Где сокрыта библиотека (ЛП) - Ибаньез Изабель

Он протянул мне бумажку, и я прочла пару строк, написанных его ужасным почерком.

Я медленно подняла глаза на него.

— Это находится в Александрии.

Уит кивнул.

Я вспомнила недавний разговор с Айседорой, когда она рассказывала, что мама делила свое время на Александрию, Лондон и Аргентину. У нее был дом в каждом из городов, и хотя эта информация не была неожиданной, все же являлась любопытной.

— Если твоя теория верна, зачем посылать деньги в Александрию? Зачем уезжать далеко от других древних городов, заслуживающих внимания? Каир, Фивы, Асуан, — спросила я, загибая пальцы, перечисляя каждый из них. — А разве Врата Торговца обычно проводятся не здесь?

— Возможно, она собирается организовать аукцион в Александрии.

— Но тогда зачем пытаться продать аспида?

Он задумался. Поставив ногу на одну из ступеней лестницы.

— А что, если это что-то личное? — он, должно быть, заметил замешательство на моем лице, потому что продолжал настаивать. — Твоя мать предала мистера Стерлинга, но почему? Конечно, мотивацией Лурдес могут быть деньги, но что, если дело не только в этом? Что, если она пытается вытеснить его из бизнеса?

— Значит, она кичится своей победой прямо у него перед носом, пытаясь продать статуэтку, — сказала я, следуя за его мыслью. — И ей нужен способ сбыть краденное. Врата — авторитетный аукцион с солидными покупателями. Тем временем она перевозит остальные артефакты на север?

— Вполне возможно, — медленно произнес Уит. — И будь я на ее месте, то хотел бы получить деньги, чтобы запустить на них новое предприятие, способное конкурировать с Вратами Торговца. Ей необходимо будет нанять персонал, найти надежное место для хранения артефактов и подходящее место для проведения первого аукциона.

— Ну, ей скоро станет известно, что статуэтка аспида принесла ей пятьдесят тысяч фунтов. Кем бы ни был ее эмиссар, он обязательно отправит телеграмму, чтобы сообщить ей об этом. — Я сморщила нос. — Я все еще кое-чего не понимаю.

Уит замер в ожидании.

— На Филе она спросила меня о Хризопее Клеопатры, и также делилась мнением, что она ее ищет. Если мама собирается открывать свой собственный аукцион, значит ли это, что она отказалась от поисков этого труда?

— Что-то мне подсказывает, что если Бэзил Стерлинг ищет его, то она также не прекратит поиски. С Хризопеей у Лурдес будет неограниченный доступ к средствам.

— Но только если она найдет алхимика, — заметила я. — Не думаю, что в мире осталось много людей, практикующих эту архаичную профессию.

Уит пожал плечами и бесстрастно ответил:

— Ты будешь удивлена.

Мне пришла в голову еще одна мысль.

— Какое отношение ко всему этому имеет мистер Финкасл? Он ее любовник и деловой партнёр. Мог ли он находиться с мамой в Александрии?

— Лурдес, возможно, сосредоточена на создании нового черного рынка, в то время как Финкасл ищет Хризопею Клеопатры. Может быть и наоборот.

— На их месте, — начала я. — Я бы позаботилась о том, чтобы не находиться вдвоем в одном и том же месте. Один в одном городе, второй — в другом.

Я внимательно смотрела на него. Первые лучи солнца падали прямо на его лицо, заставляя щуриться.

— Мне кажется, что разделиться — разумное решение, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. — Почему бы тебе не перестать ходить за мной по пятам и не продолжить поиски алхимического трактата? — И поскольку я была мазохистской, я задала вопрос, на который боялась узнать ответ. Хотя это уже не должно иметь значения, слова вырвались у меня сами собой. — Это ведь то, чего ты хочешь на самом деле, не так ли?

Выражение его лица неуловимо изменилось: брови насупились, линия челюсти стала тверже. Он молчал так долго, что я поняла: должно быть, он ведет спор с самим собой. С Уитом всегда было так. Как много из своего внутреннего мира он хотел раскрывать? Раньше я думала, что он боится быть уязвимым, потому что некоторые истины могут быть использованы в качестве оружия, но теперь я узнала другую его сторону. Уит не боялся, он интриговал.

Он помогал мне только потому, что это отвечало его собственным интересам.

Он скрестил руки на груди.

— Да, это то, что я действительно хочу. — Он посмотрел мне в глаза и мое сердце замерло. — Больше всего на свете я хочу этот алхимический трактат.

Ощущение было как от физического удара. Обида вырвалась наружу, заставив что-то в груди сжаться.

— Я еду в Александрию, — сказала я с решимостью, которой не чувствовала.

Но должна была.

Мой голос вырвал его из раздумий. Уголки его рта напряглись, когда он наклонился вперед, так близко, что его слова коснулись моих губ.

— Без меня ты не сможешь.

УИТ

Инез настояла на том, чтобы навестить Рикардо в тюрьме перед отъездом в Александрию, и я согласился сопроводить ее. Но, разумеется, ничто не могло пройти гладко, особенно наш короткий визит, и за час до отъезда к нам присоединились остальные члены ее семьи: скорбящая тетя, недовольная кузина — последняя только и делала, что огрызалась на Инез и злобно поглядывала на меня. Когда Айседора сказала, что хочет присоединиться, я воспротивился.

Мы и так уже собрались в кровавое шествие.

— Рикардо лично вышвырнет тебя из тюрьмы, — прорычал я. — Ни при каких обстоятельствах ты не пойдешь.

Айседора смерила меня стальным взглядом и вышла из номера, выпрямив спину и сжав руки в кулаки.

— Это действительно было необходимо? — спросила Инез, надевая на голову широкополую шляпу. Для тюрьмы на ней было слишком приличное платье. Подол снизу покроется пылью и грязью минимум на пять сантиметров. В таком виде Арабелла чувствовала бы себя неловко. Во мне вспыхнули защитные инстинкты, и я подумал, не сообщить ли Инез о состоянии полов, но прикусил язык.

— Твой дядя тоже терпеть ее не может, — сказал я. — И на твоем месте, я бы не упоминал, что она с нами. Еще одна причина для его беспокойства.

Ее губы сжались в упрямую линию, но спорить она не стала. Слава Богу.

— Пойдем, — сказал я. — Мне будет достаточно проблематично протащить вас всех внутрь, а я знаю, что мы торопимся.

Инез подошла к двери и распахнула ее, легко взявшись за ручку. Она мило улыбнулась мне через плечо.

— Фарида тоже хочет пойти.

Я вздохнул.

Я ненавидел возвращаться в это здание. Когда-то это был военный госпиталь, и я не мог ходить по коридорам, не думая о друзьях, которые умерли в этих стенах. Но теперь это здание превратилось в тюрьму. Вместо учреждения, где усердно работали над тем, чтобы люди могли выйти наружу, это стало местом, где люди были обречены кануть в лету.

Рикардо и Абдуллу еще не судили, но их задержали, чтобы предотвратить их бегство из страны. Месье Масперо заверил меня, что о них позаботятся в соответствии с их положением и статусом.

Но, несмотря на это, я беспокоился, в каком состоянии мы их найдем.

И то, насколько Инез становилась бледнее по мере нашего отдаления от Каира, совсем не помогало. Нам пришлось преодолеть почти тринадцать километров до Туры, деревни, куда раненые направлялись на лечение.

Инез поморщилась, смотря на простое и строгое здание тюрьмы.

— Абдулла и дядя Рикардо внутри?

— Его значительно улучшили.

Здание обветшало, верхний этаж стал разрушаться, но недавно оно было отремонтировано и перестроено: появились хорошо проветриваемые палаты, новые кровати и постельные принадлежности, а также был назначен хорошо обученный врач.

— Пойдемте, пока я не передумал.

Сначала начальник тюрьмы не желал пускать нас всех к Рикардо с Абдуллой, но, в конце концов, сдался под суровыми взглядами женщин нашей компании. Однако никто из них и близок не был к свирепому оскалу Амаранты.

Я понял, почему она была самой нелюбимой кузиной Инез.

В конце концов, двое охранников сопроводили нас на третий этаж, по длинному коридору, в последнюю камеру справа. Один из охранников открыл тяжелую железную дверь, ключ громко заскрежетал о метал. Мы все молчали, ожидая, когда нас впустят внутрь. Стоявшая рядом Инез едва дрожала, я уверен, она была в ужасе от того, в каком состоянии она застанет Абдуллу и своего дядю.