветского содержания”. Но, встав на путь тотального отрицания, Раиса сходить с него не желала, и эти данные следствия она категорически отвергла. А вот работавших с нею бок о бок в аппарате Секретариата Президиума ЦИК “бывших” людей она назвать согласилась – из таковых нашлись Зинаида Давыдова, ее брат, юрисконсульт В. И. Игнатьев (в прошлом “трудовик” и управляющий отделом внутренних дел Временного правительства Северной области, его книга “Некоторые факты и итоги четырех лет гражданской войны” была издана в Москве в 1922 году [478]), редактор-консультант Э. Э. Понтович (в прошлом меньшевик или эсер), машинистка Е. Л. Гамильтон (дочь царского прокурора), Ирина Гогуа, секретарь секретной части О. М. Рогачева (“дочь фабриканта или купца”), сестра Рогачевой консультант Ю. М. Ефимова (бывшая заведующая канцелярией приемной М. И. Калинина), М. В. Авсенев (бывший офицер царской армии), Лёна Раевская и секретарь Енукидзе Минервина (“дочь попа”). Была также рассказана душещипательная история о сотруднике группы консультантов Мащенко, который вынужден был уволиться, не устояв в героической борьбе с засоренностью аппарата ЦИК. Чтобы окончательно отвести от себя подозрения в антисоветизме, Раиса решила отвлечь внимание следователя, приступив к пересказу сплетен, которые циркулировали среди беспартийных сотрудников Кремля:
Сплетни эти главным образом замыкались в сфере бытовых и житейских вопросов. Сплетничали о том, кто с кем живет, кто пользуется возможностями получения лучших пайков, квартир, путевок в дома отдыха и курорты и т. п. [479].
Но бдительный следователь пресек попытку увести разговор в интимно-бытовую сферу, которая следствие мало интересовала:
Вы явно пытаетесь обмануть следствие. Нам точно известно, что среди антисоветски настроенных элементов из беспартийных сотрудников Кремля циркулировали кроме сплетен и клеветнические слухи контрреволюционного характера, в распространении которых принимали участие и вы [480].
Следствию в лице Славатинского было настолько все известно, что допрос, наверное, не стоило бы и проводить, если бы не чекистское чувство долга. Раиса же как огня боялась обвинений в антисоветчине и контрреволюционности и отвергала любые попытки следователя пришить ей связанные с этими пороками деяния, переводя при этом стрелки на своих сослуживцев:
Категорически отрицаю свое участие в распространении каких бы то ни было контрреволюционных слухов. О сплетнях могу добавить следующее: в аппарате Секретариата Президиума ЦИКа работает машинисткой Елизавета Ищукова, молодая хорошенькая женщина. К ней хорошо относился Енукидзе, и она бывала у него на дому в Москве и на даче. Ищукова всячески афишировала отношение к ней Енукидзе. Она вообще отличалась болтливостью, поэтому, как мне рассказывала об этом Хващевская, Ищукова доходила до того, что открыто в трамвае рассказывала о том, что она бывает у Енукидзе на дому, танцует там фокстрот и т. п. По этому вопросу я говорила лично с Енукидзе. Я ему сказала, что я говорю с ним об Ищуковой не из‐за ревности, а потому, что мне дорог его авторитет, а Ищукова его явно компрометирует. После этого Енукидзе перестал принимать у себя Ищукову. Мне известен и следующий факт: [З. А.] Гвильдис и [Н. В.] Бутовская, обе комсомолки, сотрудницы Секретариата Президиума ЦИКа, также афишировали свое знакомство с Енукидзе и открыто рассказывали о том, что они бывают у Енукидзе на даче и весело там проводят время. Одной из них – Гвильдис, она ворошиловский стрелок, Енукидзе подарил мелкокалиберную винтовку. Об этих комсомолках, Гвильдис и Бутовской, я сказала Трещалиной в такой форме: “Эти девчонки слишком много говорят о нашем старике”. В результате Енукидзе также перестал принимать у себя на дому Гвильдис и Бутовскую. Вспоминаю и такой случай. Ищукова говорила о том, что она обязательно получит квартиру в новом доме Правительственного Кооператива, давая понять, что квартиру ей устроит “наш старик”, т. е. Енукидзе. Я немедленно сообщила об этом Трещалиной, которая резко оборвала своим замечанием по телефону Ищуковой ее сплетни. Сплетни распространялись также и из Бюро Секретариата Президиума ЦИКа, среди машинисток которого имеются женщины, о которых у нас ходили слухи как о проститутках. Одной из таких является Дмитриева [481].
Похожие книги на "Анатомия «кремлевского дела»", Красноперов Василий Макарович
Красноперов Василий Макарович читать все книги автора по порядку
Красноперов Василий Макарович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.