Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

Когда он рассказал о своих наблюдениях магу, тот сначала пришел в изрядное возбуждение, а потом погрузился в мрачные раздумья.

— Не обращай на меня внимание, Кан. Это все из зависти! То есть, ты стал видеть магию в ее движении, а это — следующий этап обучения мага. Попробуй начать работать с нею…

— Х-м-м… а как это сделать? — задумался парень.

— Когда сидишь, созерцаешь, медленно подними руки на уровень плеч. Также медленно пошевели пальцами, попробуй ощутить эти волны. Не только смотреть на них, разглядывать, но и — ощутить! У меня это было сродни тому же туману: чуть осязаемые волны, прохладные и даже немного сырые. Отсюда и такое понятие — сырая магия. То есть недоучки, которые уже начали работать с силой, не плетут что-то хоть сколь-либо сложное, а работают с силами напрямую. Это… Это, конечно, ерунда, и, даже скажу тебе, — дрянь полная!

— Почему? — удивился парень.

— Потому что! Потому что многие решают остановиться на этом! Вроде бы силами овладел, а чего-то там более сложное — зачем? Так и остаются — недоучками и неумехами. Я не спорю, многие из таких недомагов, набравшись изрядного опыта, могут даже хорошего мага приложить сырой силой. Если он этого не ожидает, и при работе, при нападении вплотную! Но это крайне сложно и очень долго — набираться такого опыта! Освоившись в потоках силы, нормальный маг идет дальше: учиться плести ее, пропуская через себя, накапливая и взаимодействуя с ней.

Чтобы чем-то занять себя долгими вечерами, Плехов вспомнил, что в реальности были такие занятия, как настольные игры. Пока в таверне он видел только игру в кости, но та была сугубо на деньги. То есть, посидел с карандашом в руке, подумал, посчитал и «придумал» домино и карты.

Подобие шахмат здесь было, и Филип научил его играть. Только вот играть в шахматы можно только вдвоем, ну, пусть — в присутствие зрителей и болельщиков. Но неторопливая, умственная игра большинству обитателей таверны была неинтересна и скучна. Было и подобие шашек, только стол, а точнее — доска, была не на шестьдесят четыре клетки, а в два раза больше. Но, опять же! Это игра для двоих! Да и девчонок эти игры не привлекали.

По просьбе и по рисункам Плехова, Гривс с Габором настрогали плашек, отполировали их, разметили. Плехов объяснил правила игры, и, довольно быстро втянувшись, Бруно, Седрик, гном Гройн и Габор просиживали вечера за угловым столом зала. А уж какие эмоции выплескивались порой?!

«Очень похоже на наш двор в детстве! Там тоже мужики по вечерам засиживались до темноты, грохоча «костяшками» по столешнице, громко вскрикивая: «Рыба!» и хохоча при этом!".

Для карт был выбран кусок тонкой, но довольно твердой кожи. Филип, как оказалось, недурно рисовал, а Криста и Милена разукрасили карты яркими красками. Чем, каким составом маг покрыл разукрашенные кусочки кожи, Каннуту было неизвестно, да и неинтересно. Карты получились очень недурными!

«Подкидной дурак» старшее поколение обитателей таверны заинтересовал ненадолго, и они вернулись к доминошным «костям». А вот сам Кан, Филип и девчонки увлеклись игрой не на шутку! Правда, приходилось занимать столик в другой части зала — Бруно был очень эмоционален при игре в домино. Да и гном от владельца таверны далеко не ушел. А играть в карты, пытаясь запомнить сброшенные, угадать ходы противника, когда над ухом орут, грохочут «костями» по столу, спорят — удовольствие ниже среднего!

Попивая чай за столом перед сном, Каннут поделился с Бруно:

— А чего бы вам за зиму не наделать сколько-то наборов «костей», да и карт несколько колод не нарисовать? Можно же продать весной проезжающим?

— Так, они играть-то не умеют! — задумался толстяк.

— А что — долго научить?

Владелец таверны и гном, сидевший напротив, переглянулись. А потом Бруно рявкнул флиртующему с девчонками магу:

— Филип! У тебя сколько краски осталось, чтобы еще карт нарисовать?

«Прогрессорствую помаленьку, ага! Кто башенки командирские, а я — вот так!».

Голос Филипа доносился глухо, как через несколько слоев ткани. Но в то же время и гулко, как в пустой бочке! Вот такие выверты восприятия.

— Попробуй потянуть волны тумана к рукам. Не пальцами, не кистями рук, а мыслью!

Проходило очередное занятие. Пальцы, а затем и кисти обеих рук Каннута, сидевшего на полу в комнате мага, все сильнее холодило мутной взвесью силы. Сидел парень с закрытыми глазами: так посоветовал маг, чтобы усилить концентрацию внимания.

— Силу можно и нужно «видеть» и с закрытыми глазами. Так ты лучше сконцентрируешься. Потом по мере накопления опыта, это можно будет делать зримо, а пока вот так…

Парень чувствовал, как «туман» начал обволакивать его руки.

«А если приоткрыть глаза? Чуть-чуть, только сквозь ресницы посмотреть, как это выглядит!».

Не удержавшись, Кан хихикнул: на вид это смотрелось, как если бы обмотать кисти сладкой сахарной ватой. Не удержался, и слетела концентрация, достигнутая такими усилиями. Миг — и «вата» пропала!

— Дурень! Я же тебе говорил — не открывай глаз! Сосредоточься! А ты чего? — маг был раздражен.

Парень пожал плечами с виноватым видом — «Облажался!».

— Ладно, для начала хватит! — все-таки согласился учитель, — Так… Сейчас скажи мне: что ты чувствуешь?

Каннут прислушался к себе:

— Бодрость. Кисти и выше… чуть ниже локтей — чуть покалывает. Вроде как мурашками!

— Ага! — торжествуя, маг поднял палец вверх, — Получилось! То есть, какую-то часть силы ты все же смог притянуть к себе. Так-так-так… Надо подумать… Хотя вот! Ты же видел, как я лечу или чищу тело пациентов? Как я тебя лечил — помнишь?

Каннут кивнул: уже сколько раз он ощущал на себе это воздействие — теплые покалывающие волны лечебной магии.

— Ага! Так вот, на себе ты это не проверишь. Видишь ли, Кан… Себя лечить у магов получается сложнее, чем лечить других. Приходиться и смотреть, то есть видеть ауру, определять повреждения или участки боли и контролировать подачу силы, а еще и оценивать воздействие на себя. С опытом это делаешь довольно легко, но… Вот моя рука. Попробуй по чуть-чуть подать на нее силу, ну то есть, эти мурашки, как ты сказал.

Каннут посмотрел на протянутую к нему руку мага, прижмурился, и накрыв своей рукой…

— Ай! Идиот! Ты что делаешь?! Я же сказал — помаленьку! — завопил маг, тряся рукой.

Кан опешил: чуть выше кисти Филипа расплылось синеватое пятно.

Маг, продолжая шипеть разъяренным котом, принялся выводить пассы другой рукой над пострадавшим участком. Но через некоторое время успокоился и облегченно выдохнул:

— Я же сказал — потихоньку! Вот ты… тюлень северный! Ты же сразу все слил, да?

Каннут прислушался к себе и обескураженно кивнул:

— Так получилось! А как контролировать это — «потихоньку»?

— М-да… Это я погорячился! — признал Филип, — Думал, до тебя самого дойдет, раз так легко вышло качать магию из окружающего пространства.

Рука у него пришла в норму, но маг продолжал на нее периодически поглядывать.

Как объяснил учитель, магии больше на открытом пространстве. И есть такие места, на которых природная сила концентрируется в больших количествах — места силы.

— Но нам, для учебы, и того, что в помещениях хватит. Так даже лучше, а то ты по неумению еще что-нибудь натворишь! — решил Филип.

«Ну вот — натворил!».

— Ирчей южнее и восточнее от нас на три дня пути нет! — докладывал Клеменса Бруно, продолжая жадно поглощать расставленную для него по столу пищу.

Егерь периодически пропадал из таверны, выполняя поручения хозяина.

— Они ушли на юг с ухудшением погоды. Похоже… Если судить по следам — ушли они к селению Инглара на зимовку, как я думаю! — продолжал следопыт.

— Х-м-м… ну, этого и следовало ожидать. Они всегда так делают поздней осенью, но убедиться стоило! — кивнул Бруно, — Ладно! Пару дней отдохнешь, а потом вместе со мной съездишь в Луку, надо посмотреть, что там твориться, да с людьми встретиться, поговорить…