Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

Терпеть… Сеньора де Торрадо с трудом удержалась от усмешки.

– Наследник-мальчик. Ясно. Но вы не ответили. Сколько? Одному ребенку будет скучно. Нужны братья или сестры. Вы так не считаете?

Он задумался и сжал зубы так, что на щеках проступили желваки. Оказывается, бесчувственный чурбан способен что-то испытывать.

– Двое. Полагаю, будет вполне достаточно. Если, конечно, у вас нет иных пожеланий.

Конечно, у нее имелись пожелания. Для чего еще стоило начинать разговор?

– Я бы хотела сама дать имя дочери, если она у нас будет. Имя сыну, конечно, будете выбирать вы.

Император моргнул и едва заметно нахмурился, но затем кивнул.

– Хорошо.

– Приятно знать, что мы можем договориться, – Валенсия улыбнулась, не собираясь заканчивать. – У меня также будет просьба к вам, Ваше Величество.

– Какая же? – мужчина невольно подался вперед, выдавая свой интерес к диалогу. Нет, он больше не выглядел скучающим, теперь вместо истукана перед ней сидел живой человек.

– Я была бы весьма признательна, если бы ваша мать, как вдовствующая императрица, к нашей свадьбе покинула бы дворец. Вместе со своим двором.

– Вы много времени проводили с фрейлинами императрицы и ее придворными дамами. Мне казалось, вы нашли общий язык.

Георг не отказывал, но и соглашаться не торопился, явно вернув себе утраченное равновесие. Хорошо, ведь иначе она могла заскучать…

– Вы правы, я имела достаточно времени, чтобы лучше узнать Ее Величество и понять, что наши взгляды на некоторые вещи отличаются слишком сильно, чтобы мы могли делить один дом. В Апии считается, что хозяйка должна быть одна. А Ее Величество, как это не прискорбно, вдова. И полагаю, ей было бы намного удобнее проживать отдельно.

Теперь император неожиданно усмехнулся, даже коротко хохотнул, будто она сказала что-то смешное. Смех у него оказался приятный.

– Что ж… Мысль звучит разумно, и я дам указания подыскать для Ее Величества подходящий дом в столице. Однако… Возможно, она не слишком обрадуется предложению. И ее недовольство может задеть и вас.

Как вежливо с его стороны предупредить о возможном скандале. Валенсию подобным испугать было сложно, поэтому она улыбнулась в ответ.

– Думаю, я справлюсь с недовольством Ее Величества.

– Еще что-то?

О, ей показалось, или в глазах императора мелькнул интерес? Нечто определенно новое.

– В Апии я занималась разведением лошадей. И мне бы не хотелось оставлять любимое занятие в прошлом. Могу ли я отдать указание перевезти скакунов сюда? Мне потребуются конюшни и дома для конюхов и их семей, если они захотят переехать.

– Вы разводите апиисок?

Вот теперь заинтересовался всерьез. Лошади всегда интересуют мужчин, пусть даже есть автомобили или корабли.

– Да. Мой покойный муж начал скрещивать их для получения редкого перламутрового окраса. Я продолжаю его дело. Сейчас у нас есть несколько жеребят золотистого оттенка. На рынке их цена довольно высока.

– Я знаю, сколько стоят чистокровные апииски. А если еще и с окрасом…

Император задумался и снова взглянула на рамку, побарабанил пальцами по столу. Кивнул.

– Вам подберут несколько вариантов конюшен, окончательный вы выберете сами. С домами все тоже решится. Можете писать своему управляющему.

– Благодарю, Ваше Величество.

Оказывается, с ним можно договориться. А если так…

– Есть еще кое-что. Последнее.

– И что же?

– Поцелуйте меня.

– Что?

Георг замер, впившись в нее пронзительным взглядом. Будто Валенсия предложила выпить яд. Или что-то более неприличное.

– Поцелуй. У нас ведь помолвка. Жених целует невесту.

– На свадьбе, – выдавил император, мгновенно превращаясь в знакомого истукана и откидываясь на спинку кресла.

Нет, так не пойдет. Сеньора де Торрадо медленно встала и неторопливо двинулась в обход стола, не спуская глаз с мужчины. Тот тоже поднялся, все же воспитание сильнее эмоций.

– Что вы делаете?

Какой холодный тон. А всего минуту назад почти улыбался.

Валенсия остановилась в полушаге и запрокинула голову, чтобы заглянуть в застывшее лицо. Высок. Но не настолько, чтобы приходилось искать дополнительную опору.

– Сеньора…

Она сделала последний шаг, положила руки на лацканы пиджака, легким движением притянув мужчину к себе, и прижалась своими губами к его. Приоткрыла рот и провела языком по губам, чтобы ощутить вкус.

Все же каменным император не был. И на поцелуй ответил. Медленно, словно нехотя. Но Валенсии и не требовалось многое. Она лишь хотела попробовать. И получила достаточно.

– Вот видите, Ваше Величество, просто поцелуй.

Сеньора отступила и бросила короткий взгляд на рамку, в которой располагался снимок женщины. Судя по портретам, покойной императрицы.

Мужчина быстро понял, куда она смотрит. И замер, напрягся так, будто сейчас ударит. Валенсия заглянула ему в глаза и едва удержалась, чтобы не погладить по щеке и не растрепать волосы. Так она обычно успокаивала нервничающих коней.

К скачке этот жеребец еще был не готов. И будущая императрица отступила, опустила руки, сделала короткий реверанс.

– Хорошего вам дня, Ваше Величество.

В ответ не раздалось ни звука, и в звенящей тишине она покинула кабинет, унося на губах пряно-острый вкус будущего мужа.

Глава 5. О возвращении…

Ульрике вернулась к вечеру. Когда на улице зажглись фонари, а Кристиан устроился в гостиной, глядя в незанавешенное окно. Она вошла в дом, оставила плащ в прихожей и медленно прошла по коридору. Стук трости сопровождал бесшумные раньше шаги. Бывшая воровка остановилась в дверях, рассматривая комнату.

В волосах появилась седина. Ульрике обрезала их, оставив длину до подбородка, и мягкие кудряшки теперь обрамляли похудевшее лицо. Морщины вокруг рта и в уголках глаз стали глубже. Фигура под мягким свитером казалась прежней, а вот юбку сменили широкие брюки, скроенные Моро.

Фройляйн Бистром медленно дошла до своего кресла у окна и тяжело села, стараясь не тревожить левую ногу.

– Ничего не изменилось, – отметила она, не глядя ему в глаза.

– Я велел прибраться к твоему возвращению. В остальном все так, как и было.

Ульрике все же подняла взгляд, сжав трость чуть сильнее.

– Я изменилась.

Для него она осталась прежней. Но убедить в этом женщину, которая несколько месяцев заново училась ходить, будет непросто.

Кристиан улыбнулся.

– Как Варения?

После завершения реабилитации Ульрике решила съездить в родную провинцию, под предлогом посещения родных и их могил. И провела там последний месяц.

– Много беженцев из Ференции. Не знаю, что там случилось, но поток только растет. Сначала появлялись семьями, покупали дома на последние сбережения, занимались землей. Потом стали приезжать как попало. Без денег. Без вещей. В последнюю неделю особенно… – она ненадолго замолчала, переводя дыхание, затем продолжила: – Я видела последователей Единого. Их едва не забили, когда кто-то начал проповедовать.

После прошлогодних выступлений и громкого разгрома в газетах фанатики притихли. Почти всех отправили по тюрьмам, чудом избежавшие суда предпочитали не высовываться. Имперцы, потерявшие близких в погромах, были злы, а тут такое…

– Тайная полиция разберется. Кениг держит религиозные секты на особом контроле.

Помимо изрилионской заразы с Единым существовали еще и другие последователи, приходящие из-за восточных гор, разделявших материк пополам. Этих было меньше, и сторонников они собирали с трудом. К счастью.

Ульрике рассеянно кивнула и поморщилась. Провела ладонью по бедру, явно пытаясь унять боль. Лекари обещали, что со временем станет лучше, и судороги пройдут, но пока…

– Давай разомну.

Он разместился на полу у ее кресла. Не так ловко, как хотелось бы, но бывшая воровка промолчала, упуская возможность отпустить шпильку о его возрасте. Отказываться от помощи тоже не стала, что уже хорошо.