Ворожея: Лёд и Пламень (СИ) - Шмидт Тося

Светозар тем временем ей сказки про Лешего рассказывает, ждёт, может, выдаст чем себя бабка. А та кашу сожрала, рот утерла грязным рукавом, икнула сытно и говорит:

— Это ты Ясиньку, что ль, сыскать пытаешься? Слыхала я про неё. Говорят, с тех пор как она от древлян ушла, с ней, почитай, вся магия испарилась. Даже вход в чудной мир закрылся.

Но магия в их землях ещё теплилась, пусть и не такая сильная, как пока Лес стоял. Решил князь не упускать возможность и разговорить Улиту.

Но та боле ничего такого и не знала, лишь то, что Ясиня на болоте, как и она, бобылихой жила, да людей сторонилась. А вот на каком — того не ведала. Вроде как в топях, что люди гиблыми кличут, но давно то было, может, куда перебралась уже.

Поблагодарил князь и за эту помощь, лучше чем никакой, да обратно отправился, на Гиблые топи ехать решил.

Возвращаясь с Вороньего, Светозар был погружён в свои думы. То, что ему повезёт и первая же ведьма окажется той самой, он шибко и не надеялся, но было обидно. А потому засаду на него устроенную проморгал. Стрела вылетела как из воздуха, пробив ногу, и застряла в ней, покачиваясь.

Князь спрыгнул с коня, охнул от боли и, спрятавшись за деревом, выхватил меч. Из-за кустов вышли два мужика совершенно разбойничьего вида.

— Давно мы тебя тут поджидаем, что ты как косой к дереву жмёшься? — хохотнул старший.

— А он нас увидел и в штаны наложил, — поддержал его второй.

Выставив вперёд короткие мечи, они начали кружить вокруг Светозара.

Князь с прищуром следил за татями, держа меч остриём к земле. Те, однако, не спешили нападать, знают, гаденыши, на кого оружие подняли. Святозар сплюнул.

— Эй, чумазые, — позвал он ближайшего мужика. — Так и будете плясать, али делом займёмся?

Не ответил тать, а только переглянулся с подельником и отошёл в сторонку, держа меч наготове.

Кровь стекала по ноге Святозара, как бы не окочуриться. Ждут, проклятые, не решаются напасть, пока меч в руке держится.

Князь зарычал, наступив на раненую ногу, но не упал. Подняв меч, нанёс он удар по татю, высек меч искры из оружия вражьего, но не нанёс раны. Подскочил второй и попытался проткнуть князя, да не тут-то было, успел князь отбить подлый удар. А сам погрузил кинжал в брюхо разбойничье, да так, что захлебнулся тот кровью алой.

— Ну что, — Святозар обломал древко стрелы, а наконечник и потом вынуть можно. — Продолжим?

Взвыл разбойник голосом нечеловечьим, замахнулся мечом и налетел на князя, как стая диких воронов. Защитился князь, отвёл удар и сам атаковал. Рассёк меч лишь воздух, увернулся тать и отпрыгнул в сторону.

Усмехнулся Святозар. Неплох лиходей, но больно осторожный. Но есть способ, как на такого управу найти. Не бегать же за ним, в самом деле, словно лису за выторопнем.

Закашлялся князь, упал на колено и склонил буйную головушку. Заулюлюкал мужик, бросился на князя, на ходу замахнувшись оружием.

На то и был расчёт. Отбил князь удар своим кинжалом, да и насадил того на свой меч, аки куропатку на вертел. Завыл мужик, захаркал кровью, да и издох.

— Псу — и смерть собачья, — Святозар с трудом поднялся на ноги. — Жаль, издох, допросить бы не помешало.

Потемнело тут в глазах, и свалился кулём рядом.

Во Вручее тем временем было неспокойно: три упыря за ночь вои изловили, но те успели поперед того двоих горожан порвать, их теперь волхвы выхаживали. В Искоростень гонца послали, чтоб подмога оттуда пришла. Перли мертвяки со всех сторон, почти всех на подходе положили, но вот троих упустили. Не справлялась дружина, что стояла в городище, помощь требовалась.

Жрица Мары, притаившаяся в чаще, злобно хохотала, глядя на то, как нежить город осаждает: хозяйка ей дала добро, чтобы князю насолить, и подлая чёрная душонка бабы теперь ликовала, глядючи на мучения воев.

А в Любиче наместник места себе не находил, ожидая возвращения татей, хотя и надеялся, что те не возвратятся. Не хотелось ему руки свои их кровью марать, а ещё, не дай боги, кому растреплют. Такое дело таясь делать надо. Пока же он продумывал, как от жрицы избавиться, чтобы совсем следы замести. И готовился к походу, якобы выручать попавших в беду Вручан, а на деле — князя сыскать да меч себе оставить. Хотел он хитро поступить: собрать воев и пойти в сторону городища, а там якобы от князя весточку получить и, отправив дружину к Вручию, самому за князем двинуться, взяв пару воев.

Выехав из Любича, он всё время озирался по сторонам: Нежданка должна была послать гонца. Тот нагнал их почти у Искоростеня. Гостомысл досадливо поморщился, но деваться было некуда. Принял письмо, сделал вид, что прочёл. После чего объявил воям, что князь его на подмогу вызывает, а им следует помочь Вручанам отбиться от нежити. А заодно лес прочесать, на предмет вдруг кто упырей поднимает.

Сам же отозвал троих дружинников и в обратный путь двинулся.

Дружина его же дальше двинулась. По пути встретили воев искоростеньских и дальше уже великим войском пошли, будто не нежить рубить, а в поход ратный.

Во Вручии царила суматоха: простой люд по домам прятался, ставни закрыты, двери заперты, и лишь стражники на частоколе дозор несли. До вечера всё тихо было, бабы что посмелее даже обед снесли воям.

Но едва стемнело, послышался из лесу со стороны погоста вой, да такой, что кровь в жилах стыла. То тут, то там замелькали красные глаза, и упыри — из тех покойников, что не на крадах жгли, а хоронили в моровых избах, некоторые из пришлых и вовсе своих мёртвых в землю зарывали — двинулись на Вручий.

Упыри лезли на частокол, цепляясь когтями за брёвна. Их мёртвые тела, покрытые гниющей плотью, источали смрад. Воины отбивались, рубя упырей мечами и топорами. Но упыри были сильны и неутомимы, а их число всё росло. Они перелезали через частокол, прорывались через ряды воинов и врывались в город. В городище люди в страхе разбегались в разные стороны. Нежить же разрывала всех, кто попадался им на пути. Они вырывали сердца из груди, разрывали людей на части, высасывали кровь.

Воины пытались сдержать тварей, но силы их были неравны. Упырей было слишком много, и они всё набегали откуда-то. Вскоре ряды воев были прорваны, и нежить ворвалась в город. Дружинники отступали, отбиваясь от наседавших со всех сторон мертвецов.

Воевода Искоростеня, видя, что город падёт, ежели не извести того, кто нежить поднимает, собрал своих лучших воинов и бросился в лес, чтобы найти лиходея. Долго бежал он по тёмному лесу, цепляясь за коренья да ветки. В снег проваливаясь.

И наконец они увидели посреди чащобы поляну. Стояла там старуха древняя в чёрном балахоне и что-то бормотала. В руках она держала посох, на верхушке которого был вырезан череп. Бросился он вперёд и снёс ей голову. В этот же миг все упыри попадали замертво.

Гостомысл же тем временем почти до Любича вернуться успел, лошадей, не жалея, гнал. Хотел он поскорее в город вернуться, узнать, не явились ли его пособнички. Но по прибытии понял, что о тех ни слуху ни духу. «Порешил их, видимо, князь», — подумал наместник, но то и к лучшему, зачем ему свидетели его подлости. Сменил лошадей и дальше отправился.

Как искать князя, он пока не знал, решил сперва в Плёс заехать разузнать, куда тот двинулся, а там уже и кумекать, как его догонять. По пути он представлял, как будет вершить власть на землях славянских. Будет он правителем сильным, люди будут его бояться и почитать как богов. Построит великие города, обнесённые высокими стенами и защищённые сильными дружинами. И никто не посмеет встать у него на пути. Все перед ним кланяться станут.

Жена вновь попыталась его остановить, но Гостомысл лишь оттолкнул назойливую бабу прочь и из города ускакал. Нежданка же, уже считавшая себя княгиней земель древлянских, хотела было сестру да мать пошпынять, но была теми за косы оттаскана да в погребе заперта, откуда карами им страшными от тятьки, как тот вернётся, грозила.