Ромашка для Сурового Орка (СИ) - Сафина Анна

— Ранишь, значит, не контролируешь себя, — поясняет он мне. — Хороший самец обязан доводить свою самку до исступления, чтобы она билась под ним от такого сильного удовольствия, что не могла потом ходить.

Логику орка мне никогда не понять, но я и не пытаюсь.

Все мои дни и ночи теперь наполнены одним лишь сексом и ожиданием, когда Иргкхан вернется, ведь немногочисленные прогулки по племени не доставляют мне удовольствия, только всё больше заставляют понять, что мне здесь не рады.

Даже пожилая помощница-орчанка, которая продолжает приходить и готовить еду вождю, со мной не разговаривает.

Чтобы попросить ее готовить на нас двоих, мне приходится передавать свою просьбу через Иргкхана, так как мои слова и обращения она просто-напросто игнорирует. Словно меня здесь нет.

Так что отъезда своего орка я жду одновременно с нетерпением и огорчением. Не хочу признавать этого, но я буду по нему скучать. И лучше вырвать его из сердца сейчас, пока не стало слишком больно.

— Я возьму с собой пятерых воинов, остальные будут охранять тебя и остальное племя, — говорит он мне перед отъездом и добавляет в приказном тоне: — Обязательно скучай по мне, женщина.

Коротко, но смачно целует в губы, похлопывает по ягодице, слегка сжав напоследок то одну, то вторую, а затем вскакивает на своего тура и пускает его вскачь, скрываясь вскоре в облаке пыли из-под лап животных.

Я быстро юркаю в шатер и скрещиваю входные опоры, которые служат для остальных сигналом «Строго запрещено входить». Дожидаюсь ночи, когда все уснут, собираю немногочисленные пожитки в свою старую сумку и тихо крадусь к северному краю племени, ориентируясь по звездам.

— Так-так-так, — раздается вдруг сзади меня на всеобщем наглый довольный женский голос. До боли знакомый. — А у нас тут беглянка нарисовалась, поглядите-ка.

У меня волосы встают дыбом, когда я оборачиваюсь и вижу, что вокруг Грыых, бывшей женщины вождя, собралась целая толпа самок и воинов, которые неодобряюще и осуждающе качают головой.

Все эти дни Грыых, на удивление, не пыталась как-то меня поддеть или оскорбить, только смотрела со стороны и ехидно ухмылялась, отчего я расслабилась, посчитав, что она вредить мне не станет.

Но выходит, что она точно понимала, что я попытаюсь сбежать, и вот теперь собирается отыграться на мне за свое поражение с Иргкханом.

— Напомни мне, шаман, какое наказание у нас для беглых пленников?

Грыых обращается к пожилому мужчине с тростью, а сама едва не скалится со злорадством.

— Беглецов привязывают к деревянному столбу и высекают, — мрачно произносит старый орк, продолжая покуривать трубку, а я холодею, представив, что и меня может постигнуть такая участь.

— Я с удовольствием высеку тебя кнутом, человечка, — шипит Грыых, радостно потирая ладони друг об друга, но шаман ее осаживает, к моей вящей радости.

— Не спеши, Грыых. Ро́маш — не пленница, а жена вождя.

— Да какая из нее жена? Она даже родить сильного воина нашему Иргкхану не сможет!

— Правила есть правила, Грыых. Судьбу своей жены вождь будет решать сам. Как он скажет, так и будет. А пока его нет, Ро́маш будет сидеть под охраной в шатре своего мужа.

Пожилой шаман явно пользуется авторитетом среди своих соплеменников, вон как согласно кивают самцы. И только женщины презрительно фыркают при виде меня, явно не согласные с моим статусом.

— Я вызываю тебя на бой кровью, Ро́маш! Вождя, чтобы прикрыть собой твою слабость, нет! Соглашайся или возвращайся в шатер с позором!

В иной ситуации я бы, может поступила по-другому, но внутри меня поднимается такая ярость, что я бросаю сумку на землю и сжимаю зубы, чувствуя, как в венах от вида Грыых кипит кровь.

— Я принимаю твой вызов, Грыых!

Глава 14

Я ожидала, что это должен быть какой-то ритуальный бой. Что нам расчистят площадку, обозначат правила, встанут вокруг нас полукругом, чтобы никто из нас не мог сбежать, но этого не происходит.

Орки и правда рассредотачиваются вокруг нас, но явно для того, чтобы улучшить себе обзор.

— Давай, Грыых, покажи этой человеческой выскочке, как наших самцов уводить! — агрессивно кричит одна из орчанок, поддерживая соплеменницу, но это единственное, что я слышу.

Все остальные рыки и скандирования звучат на языке орков, который я не знаю, поэтому решаю просто не вслушиваться, и без того зная, что они все хотят, чтобы победила орчанка.

Для них я чужачка, так что даже если Грыых для многих как кость в горле, а всё равно воспринимается своей.

— Ты не достойна моего Иргкхана! — рычит гневно Грыых, передвигаясь по кругу так, чтобы запугать меня.

Мы обе знаем, что она могла напасть на меня еще в начале, но ей нравится загонять меня, как жертву, и упиваться вкусом моего страха.

Вот только я не собираюсь доставлять ей подобного удовольствия.

С виду я, может, и хилая по сравнению со среднестатистическими орчанками, но я выросла в детском доме, где каждый день был выживанием. И если ты был слабым духом и физически, то находился в самом низу иерархии.

Так что я с детства привыкла, что я могу взять верх не силой, а ловкостью, хитростью и скоростью, которой зачастую не обладают те, кто покрупнее и выше.

Так и Грыых хоть и мощнее меня и явно мускулистее, а совершает ту же ошибку, что и многие до нее. Недооценивает противника. Решила, что уже выиграла, а потому не ждет от меня никаких каверз.

— А ты, выходит, достойна? — ухмыляюсь я, показывая клыки. Фигурально.

Грыых вспыльчива, ее легко будет вывести из себя и заставить совершать ошибки.

— Я — единственная дочь прошлого вождя! Я рождена, чтобы стать женой вождя! — рычит она, горделиво выпятив внушительную грудь, скрытую всего лишь небольшой тугой тканью.

Природа щедро наделила ее пышностью, но я ни разу не видела, чтобы Иргкхан жадно сворачивал в ее сторону шею. Ему нравится моя грудь, именно ее он боготворит по ночам, уделяя внимание ничуть не меньше, чем близости.

— Иргкхан так не считает, — пожимаю я плечами, продолжая, как и орчанка, перебирать ногами песок по кругу. — Он выбрал в жены меня.

Не знаю, почему, но именно сейчас, когда я признаю это вслух, в полной мере осознаю, что я его жена. Что за эти дни прикипела к нему настолько, что внутри что-то щемит от одной только мысли, что теперь не будет больше его нежности, ласки, благосклонности и тепла в его штормовых глазах.

Неважно, выиграю ли я этот бой кровью, одного изменить уже будет нельзя.

Всё племя знает о моем побеге.

Иргкхан не простит мне этого и будет вынужден наказать, чтобы не подорвать свой статус вождя, главы всего племени. А после… уже я не смогу простить его за то, что причинил мне боль.

— Самцы часто ошибаются в выборе самки, — оскаливается в это время Грыых, демонстративно разминая кулаки. — И долг орчанок исправлять это недоразумение.

Под недоразумением она имеет в виду меня.

Судя по агрессивному виду, первую кровь она собирается пустить мне не сразу. Хочет для начала отвести душу и изрядно меня избить.

— Как унизительно, — усмехаюсь я, выводя Грыых на эмоции. — Должно же быть хоть какое-то достоинство, чтобы не выпрашивать у самца хоть толику внимания.

Мой выпад достигает цели. Грыых оскаливается и рычит, после чего коброй кидается на меня, распахнув руки.

Я отпрыгиваю в сторону, едва увернувшись от захвата, и тут же делаю шаг назад, уходя от второго размашистого удара. Песок под ногами всколыхнулся, дыхание сбилось, но не от страха. Я просто ждала.

— Бегаешь, как жалкая крыса! — рявкает раздраженно Грыых.

Я помалкиваю. Не позволяю себе лишних эмоций. Такие, как Грыых, быстро вспыхивают и из-за неумения контролировать свой гнев делают ошибки.

Я продолжаю двигаться по кругу, не сводя с нее глаз. Знаю, что это раздражает ее сильнее, ведь взгляд глаза в глаза — не признак слабости.

Это вызов, который она не может проигнорировать. Особенно на виду у всех, где каждый может стать свидетелем ее позора.