Город пробужденный (ЛП) - Суйковский Богуслав

Удача сопутствовала пиратам, о чем они еще не знали, ибо гонец с вестью о ночном нападении добрался до Сиракуз через два часа после отплытия галеры адмирала Фульвия Флакка. В порту еще оставалось несколько легких, быстроходных судов, но комендант местного отряда пренебрег этим происшествием и не послал никого, чтобы догнать и предупредить большую трирему. Впрочем, чего было опасаться? Огромному военному кораблю не пристало бояться какой-то «мыши».

Он лишь не знал, что Флакк еще вечером велел убрать с триремы боевые мостки и катапульты, чтобы у путешествующих дам было больше места. Ведь галера шла не на настоящую войну. У Карфагена уже не было флота, и вся эта демонстрация силы имела целью скорее устрашить карфагенян.

Туман рассеялся довольно внезапно, через два часа после восхода солнца, и обе галеры увидели друг друга одновременно. Серый корабль пиратов, издали казавшийся лишь утлой лодчонкой, медленно плыл на восток и был еще далеко от триремы.

— Рыбаки, наверное, — сказал командир триремы, Опий Сабин. — Торговые суда обычно идут южнее.

— Или через Мессину.

— Да, это рыбаки.

— Какая жалость! — прекрасная Плотина капризно надула губки. — Я уж было подумала, что нас ждет какое-то приключение. Что это, может быть, враг.

— Но у Карфагена нет флота.

— Ну, тогда хотя бы пираты.

Офицеры, окружавшие группу дам, рассмеялись.

— Пираты? Ах, да они улепетывают со всех ног, едва завидев издали военный корабль. Знают, чем для них закончилась бы такая встреча.

— Он меняет курс! Идет быстрее и явно нам навстречу! — крикнул молодой Марк Перперна, с любопытством наблюдавший за движениями другого судна.

Опий Сабин, опытный моряк, через мгновение согласился с ним. В его голосе, когда он обратился к Флакку, было что-то такое, что старый адмирал тотчас же оставил женщин и живо подошел к борту.

— Взгляни, достопочтенный Фульвий. Какой-то странный корабль. И как-то странно он движется.

Они с минуту молча наблюдали. Серое судно приближалось, теперь уже отчетливо видное в ярком свете, и тут все заметили что-то неладное в его движениях. Ну да. Весла работали неровно, вся галера шла каким-то шатким зигзагом.

— Больные, раненые, помощь нужна, что ли? — пробормотал Опий, но Флакк покачал головой.

— Да поглотят меня все боги Аида, если это не пиратская «мышь»!

— Похоже на то! Но чего они хотят? Атаковать трирему?

— Они идут прямо на нас!

— С ума сошли! Ну, но нужно быть осторожным. Центурион, пусть солдаты строятся в боевой порядок на переднем и заднем мостиках.

Едва хрипло проревела буцина, как дисциплинированные солдаты уже высыпали из-под палуб и слаженно строились в указанных местах. Опий Сабин с тревогой указал на пустые места, где должны были стоять боевые машины и мостки.

— Не понадобятся, — уверенно заверил его Флакк. — Те не посмеют атаковать. Они не безумцы.

С беззаботной улыбкой он обратился к женщинам:

— Ну, прекрасные дамы, вы хотели приключений, и, кажется, сейчас будет первое. Потому что это, похоже, все-таки пираты.

— Ах! Я боюсь!

— Как это хорошо!

— Юнона, храни нас!

— Нет, это шутки! Достопочтенный Флакк хочет нас напугать!

— Нет, Плотина! Но, разумеется, нет никаких оснований для опасений. Если это действительно пираты и если они осмелятся напасть, это будет лишь доказательством того, что они либо сошли с ума, либо пьяны. Забава с ними будет короткой!

— Может, все же будет лучше, если благородные дамы укроются под палубой, — посоветовал Опий, но вызвал лишь визг и протесты.

— Нет, нет! Я хочу все видеть!

— И я! И я! Не сдвинусь с палубы!

— Ах, как это волнующе! Кто начнет первым?

— Достопочтенный Флакк, наши лучники сейчас начнут стрелять?

— Боги, у меня колени дрожат, как в амфитеатре перед боем двух гладиаторов!

— Ставлю талант против сестерция за трирему! — весело бросил молодой знаменосец Спурий Юкунд.

Ему ответил общий взрыв смеха.

— Нет, Спурий, никто не захочет потерять ни сестерция! Ни даже асса!

— Смотрите, смотрите, что те вытворяют!

Серая галера, быстро приближавшаяся сбоку, внезапно изменила курс и, слегка отвернув, начала огибать трирему с кормы, словно там, на палубе, внимательно разглядывали военный корабль.

— Что это за корыто из портовых помоек? — рычал пират на товарищей. — Ни мостков, ни машин!

— А галера-то добротная. Смотри, какая обшивка, какие весла и навесы над палубами.

— Наверное, военная.

— Ты что, ослеп? Солдатни на палубах — как вшей на фракийском тулупе, а он сомневается!

— Военная, но безоружная? Да поразит меня проказа, если я что-нибудь понимаю!

— Тридон, а может, это ловушка? Может, какая-то хитрость?

— Не думаю. Это скорее боги, милостивые к нам, подсовывают лакомый кусок. Сифакс, ты мастер по катапультам! Иди с людьми на нос и пали из обеих машин что есть мочи! Ты, Аминтос, следи за движениями этой посудины! Всегда держись сзади, за ее кормой, и не приближайся! У нас есть катапульты, а у них — луки! Могут себе стрелять по рыбам!

Он наклонился над центральной, некрытой частью галеры и крикнул:

— Братья, еще немного терпения! Зайдем этому зубастому волку с хвоста и будем так держаться! Как нашпигуем его снарядами, он быстро взвоет!

Первая стрела, выпущенная из катапульты, — снаряд величиной с копье — неожиданно просвистела и угодила в отряд солдат, стоявших на носу галеры. Она пронзила плечо одному воину и застряла в боку другого. Раненый, старый ветеран многих войн, не смог сдержать боли и со стоном рухнул. Ему ответил хоровой визг ужаса из толпы женщин. Но уже летел второй снаряд, который с треском отколол щепу от мачты, а третий свалил десятника.

Старый вождь Фульвий Флакк мгновенно осознал весь ужас положения.

— Да у них же катапульты! — бросил он Опию Сабину. — Они нас тут перестреляют, как уток!

Словно в подтверждение этих слов, снаряд снова прожужжал в воздухе, и ему ответили стон и предсмертный хрип в группе солдат, а также почти истерический крик женщин.

— Женщин — под палубу! Живо! Солдаты, за борта! Нам остается одно — атака! Разворачивай, Опий, на месте разворачивай, и в атаку!

Опий Сабин не успел исполнить приказ — он рухнул с огромной стрелой, торчащей в горле. Флакк перешагнул через его ноги, еще бившиеся о доски палубы, и сам, спокойно и решительно, принял командование.

Трирема, табаня левыми веслами и усиленно гребя правыми, начала разворачиваться на месте, взбивая вокруг пену на вздыбившихся волнах. Но легкая пиратская галера, словно пес за вепрем, неотступно кружила за ней, держась у самой кормы. Снаряды из катапульт продолжали со свистом рассекать воздух. Один пролетел над палубой, оставляя в воздухе дымный след, и с шипением канул в волнах, другой вонзился в рею, на которой был свернут ненужный в безветренный день парус. Тотчас оттуда повалил дым, а мгновение спустя вырвалось и быстро разрослось пламя.

— Фаларики! Стрелы с комьями горящей смолы! — вскрикнул Спурий Юкунд. — Они нас сожгут!

Трибун Гай Семпроний, сзывая солдат, бросился к огню, но уже второй снаряд ударил в борт, третий — в палубу, четвертый угодил в самую середину корабля, вызвав там суматоху. Во всех этих местах взметнулось пламя, быстро разрастаясь, а когда солдаты кинулись его тушить, их принялись косить новые, меткие, летящие все гуще снаряды.

Гай подбежал к адмиралу. Лицо его было закопчено, туника разорвана.

— Вождь! — кричал он, пытаясь перекрыть шум солдат, борющихся с огнем, вопли надсмотрщиков, подгоняющих внизу гребцов, плеск и треск весел. — Вождь! До рукопашной не дойдет! Они сожгут нас, перебьют людей, но в бой не вступят!

— Я вижу! — Флакк из-под нахмуренных бровей бросил короткий взгляд на пустые места, где стояли снятые машины. — Один меткий камень из кормовой катапульты закончил бы этот бой! А так… Придется гибнуть! Эти пираты, должно быть, на жалованье у Карфагена! Ведь не добычи они у нас ищут!