Танцор Ветра. Том 2 (СИ) - Зайцев Константин

Пальцы — тонкие, с узловатыми суставами, как у корня, вырванного из земли. На их концах — черные, острые, как кремень, ногти, оставляющие царапины на стенах просто от прикосновения. В одной руке он держал тяжелый двухвостый кнут: один хвост сплетен из живых лоз, другой — из странных металлических нитей, больше похожих на ожившие иероглифы.

На голове — шапка-гуань из почерневшей бронзы, увенчанная семью гранями — по числу ранга. За спиной — плащ из цепей, и каждый его шаг отзывался в камне звенящей болью, будто сами стены боялись смотреть ему в спину.

От его присутствия шахта наполнилась тяжелой гнилостной аурой власти. В ноздри бил запах сырого камня, смешанного с могильным тленом. Зеленоватый свет сопровождал каждый его шаг.

Оставшиеся на ногах каторжане при его виде пытались вжаться в каменные стены, но он не обращал на них внимания. Его интересовал лишь я. Подойдя ближе, он остановился и произнес:

— Ты нарушил Порядок в моей шахте.

Слова осыпались, как камнепад, впивались в уши. Каждый слог — скрежет. Каждый звук — груз, который давил мне на плечи.

— Но Седьмой Ранг милостив. Ты будешь работать… пока не станешь частью этих стен.

— Да пошел ты! — прорычал я в ответ на его слова. А потом выдал тираду, от которой покраснел бы даже самый просоленный матрос.

Я смотрел в щели маски бывшего чиновника и не чувствовал страха. Он пришел за мной, но встретит лишь смерть. Небо не позволит мне сдохнуть, пока наставник не отомщен.

Похоже, мои слова его задели, и он атаковал первым. Чего я и добивался. Кнут взвился, как молния, и ударил в камень рядом с моей головой. С яркой вспышкой камень разлетелся на мелкие осколки.

Но меня там уже не было. Рывок вперед — и тут же прыжок с переворотом, уходя от кнута. Шаг вперед — и клевец бьет в его бок, который тут же покрылся нефритовыми наростами. Звук был словно я бью в стену.

Его голова повернулась, а в щелях безликой маски вспыхнул свет. Скорость его ответного удара попросту поражала. Он был быстрее меня.

Кнут сверкнул, как молния, и обвил мою руку с клевцом. Лоза сжалась, разрывая одежду и выжигая на коже иероглиф — боль. С рыком я рубанул ножом, и, на удивление, она легко поддалась. Уклон — и тут же перекат от нового взмаха.

Рука горела, как после ожога, но иероглиф тускнел с каждым ударом сердца. Вот только его кнут снова отрастил потерянные части.

— Ты дерешься, как жалкий вор, — прорычал он. — Такие, как ты, нарушают порядок. Лишь работая на благо империи, вы сможете исправить свои прегрешения. Склонись! — По ушам ударила звуковая волна, одновременно давя на мою психику.

— Сдохни, ублюдок! Твоя империя уже развалилась! — Я почти рычал. Но мои слова его задели.

Он пошел вперед. Медленно. Как палач, что красуется перед толпой, прежде чем нанести смертельный удар. Но в этот раз именно я атаковал первым.

Короткий разбег. Уйти с линии атаки. Прыжок на выступ — и тут же оттолкнуться от стены, полностью меняя траекторию. Острие клевца вгрызлось в ключицу с противным треском, и он отшатнулся.

Я не успел уйти от его атаки. Кнут взвился со скоростью атакующей змеи. Удар по ребрам выбил из меня дух. Клянусь Небом, еще чуть-чуть — и они были бы сломаны. Но даже этого хватило, чтобы пустить мне кровь.

Плевать на боль — сейчас главное победить и сохранить свою жизнь. Прыжок, перекат — и новый удар хлыста прошел так близко, что я чуть не потерял нож.

Выход в стойку — и мой рот наполнился кровью. В таком состоянии я не смогу долго держать такой темп, к тому же эссенции остается все меньше. Шкала медленно уменьшалась.

Наставник учил меня, что любых бойцов можно разделить на разные типы. На каждого из нас влияет свой Великий Дракон. А значит, к каждому можно подобрать свой ключ для победы.

На мгновение я отстранился от всего. От надзирателя, что хочет меня убить. От боли, пронзающей мое тело. От шахты, что зовет меня вниз.

Техника, которую в меня так долго вбивал старик, пробудилась мгновенно. Время сжалось и перестало иметь значение. Боль, страх, ярость — все растворилось в хрустальной ясности. Надзиратель больше не был неумолимой силой — лишь цепью движений, которую можно разорвать.

Его кнут — не угроза, а линия на карте, которую я уже обошел. Каждый мой мускул знал, куда сместиться, еще до удара. Даже эссенция, утекающая сквозь раны, стала частью ритма — как кровь, питающая удар. Я не думал. Я был уклонением, контратакой, сталью, рассекающей тьму.

На меня снизошло сатори — состояние, когда мир замирает, а ты видишь истину. Картина поединка окончательно сложилась в моей голове.

Как бы он ни был опасен, его подводят движения. Судя по ним, он из гражданских и никогда не сражался в смертельных схватках. Его сила — в мощи нефрита и магическом кнуте.

Я хорошо знал этот тип бойцов. Металл. Грубые, прямолинейные и чрезвычайно крепкие. И как их побеждать — я тоже знал. Если дам себя зажать — погибну. Один удар — и я отправлюсь на встречу с предками. Если заставлю его догонять — у него не будет ни одного точного удара.

Сатори закончилось так же неожиданно, как и началось, но я уже был в движении.

Я — ветер, и я — смерть. Сознание отключилось, выпуская наружу боевые рефлексы, что так старательно в меня вкладывал учитель. И которые усилило мое перерождение.

Нырнуть под удар, тут же уходя по дуге от удара ногой. Кнут мгновенно бьет, но слишком высоко. Скрут — и тут же уход от предплечья, что чуть не пробило висок.

Распрямиться — и нож жалит в подмышечную впадину, отсушивая ему руку. Черная жижа льется рекой, а воздух содрогается от рева.

Используя его разворот, я пытаюсь его уронить, но он слишком устойчив. Тяжелый кулак летит мне в живот, но я пускаю его скользящим ударом и, ловя ритм, тут же атакую.

Клевец — в колено, а нож полосует руку на отходе. Рев все сильнее. Один из зубцов на пластине сгибается. Нефритовая броня идет трещинами.

Рывок — и новая атака снова пускает ему черную кровь. Но тут он выдыхает туман.

Прыжок назад — и я почти ухожу. Но в поединке «почти» не считается. Стоило мне задеть облако, как тут же дыхание сбивается, а мышцы тяжелеют. В голове звучит жуткий ритм, зовущий меня подчиниться.

Снова прыжок назад, разрывая дистанцию, но я тут же врезаюсь в нефритовую стену, поднятую по его воле.

— Виновен! — Его палец указывал мне прямо в грудь. — Приговор будет исполнен немедленно!

— Да сдохни ты, тварь, — ответил я уже больше из упрямства.

Бросок вверх — нож и клевец медленно летят по дуге, а я использую нефритовую стену для новой атаки. Рывок — и я, наплевав на боль, взлетаю на самый верх. Камень режет ладони, но я перебрасываю тело через край и лечу прямо на него, подхватывая оружие.

Он ждал моей атаки. Кнут встречает меня в воздухе, но я сбиваю его клевцом и вбиваю ему в ключицу нож по самую рукоятку. Спасибо тебе, Фанг, за такой тяжелый клинок.

Он отступает, чтобы иметь место для замаха, но мне этого достаточно. Скользнуть за ним — и клевец обрушивается на его нагрудную пластину. От взрыва меня отбрасывает в сторону, но его отчаянный рев говорит, что я был прав.

Я не тауматург, но согласно писаниям прошлых династий, которые рассказывали о духах, в нашем мире их держат якоря. Вещи или эмоции, что сильнее смерти. Этот выродок верит, что он все еще чиновник, управляющий этой шахтой, и бронзовая пластина — символ его верности. Уничтожь ее — и якорь сломается, а он станет намного слабее.

Тело этого выродка покрылось нефритовой корой. Он стал еще медленнее, но гораздо сильнее. Интуиция просто кричала: стоит мне пропустить удар — и я труп.

Эссенция текла по моим венам, и я танцевал, постоянно нанося удары. Ветер кружился вместе со мной. Мой бесплотный брат смеялся над этим реликтом, а я рвал его на куски.

Уйти от удара — и тут же сместиться, нанося короткий удар. Не важно, что урона почти нет. Он отвлекается, а я на развороте бью клевцом в шею. Черная жижа льется бесконечным потоком.