Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

Отдельного рассказа заслуживала история выкупа дроу у ее нынешнего владельца — старшего из бродячего цирка. Указанный индивид имел глупость воспротивиться уходу девчонки из труппы, а потом и затребовать за нее аж три золотых с Волин. Причем — никакого права на дроу он не имел, Цири не была рабыней.

Даже вмешательство Бруно с угрозой отказать труппе в последующих выступлениях в таверне не успокоило упрямца. Тогда орчанка с присущей ей простотой заявила, что попросту снесет «глупую башку с плеч тупого комедианта». Бруно грустным вздохом подтвердил свое согласие на сей акт вынужденного насилия:

— Лес вокруг большой, земли много. Одной могилой меньше, одной больше… Руби, Волин. Только не на дворе, а то на вас так песка не напасешься — всю кровь засыпать!

Когда Каннут провожал подругу, уезжавшую с караваном домой, то обратил внимание, что посаженная той впереди себя на коня дроу, являлась сильно уменьшенной копией орчанки: такая же смуглая, темноволосая, и даже на лицо — чем-то похожая!

Девчонка, как оказалось, была вовсе не безобидным существом — изрядно владела короткими клинками, а также здорово стреляла из арбалета. Поэтому Кан, скрипя сердце, был вынужден подарить гимнастке кинжал и маленький арбалет, пришедшийся по руке девушке.

— Может, все-таки выберешь время и приедешь к нам в гости, Каннут? — спросила его Волин, уже сидя в седле.

«Х-м-м… это здесь орки — гости, а я вроде бы у себя дома. А там все будет наоборот. И как понравится Таларику такой друг его внучки? Да еще и подаривший всякое-разное, но все как одно — спорное? И не переполнят ли чашу терпения заместителя вождя племени орков, наши ночные игрища? Что-то не хочется узнавать на собственном опыте! А то придется уносить оттуда ноги впереди собственного визга!».

Кан покачал головой и ответил:

— Я буду ждать вас весной, красавицы!

Волин отвела взгляд и негромко сказала:

— Твое решение. Смотри не пожалей о нем…

Уморительно похоже дроу кивнула головой и поддакнула:

— Да, Кан… Смотри не пожалей…

Глядя вслед каравану орков, Каннут не услышал, как сзади подошел Седрик:

— Слава всем богам, ярмарка закончена, гости разъехались. Впереди длинная осень и не менее длинная зима. Проезжих почти не бывает, значит и постояльцев будет минимум. Спокойно. Хорошо. Все вокруг свои и никаких приключений. Так ведь, отродье ты северное?

Парень пожал плечами и ответил:

— А разве нельзя найти каких-нибудь приключений где-нибудь совсем рядом? Неподалеку? У вас разбойников в лесах не бывает? Ну… или какие-нибудь тролли с гор спустятся? Нет? Плохо… Грустно мне будет эти несколько месяцев.

Седрик, прищурившись, посмотрел на него долгим взглядом, сплюнул и, бурча себе под нос, пошел в таверну.

— Угораздило же ему в себя прийти! Ведь было так спокойно, тихо. Ну бегал какой-то дурачок по двору, так ведь никого не трогал, вел себя смирно. К бабам не лез, опять же… И вот такое вот… Напасть, не иначе! Кто-то на нас порчу навел. И маг еще этот — не почешется. Нет чтобы каких травок заварить, или там чего поколдовать…

С усмешкой проводив старика взглядом, Каннут задумался:

«Я же Милене с Кристой задолжал — как та земля колхозу! Долги надо отдавать сторицей. Вот этим и займусь в ближайшее время!».

Глава 37

Через пару недель после окончания ярмарки начались дожди. Сначала неназойливые, больше похожие на кратковременные, солнечные, в реальности называемые грибными. Обитатели постоялого двора дружно и с желанием принялись за сбор грибов. Здесь их тоже знали и любили. Плехов в этих местных дарах природы не разбирался, а потому больше надеялся на знания и опыт местных жителей. Но принимал самое деятельное участие!

Грибов было много и разных. Из знакомых сновидцу попадались лишь рыжики и похожие на боровики грибы, здесь произраставшие в дубравах. Но компания по «тихой» охоте как началась, так и закончилась: грибов было много, а лишние — куда их девать?

Потом изрядно повозились с обработкой собранного урожая. Грибы сушили и мариновали в почти промышленных масштабах. Но и эта суматоха довольно быстро закончилась.

Погода портилась все чаще, и дожди становились более длительными и назойливыми. Дороги изрядно «расквасило» и проезжих гостей практически не стало. Все чаще Плехов ловил себя на мысли, что вот такое будет еще три, а то и четыре месяца, и, кривясь, гнал от себя мысли: «Ну скукота же наступает!».

Чтобы отогнать наступавшую хандру, он загнал себя в жесткие рамки занятий: физкультура, занятия с оружием, учеба у мага.

Как признал «милсдарь маг», смесь, которую ему презентовала Маива, была не в пример лучше той, что подсунули в свое время Филипу. Чем она отличалась, Каннут понять не смог: то ли более чистая, то ли ингредиенты немного отличались, но состояние, в которое впадал парень после употребления снадобья, было несколько другое. Голова после курения оставалась чистой и ясной, никаких признаков головокружения не было вовсе, и транс, в который погружался обучаемый, был не в пример глубже, сильнее, но в то же время и прозрачнее, что ли. Подобрать должные эпитеты этому состоянию Каннут не мог.

Сам Филип, опробовавший смесь, ходил пару дней в задумчивости, но потом признался, что не сможет воспроизвести то, что туда намешала знахарка.

Благодаря этому «табачку», Кан лучше схватывал уроки фехтования, даваемые ему по-прежнему Габором и Филипом. Ошибок было все меньше, парень чище работал с оружием, меньше ошибался.

— Связки он крутит правильные, движения — четкие! — докладывал Габор Седрику, — Только вот в схватках… Не пойму — реакция у парня хорошая, действия противника понимает и реагирует правильно. А вот должной быстроты еще нет. Переходы от обороны к нападению заметные, какие-то растянутые, а потому чаще всего неудачные.

— Парень растет. Связки и сухожилия еще слабоваты! — предположил Филип.

Последний же затеял с Каннутом еще один вид учебы — освоение метательных ножей. Седрик был снова недоволен, не нравилось старику это оружие:

— Он должен стать воином, а не разбойником и убийцей! Ни к чему честным рыцарям эти железки!

— Седрик! В жизни всякое бывает, и лучше уж знать и уметь то, что может не пригодиться, чем в один не лучший момент оказаться побежденным из-за этого чистоплюйства! — парировал маг.

И вот метательные ножи, выкованные по заказу мага гномом, правда, из обычной стали — заморачиваться с гномьей не сочли необходимым — у Каннута шли очень неплохо. Настолько, что Филип стал заставлять его работать как правой, так и левой рукой, разными способами.

Габор еще посмеивался: Каннут помнил о своем опыте успешной атаки на опытного мечника и старался повторить его разными способами. В ход шли придуманные им рваные, неправильные связки, фальшивые отступления, якобы неловкие замахи и удары.

— Хитрит парень! Вернее, старается хитрить. Ловчить пробует, обманывать! — рассказывал Габор Седрику.

Старик снова был недоволен:

— Рано ему хитрить! Сначала бы просто освоил мечный бой. А хитрости все эти… Это уже потом, когда освоит элементарное!

Габор не согласился:

— Седрик! В строю мечников парню, скорее всего, не стоять, а вот головой в рыцарском мечном бою думать надо…

— Так, я и говорю — пусть сначала освоит элементарные приемы, а уж потом пробует всю эту высокую науку фехтования!

Каннут продолжал заниматься и постижением магии. Тут уж с него «не слазил» Филип:

— Неблагодарная ты скотина, Каннут! Я, чтобы только увидеть силы природы, потратил годы своей жизни! И потом еще столько лет учился взаимодействовать с ней, работать с ее потоками. А у тебя… Вот уж не понимаю — за какие заслуги твои или предков, Валары дали настолько хорошие способности. А ты носом крутишь!

Впадая в транс под воздействием орочьей смеси, парень через некоторое время обратил внимание, что эти плети «тумана» вовсе не неподвижные. Окружающее его марево все-таки двигалось! Медленно, почти незаметно, но «туман» плыл, растекался хлопьями, сгустками, выпускал неторопливые щупальца по каким-то своим соображениям — то туда, то сюда; закручивался петлями; поднимался слоями выше или ниже.