Подменная дочь (СИ) - Лей Лора

Указ о браке — это, конечно, хорошо, как и подарки, и «закрывание глаз» на женскую «изобретательность». А вот сжатые сроки исполнения приказа повелителя, вернее, завязанные на них возможный срыв свадьбы и разлука с только что обретенным женихом, не радовали…

Но проблемы надо решать по мере их поступления — таким был вердикт «штаба по ЧП», собравшегося в главном доме после получения всеми причастными волеизъявления государя. С одной стороны, привезти от уйгаров шерсть в достаточном количестве не составляло труда: Торнай напишет письмо брату, тот поможет. Затыка была во времени: учитывая расстояние «туда-обратно» и организацию сбора шерсти успеть к концу сентября…нереально. Пришлось признать этот факт.

Начать работы мы с девочками, в принципе, могли уже сейчас — кое-какой запас шерсти, благодаря Торнаю, у меня был, но на «обвязать» хотя бы пару сторожевых приграничных батальонов (1000 чел примерно) не хватит, однозначно.

«Да уж, не подумала я о масштабах и…вообще, обо всём…Правду говорила когда-то мама, негодуя на директора школы, требующего в конце года то медалистов, то сплошь отличников: „Нет ничего невозможного для того, кто сам не делает“. Слава императору!»

Я крепко подозревала, что в этой «причуде о шерсти» больше было от извращенной шутки властителя, мол, знайте своё место, холопы…Я заикнулась о такой интерпретации перед мужиками — мне посоветовали…не будить лихо, пока оно тихо.

— А-Ю, прямого приказа сделать всё до зимы не поступало — «успокоил» меня дядька Чжан. — Наш государь — очень здравомыслящий человек, он догадывается, что твои изделия за пару часов не сделать. О предварительной обработке сырья я и евнуху Цую говорил — он тоже…небестолковый, если не сказать больше…Так что тебе надо просто начать, а тебе, Сяо Мин,…проявить рвение.

— Итак, ехать к Торгаю бессмысленно — не успею вернуться, хоть всех лошадей загоню…Пошлем с первым караваном письмо, думаю, к весне получим достаточно тюков уже готовой шерсти… — рассуждал Цзян. — Можно и про верблюжью поинтересоваться, так ведь, Ю-эр?

— Ты прав, она тоже хороша. Да любая пойдет…Даже собачья — она вообще от радикулита помогает, ну, от ломоты в костях у пожилых людей…

Внезапно Джи Хао, пришедший с дядей, прищурился и спросил:

— Ю-мэймэй…А ты, случайно, про тибетских коров мохнатых, дронгов, не знаешь?

Меня осенило — это он про яков?

— А ты их видел? Много? — в голове забрезжило решение проблемы.

— Их в предгорьях держат, здоровенные такие, рогатые…Любят их местные, ценят… но купить телка можно…Надо у Рама уточнить. До предгорий гораздо ближе, чем до уйгарских степей, Цзян…Может, туда рвануть? Я пойду с тобой, закупимся, я доставлю, а ты вернешься в столицу…Думаю, всё равно будет быстрее, чем с запада от князя караван придет — предложил молодой командир охранников.

Вызвали Рама, тот подтвердил, что ячью шерсть чешут повсеместно, но сбыта нет, поэтому все для своих нужд оставляют. А потом и вовсе сказал, что поедет с женихом хозяйки, если надо, и поможет договориться — ему поверят больше и отдадут больше, чем чужакам.

Пока он поднимал настроение компании, я вдруг вспомнила про горную деревню неподалеку от бабушкиного поместья.

— Чен Сян, а ты к жене когда поедешь? — закинула «удочку».

— А что, скучаешь по Айгуль? Или по горам? — рассмеялся брат.

— Я с тобой! Вспомнила, как в прошлом году мне парни Чжана шерсть там добыли. Может, и сейчас повезет!

Вот так и нашли выход: письмо уйгарам, срочный марш-бросок в Тибет (поищем заказ, обещал дядька Чжан, чего порожняком гоняться?), разведка в деревне. Прорвемся!

На сборы много времени не тратили: уже через два дня Чжан-младший, Гу Чен Ян, Рам и мой жених помчались на юго-запад, а караван вдогонку повела Му Лань — нашли заказ почти до предгорий. Я попросила Рама присмотреть, по возможности, еще парочку «парочек» собак — терзали меня догадки, что император и на них «губу раскатает», раз уже к Чжану втихаря приезжал…Лучше перебдеть!

То ли всё произошло в мгновение ока, то ли я до конца не осознавала возможные опасности, но провожала я парней с легким сердцем, хотя и поплакала потом, обнимая мастифов. Ночью накануне отъезда мы с Мином немного побыли вдвоем, в моей роще — он просто перелез через ограду, уж не знаю, как!

Шеньки (мы снова жили втроём) тактично удалились, а мы с женихом просидели до рассвета, практически молча, но в обнимку: давать советы я не рискнула, просила только поберечься, сказала, что буду ждать (глупо, конечно, как иначе-то может быть?)…И поцеловала-таки как хотела! И пусть думает, что угодно…

Но, судя по немного ошарашенному, но довольному виду и объятию до хруста косточек, инициативой моей красавчик был… тронут! Вот только отпускать его после этого было ещё тяжелее…

Не успели высохнуть, так сказать, мои слезки, как размеренная жизнь особняка Гу и моя конкретно претерпела кардинальные перемены: к нам пошел народ! Косяками! Нашествие «знакомых» подтверждало афоризм «Любопытство не порок, а большое свинство»: у слуг прибавилось работы по уборке, у кухни повысились затраты на продукты, а у нас с маркизой и бабулей от лицемерных рожиц и льстивых речей уши сворачивались в трубочку…

Зато у выпущенной «за хорошее поведение» наложницы Нин будто крылья выросли: уж и щебетала при гостях, и бабуле показательно угождала как могла, и хвалилась будущими «зятьями», и про меня, любимую, соловьем разливалась, и «милую» Жунь Фань за собой таскала…

Изо всех сил «матушка» публично играла в «счастливую семью», но стоило гостям уйти, фыркала на меня, обвиняя в непочтительности (не хожу к ней, понимаешь, и с Фанькой не общаюсь), жаловалась на самоуправство маркизы в организации свадьбы племянницы, заискивала перед бабушкой на тему «я такая хозяйственная, я все сама могу», ныла о необходимости прикупить новые наряды и украшения…

И ни разу по собственной инициативе ни словом не обмолвилась о состоянии дочки, не поблагодарила за приданое племянницы, не поинтересовалась, как там Айгуль поживает или первая жена…

«Пустая баба, эта Нин Тинг…Самолюбивая, вздорная, эгоистичная, жадная…Что же с ней делать дальше?» — не оставляли меня такие вот мысли. Бабушка и маркиза с каждым разом всё недовольнее поглядывали в сторону «артистки погорелого театра», и росло у меня чувство, что ищут старушки пути избавления от неудобного всем члена семьи: братья от наложницы разве что не шарахались, отец предпочитал спать либо в своем павильоне, либо… у меня (!).

— Хорошо тут…И собаки твои сопят под боком (да, нашли друг друга, просто удивительно)…Я остаюсь! — заявил однажды батюшка и…отправился в бывшую бабушкину комнату! Ну не выгонять же родителя!

После возвращения из деревни Чен Сяна, он тоже составлял отцу компанию, а по утрам мы вместе тренировались в роще…Вечера же проводили с дамами в беседке за разговорами и легким ужином, приготовленном на нашей маленькой кухне… Идиллия!

Кстати, немного шерсти Сян-дагэ привез, заодно рассказал, что Айгуль на природе чувствует себя прекрасно, освоилась, много гуляет, учит язык, общаясь с управляющим, охранницы её периодически охотятся и ловят рыбу, восхищая местных, парятся в бане и совершенно не желают возвращаться в город. Еще брат привез в подарок вяленое мясо, сделанное по рецепту северных племен, и благодарность принцессы за возможность жить свободно.

Попытки наложницы Нин «прорваться» на такие посиделки прекратились сразу после устроенного ей горячего приветствия мастифов: мои пёсели просто вышли к воротам в сумерках и «поздоровались»…Несколько дней дорогая «мачеха» нигде не показывалась… Но, увы, она жила-была, и с этим приходилось мириться. Очень хотелось верить, что — пока.

Почему? Потому что были и тут разводы! Основными причинами для столь радикального прекращения отношений служило бесплодие женщины, тяжелая болезнь, непокорный характер или болтливость, неуважение к семье и, конечно же, неверность. А еще — инициатива родственников и…обоюдное согласие супругов.