Приняв решение, Дейзи закончила одеваться. Она сложила оставленную одежду в чемодан и, не обращая внимания на укоры совести, открыла сумочку Поппи. Сестра что-то упоминала о деньгах, взятых «на всякий случай».
Поппи снова пошевелилась и в полусне прикрыла глаза.
– Погаси свет.
Дейзи убавила огонь в газовой лампе и подождала, пока Поппи снова не уснет. Когда сестра тихонько засопела, Дейзи решила, что пора действовать. Она подхватила чемодан и сумочку Поппи и выскользнула за дверь. Она тихо дошла до конца коридора и зашла в женский туалет, где на полке горела маленькая свечка. Присев, она принялась рыться в сумочке, пока не обнаружила две пятифунтовые купюры под подкладкой. Хватит ли десяти фунтов? Она знала, что некоторым приходится трудиться целый год, чтобы скопить такую сумму, но хватит ли этих денег ей? Могут ли десять фунтов унести ее за горизонт?
Даличский клуб
Гарри Хейзелтон
– Можно на пару слов наедине, старина? – тихо спросил Бигем.
– Я не думаю…
– А я думаю, – перебил его Бигем. – Мы можем найти тихое местечко?
Гарри неохотно допил бренди.
– Идем.
Бигем проследовал за ним через бар в небольшую комнату, обшитую дубовыми панелями, которая долгие годы служила членам клуба местом, где они обменивались секретами, заключали сделки, выплачивали долги, а изредка и меняли судьбы целых стран. Тон Бигема давал Гарри основания подозревать, что им предстоит нечто последнего рода. Бигем хотел сказать что-то такое, чего не мог сказать при открыто враждебном Салливане или Шеклтоне, которого интересовала только Антарктика.
Пока они шли к комнате, один из официантов, удивительно подвижный для своего возраста, бросился вперед, открыл дверь и зажег газовую лампу.
– Принести что-нибудь из напитков, капитан Хейзелтон?
– Нет, думаю, не надо, – ответил Гарри.
– Оставьте нас одних, – распорядился Бигем.
Когда официант даже не шелохнулся, Гарри повторил распоряжение, и официант вышел, закрыв за собой дверь.
Хотя в комнате были стол и несколько стульев, Гарри подавил искушение сесть и снять вес с больной ноги.
– Прошу прощения за обман, – сказал Бигем.
– Передо мной можете не извиняться. Извиняйтесь перед семьями погибших. В чем дело, Бигем? Зачем вы наняли меня, если не хотели, чтобы я что-то выяснил? Из благотворительности? Решили, что мне нужна работа?
Выражение лица Бигема было трудно разобрать, и Гарри напомнил себе, что Бигем поднаторел в искусстве обмана. Он тоже был разведчиком.
– Я действительно решил, что вам не помешают деньги, – произнес Бигем. – Но дело не только в этом. Я обратился к вам, потому что знал: если там есть какой-то секрет, то вы его найдете.
– Тогда почему не воспользоваться найденным? – спросил Гарри.
– Помните, что я сказал вам в самом начале? – ответил Бигем. – О принципе моего отца?
– В суде никогда не задавай вопросов, на которые заранее не знаешь ответа, – вспомнил Гарри.
– Вот именно. И поэтому мне были нужны вы. У меня были вопросы, но не было ответов. Значит, я не мог их задать. Вы сумели застать нас врасплох, когда убедили Скэнлана спросить Хендриксона о пожаре. Мы не были готовы к такому откровению, но, думаю, мне удалось ограничить ущерб.
– Вы знали, что корабль горел, – сказал Гарри.
– Я знал о пожаре, но не знал о повреждении переборки, – вздохнул Бигем и резко опустился на стул. – Не стойте там как деревянный солдатик, Хейзелтон. Ради бога, сядьте. Я вам не враг и вас не обманывал. Можете мне не верить, но вы все время были на шаг впереди меня, особенно сегодня.
Гарри остался стоять.
– Вы сделали из меня дурака.
– Вы не дурак, – сказал Бигем. – Мне нужна была ваша помощь, Хейзелтон, но я не мог попросить вас прямо. Мне нужно было вас проверить. Юристы «Уайт стар» опередили меня в Плимуте. Я знал, что они скрывают улики и фальсифицируют показания. Тогда я сказал правду: мне нужно было, чтобы вы нашли то, о чем все умалчивают, и вы это сделали. И благодаря этому мне удалось предотвратить львиную долю ущерба. Теперь пришло время поговорить о кое-чем другом. Пока бульварная пресса и Интеррогантум развлекают публику…
– Развлекают?! – перебил его Гарри. – Не нахожу ничего развлекательного в этой трагедии!
– Вы правы, – согласился Бигем. – Это трагедия, и мне не следует называть ее развлечением. Позвольте назвать это отвлечением. Широкая общественность отвлечена историями, всплывающими в ходе расследований по обе стороны Атлантики. Но Земля не перестала вращаться, и наше ремесло не перестало пользоваться спросом.
– Наше ремесло?
– Шепотки в темных закоулках, подслушанные разговоры, клочок бумаги, найденный в кармане, прогулка по парку, чтобы как бы невзначай повидать старого знакомого. Вы прекрасно понимаете, о чем я толкую.
Выражение лица Бигема стало примирительным. Он вытянул ногу, подцепил ею стул и пододвинул его к Гарри.
– Сядьте, Гарри, прошу вас.
Гарри сел, сдержав облегченный вздох, когда нога перестала испытывать нагрузку. Бигем явно хотел продолжить разговор, и Гарри не было никакого смысла терзать себя, стоя с видом оскорбленного достоинства.
– Уверен, до вас доходили слухи, – сказал Бигем. – Война в Европе неизбежна.
– Неизбежна? – спросил Гарри. – Почему вы так уверены?
– Я уже говорил вам, – ответил Бигем. – Шепотки в темных закоулках. На «Титанике» был специальный посланник Тафта, американского президента. Мы полагаем, что он возвращался из Европы с личным посланием германского кайзера к американцам. Мы никогда не узнаем, что это было за послание, но присутствие майора Батта предполагает, что в предстоящей войне примет участие и Америка.
– На чьей стороне? – спросил Гарри.
– В этом-то и вопрос, верно? – протянул Бигем. – Возможно, нам также следует спросить, на чьей стороне выступит Британия. Кайзер и наш король – кузены. Более того, половина коронованных особ в Европе – внуки королевы Виктории. Это будет семейная склока за прекращение всех семейных склок, в которой погибнут тысячи людей. Уверяю вас, что катастрофа «Титаника» забудется на фоне предстоящего кровопролития.
– Можно ли его избежать?
– Выяснить ответ на этот вопрос – дело людей вроде нас, – ответил Бигем.
– Людей вроде нас?
– Агентов империи.
– Шпионов.
– Да, шпионов, – кивнул Бигем. – Я хочу попросить вас вернуться к работе.
– Меня списали по инвалидности, – ответил Гарри. – Я не годен к службе и не могу вернуться в полк.
– Вы не можете вернуться в Индию, – согласился Бигем. – И вы не можете быть военным. Но вы еще можете послужить стране.
Гарри почувствовал, как мурашки побежали по коже, когда он осознал всю важность слов Бигема. Он уже почти смирился с жалкой участью раненого отставника, пытающего свести концы с концами работой частного сыщика. Представлял себе, какими мелкими и скучными делами ему придется заниматься – вроде слежки за неверными мужьями или вороватыми приказчиками. Он даже думал о том, может ли в такой его жизни найтись место для леди Пенелопы Мелвилл. Разумеется, нет. Она была для него недосягаема.
Бигем тем временем продолжал.
– Сначала вас ждет Берлин. Должность в посольстве – военный атташе или что-нибудь в этом роде. Когда вы сможете выехать? Сколько времени понадобится, чтобы привести в порядок дела?
– Вы уже так уверены, что я соглашусь…
– А вы не согласитесь?
Гарри не дал ответить стук в дверь и хриплый старческий голос:
– Капитан Хейзелтон, вам срочный телефонный звонок.
– Скажите ему, что это может подождать, – нахмурился Бигем.
Гарри встал и направился к двери.
– Мне нужен ваш ответ, – настаивал Бигем.
– Я отвечу, когда буду готов, – ответил Гарри и вышел.
Дувр
Поппи Мелвилл
Поппи открыла глаза. Номер был залит тусклым утренним светом. Стук дождя в окно напомнил ей, что вчерашняя буря еще не улеглась, их путь домой будет тяжелым и долгим. Дейзи ненавидела дождь. Даже маленькой она отказывалась выходить на прогулку, если не светило солнце. Несомненно, жалобы начнутся еще прямо с порога и будут продолжаться до самого Риддлсдауна.
