Общество самоубийц - Хэн Рэйчел

Они вошли в лечебное помещение, настолько чистое и лишенное всего ненужного, что оно выглядело больше, чем было на самом деле. Все оборудование — регуляторы, датчики, весы — размещалось за белыми панелями стен. Кроме кокона, одиноко стоявшего в углу. Вдоль дальней стены тянулся вертикальный сад — ряды блестящих фарфоровых горшков, в которых росли в основном суккуленты — распухшие колючие стебли, вечно пытавшиеся отвоевать друг у друга место.

— Ох, Джесси, — сказала Лия, — погоди, ты от моих показателей в ужас придешь. Я, наверное, за один вчерашний день целый месяц потеряла.

Джесси натянула поскрипывавшие резиновые перчатки кремового оттенка, который на ее коже казался молочным.

— Тогда посмотрим, насколько все плохо, — Джесси провела пальцем по экрану. Кокон в углу комнаты ожил с тихим жужжанием, засветился бледно-зеленым светом, потом затих.

Лия, быстро раздевшись, аккуратно сложила одежду на стол Джесси. От холода по ее коже побежали мурашки.

— Ого, — Джесси осмотрела темно-фиолетовый синяк на бедре Лии. — Йогой занималась?

Лии вдруг пришла в голову странная мысль, что они с Джесси могли бы оказаться сестрами, расти вместе, делить спальню и изучать, у кого насколько выросла грудь и кто привлекательнее и лучше выглядит. Она задумалась, каково это было бы — иметь сестру, а не брата. В чем была бы разница?

И опять ей вспомнился Сэмюэл как живой. Сидел в углу комнаты, уткнув нос в потрепанную книгу — теорию струн или орнитологию, это были его любимые предметы. Он читал, прикусив палец, и морщил нос. Лия смотрела на него и мечтала, чтобы он поднял голову и посмотрел на нее. Но он так ни разу этого и не сделал.

«Нос у тебя всегда был как у него», — сказала мать, единственный раз позволив Лии погрузиться в переживания, — при любых других обстоятельствах она сочла бы это непродуктивным и вредным. Уджу всегда делала исключение для Сэмюэла.

Кокон завершил подготовку к работе. Он бесшумно открылся, и показалась узкая кушетка, скрытая до поры внутри.

Лия оперлась на протянутую руку Джесси и шагнула внутрь. Она растянулась на прошедшей санобработку простыне, ощущая всем телом шероховатую фактуру ткани, и медленно с шумом выдохнула. Стенки кокона были прозрачные, так что она могла видеть, что происходит снаружи, но это не очень-то помогало. Сердце в груди отчаянно колотилось.

Джесси снова коснулась экрана, и внутри кокона зазвучал спокойный шум океанских волн. Потом Лия почувствовала свежий и бодрящий запах соли. Она опустила веки, стараясь расслабиться.

Дверца закрылась, раздался щелчок, означавший, что кокон загерметизирован. Через секунду свет стал гаснуть — система перешла в режим диагностики, — и Лия оказалась в кромешной тьме. Она с силой растопырила пальцы, прижимая их к грубой ткани матраса, потом сжала в кулак и снова растопырила, пытаясь убедить саму себя, что она не растаяла в темноте. Глаза на всякий случай лучше зажмурить покрепче.

Ей снова вспомнился Сэмюэл и тот день, когда он не мог перестать кашлять и, отняв руку ото рта, долго смотрел на свою ладонь. Родители бросились к нему, а Лия сжалась в комочек в дальнем углу комнаты. Сейчас ей пришло в голову, что это, наверное, выглядело странно — у Сэмюэла были морщинки вокруг глаз и обвисший живот, а волосы на голове — более седые и редкие, чем у отца, которому тогда шел семьдесят седьмой год.

Кокон наполнился низким вибрирующим звуком. Лия знала порядок: газ, зеленый свет, потом опять пугающий гул и вибрация. Она задышала медленно и размеренно, с трудом проталкивая воздух через трахею. Скоро это все закончится.

Началась вторая стадия вибрации. И вдруг перед глазами у нее возникло лицо отца. Не старика, которого она увидела на улице, а того, каким он был когда-то. С чистой молодой кожей без морщин и пятен, с темными блестящими глазами такой же формы и цвета, как у нее.

Она вспомнила, как тогда отец схватил Сэмюэла за руку так резко, что у того на глазах показались слезы — маленькая Лия ясно разглядела их, хотя на нем были очки. Вспомнила, как отец потрясенно уставился на ладонь Сэмюэла, будто читая ужасное будущее в ее линиях. Только потом она осознала, что он смотрел не на линии ладони, а на кровь в мокроте.

Но лучше всего она запомнила не кровь. И не то, что было дальше — приступы кашля, рак, больницы, похороны. Лия всегда знала, что Сэмюэл умрет. Запомнила она лицо отца в тот первый день, когда они никак не могли остановить приступ кашля. Гримасу, с которой отец смотрел на ладонь Сэмюэла, то, как он сжал губы. Глаза его стали в тот момент холодными и чужими — он вдруг наглухо закрылся от Лии. И на лице его проступила пугающая, незнакомая печаль.

Когда крышка кокона наконец открылась, глаза у Лии все еще были плотно зажмурены.

— Ну вот и готово, — пропела Джесси. — Ты как там, в порядке?

Лия сделала три глубоких вздоха, отсчитывая секунды, пока ее легкие наполнялись воздухом.

— Лия?

Лия с усилием открыла глаза и села. Казалось, воздух стал холоднее, по коже вновь побежали мурашки.

— Все хорошо, — сказала она. — Я… — Лия умолкла. Она не представляла, как объяснить Джесси. — Я просто никак не могу привыкнуть к этим штукам.

Пока Лия одевалась, Джесси повернулась к трем большим экранам, нависавшим над ее рабочим местом. На них изящными дугами изгибались линии, подпирая столбики и связывая круги и треугольники. Все эти фигуры составляли знакомые на вид узоры, смысл которых был Лии неизвестен. Только операторы умели читать эти схемы.

Джесси глянула на экран, потом на другой, потом снова на первый. Лия тем временем смотрела на Джесси, пытаясь расшифровать если не значение диаграмм, то хотя бы выражение лица подруги, которое, впрочем, никак не менялось. На гладкой бронзовой коже не удавалось рассмотреть ничего, кроме россыпи мелких веснушек над переносицей.

— Не о чем беспокоиться, — сказала она, выдержав изрядной протяженности паузу. — Не знаю, что за приключение с тобой вчера случилось, но это почти не отразилось на показателях. Пара-тройка дополнительных чисток, пара месяцев интенсивной медитации — и ты мигом все наверстаешь.

Потом экран заполнили бегущие зеленые цифры, и Джесси все же задумалась.

— Так что, говоришь, с тобой произошло?

Лия рассказала, стараясь сохранять легкомысленный тон. Как будто делилась с подругой свежим анекдотом: два парня в блестящих костюмах, Поставщик ухода, которой явно не помешал бы курс переподготовки по «Созданию успокаивающей среды» (не то что Джесси, у которой с этим все отлично), невразумительный «план лечения». Она не сказала только, по какой причине вышла на проезжую часть.

— Так ты с ними поговоришь сегодня? — Лия непринужденно улыбнулась, закончив свою историю.

Не сказав ни слова, Джесси достала из-под стола небольшую лейку с водой и пошла к растениям. Поливая вертикальный сад, она молчала. Потом, когда все листья и стебли покрылись крупными каплями, Джесси вернулась к своему столу и убрала лейку — Лия бесцельно отметила, что она точно такого же коричневатого цвета, как и халат ее подруги, — на место.

— Лия, — мягко сказала Джесси, — у нас тут Обслуживание и уход. Мониторинг к нам никак не относится. Это совсем другой отдел.

— Что ты хочешь этим сказать? — изумилась Лия. — Что ты мне не поможешь?

— Пойми меня правильно. Дело не в том, что я не хочу помочь тебе, — Джесси говорила, старательно избегая встречаться с Лией взглядом. Теперь теплоту ее голоса разбавила ледяная сталь профессионализма. Лия, впрочем, всегда знала о том, какова ее подруга на самом деле, только ее лично это никогда раньше не касалось.

— Ну что ж, — Лия неловко уставилась на собственные руки, сложенные на коленях. — Ладно. Забудем об этом. У меня… мне надо кое с кем встретиться через десять минут, — соврала она.

— Да, конечно, — Джесси бодро повернулась к своим экранам и начала печатать; равномерное негромкое пощелкивание клавиш напоминало звук дождя. И ни слова больше — ни про синяк на бедре у Лии, ни про Наблюдателей. Словно они ни о чем не говорили.