Общество самоубийц - Хэн Рэйчел

Она помнила, как однажды закончила работать в четыре утра, и это был третий такой день за месяц. В голове у нее крутились цифры, но соображала она с трудом, как в тумане. Только-только она добралась на такси до своей квартиры, как ей позвонил один из партнеров. Лия приняла душ, не чувствуя ничего, кроме оцепенелой обреченности, переоделась в свежее и поехала в аэропорт с пачкой презентаций.

Теперь ранним утром аналитики в офисе не появлялись — новый порядок не позволял сотрудникам трудиться на износ. А культуру бережного обращения с человеческими ресурсами вместе с принципами радостного жизнелюбия усвоили все успешные компании.

В общем, сейчас дела обстояли гораздо лучше.

И все-таки в старом порядке вещей была особая прелесть. Лия помнила, какой восторг охватывал ее посреди ночи, когда, кроме нее и троих ее коллег, во всем здании не оставалось ни души, а модель на экране наконец складывалась, как надо. Лия помнила, как уютно им было молчать вместе, как постукивание пальцев по соседним клавиатурам успокаивало не хуже шума дождя. Как они вместе ходили за кофе, заказывали «Нутрипак» в офис и обменивались сплетнями, пока пили его.

Лия тихо прошла по офису. Она направлялась не к себе в кабинет, а к аналитикам. Сейчас в компании трудились трое выпускников аспирантуры. Сидели они в одном кабинете, но, насколько могла судить Лия, товарищеских отношений между ними не возникло. Это были странные напряженные ребята, являвшие собой уникальное сочетание самоуверенности и боязни потерпеть неудачу, которое могли породить только тридцать пять лет учебы в элитных университетах.

Сейчас их кабинет пустовал. Лия села за один из исследовательских терминалов и ввела пароль.

Сначала она смутно представляла, что именно собирается искать, а потом внезапно — это было как озарение — поняла, что ее сюда привело. Ей вспомнилось, как на вечеринке мать Доминики сказала: «По своим показателям она оказалась первой в списке на новую экспериментальную стадию обязательных процедур по продлению жизни. Так называемые жизнелюбы бьются за доступ к подобным процедурам. Они называют это Третьей волной».

Последние несколько недель эти слова не шли у Лии из головы и не давали ей спать по ночам.

Интерфейс успел измениться, но «горячие клавиши» остались прежними. Пальцы Лии вскоре поймали прежний привычный ритм. Она принялась просматривать сводки данных по рынкам и показатели на каждый день за последний год, отслеживая любые аномалии или скачки в значениях. Это занятие увлекло ее и почти ввело в транс. Она работала быстро и безмолвно, и от приятного чувства продуктивности осанка у нее становилась все более прямой, а ноги начали слегка притопывать на месте.

Прошел час, два. Наконец Лия поднялась из-за терминала. Она ничего не нашла — ничего необычного, ничего, что хоть как-то намекало на Третью волну, — и бездумно уставилась в окно.

Она так и стояла у окна, глядя вдаль на серое в пятнах небо, когда вдруг услышала в вестибюле голос Цзяна. Лия оглянулась и заметила его лысеющую макушку как раз над перегородкой, которая отделяла стол секретаря в приемной от основного офиса. Разобрать, что Цзян говорит и к кому обращается, Лии толком не удалось, но что-то в его интонации заставило ее тихонько выскользнуть из кабинета и спрятаться за шкафом для хранения документов.

— …Точно сказать трудно. Все зависит от реальных прогнозов эффективности ресурсов, а их еще не выпустили, — объяснял кому-то Цзян.

Он что, по телефону разговаривает?

— Ну да, но мой муж… — отозвалась невидимая собеседница и перешла на шепот.

Лия осторожно выглянула из-за шкафа. Возле стола секретаря почти вплотную друг к другу стояли Цзян и Натали. Женщина что-то быстро говорила тихим напряженным голосом, так что Лия не могла разобрать ни слова, и рубила воздух рукой. Цзян задумчиво кивал, теребя подбородок. Потом приобнял Натали за плечи.

— Такой волнующий момент, — сказал он. — Третья волна. Кто знает, может, мы вот-вот станем свидетелями исторического события, — добавил он проникновенно.

Натали просияла, но улыбка ее была не просто самодовольной, в ней сквозило что-то другое. И тут Лия поняла — Цзян не просто прислушался к ее коллеге и конкурентке, он признал ее правоту. Склонился перед авторитетом.

Они ушли в кабинет Цзяна, а Лия скрестила руки на груди и прислонилась щекой к прохладному серому металлу шкафа. Теперь она вспомнила: муж Натали занимает важный пост в Министерстве.

Третья волна. Значит, это правда.

Стараясь прогнать из головы голос Уджу, Лия крепко зажмурилась, чтобы спокойно все обдумать. Она в Третью волну не попадает, это понятно. Ничего не выйдет, пока ее имя находится в Списке наблюдения, пока есть отчеты Тодда об ее странных исчезновениях и о том случае, когда она угрожала Тодду битым стеклом. Пока она скрывает возвращение отца.

Глава двадцать третья

— Очень мило, что ты сегодня к нам присоединилась, — сказал Джордж, делая пометку в планшете.

Лия коротко кивнула. Она уже пропустила одну встречу «Восстанавливаемся вместе», сославшись в качестве причины на работу. На следующий день Наблюдатели явились к ней в офис и целый день допрашивали ее коллег, не нарушает ли Лия установленный правилами Максимум рабочего времени. Цзян был в ярости и приказал ей находиться на работе с девяти до пяти, ни минутой раньше, ни минутой позже.

Лия ужасно устала. Она плохо спала с той самой вечеринки, а подслушанный разговор Цзяна и Натали о Третьей волне только усугубил ее нервозность.

Но главной причиной, по которой Лия не пришла на предыдущую встречу, была Анья. Лии хотелось ненавидеть ее. Хотелось злиться, что она пустила Анью в свой дом и рассказала ей о своем прошлом. Хотелось испытывать уверенность, что Анья ее использовала — ради музыки, а может, ради места для ночевки, — и мало ли, в каких делах она замешана! Может, она в бегах, как и Кайто, может, она лгала и у нее нет никакой квартиры, может, она так и кочует с кушетки на кушетку ничего не подозревающих случайных знакомых. А больше всего Лии хотелось ненавидеть Анью за то, что та согласилась помочь ее отцу покончить с собой.

Но теперь, когда они оказались в залитой желтым светом комнате лицом к лицу, Лия поняла, что в ее душе нет ни ненависти к Анье, ни гнева. Нет ничего, пустота, поселившаяся там со дня вечеринки.

Анья сидела рядом с Джорджем, аккуратно заложив волосы за уши. Лия вгляделась в ее лицо, но глаза у Аньи были все такие же непроницаемые, щеки все такие же впалые и бледные. Она не походила на вновь назначенного лидера подпольной группировки. Или на женщину, которая будет виновата в смерти отца Лии.

Темы встреч «Восстанавливаемся вместе» начали повторяться. Лия успела понять, что у Джорджа ограниченный набор «упражнений» и он снова и снова использует их на еженедельных встречах. В этот раз у них опять была «Благодарность» — члены группы выступали, а Джордж печатал на планшете, периодически начальственно хмыкая. В основном они рассказывали то же самое, что и в прошлый раз.

Лия рассматривала лица собравшихся. Постепенно за самодовольством Джорджа ей удалось разглядеть его стремление к самосохранению, а за бодрым чириканьем Сьюзен — сдобренную отчаянием дурную пародию на него. Лия начала испытывать легкое сочувствие к членам группы. Может, они, как и Анья, не видели другого выхода?

— А ты, Лия? — спросил Джордж.

Очередь дошла до нее. Все принялись сверлить Лию взглядами. И что-то в ней вскипело и забурлило, переливаясь через край.

— Можно я задам тебе вопрос, Джордж? — спросила она и продолжила, не дожидаясь ответа: — Почему ты это делаешь? «Восстанавливаемся вместе», отчеты — зачем тебе все это?

Джордж застыл, лицо его окаменело. Он будто отступил и скрылся в своем крупном мясистом теле.

— Думаешь, тебя вычеркнут из Списка? — не отступала Лия. — А кто-нибудь вообще что-нибудь знает об этом Списке? Кто решает, кого туда вносят? Те же алгоритмы, которые распределяют коэффициенты срока жизни? — Она оглядела комнату. Никто не хотел встречаться с ней взглядом, даже Анья.