Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

«Насколько я помню, про эстонок и латышек писали: «На корову в приданое зарабатывают!».

— А что… в других провинциях нравы тоже легкие? — стало интересно Плехову.

— Э-э-э, нет! У алеманов — куда как строже! Там нравы ближе к вашим, нордлинговским. Веселые девки есть везде, но уже не так — в открытую. У галлов это распространено, но там… немного по-другому. Там люди воистину жадные! Вроде и веселые, но… ради самого процесса девка к тебе на сеновал не придет! Обязательно монету потребует. Да там в деревнях, если мошной позвенеть, бывает, и мать свою дочку за руку к гостю притащит! Жадные там люди. Жадные и не такие легкие и веселые, как здесь.

— А у вас… ну — откуда ты родом, в Иберии, с этим как? — спросил Кан.

— У нас… у нас совсем плохо! Нет, так-то веселые вдовушки есть, и жены, бывает, мужьям рога ставят. Это — не редкость. Но все — втайне. Иначе община заклюет, люди ославят или вообще из селения изгонят! — заметно нахмурился Филип.

«Похоже, у него там что-то произошло. Как-то он близко к сердцу мой вопрос принял!».

Глава 5

Тем временем дорога петляла между деревьев: то поднималась на небольшие холмы, то снова скатывалась вниз. Разговаривая с магом, поглядывая по сторонам и любуясь природой, Плехов как-то незаметно приноровился к движениям лошади — приподнимался над седлом, пружиня ногами, когда лошади с холмиков припускали легкой рысцой; покачивался в такт ее шагам.

«Похоже, что задницу я все-таки не сотру. А вот мышцы ног к вечеру у меня будут каменными! Надеюсь, Филип поможет, иначе я ходить не смогу!».

— Далеко еще до этой деревни? — спросил Кан.

— До Подорожек? — переспросил маг и посмотрел на парня, — А ты что, уже устал? Или седалище уже ноет?

— Ни то и ни другое! Просто интересно! — возразил Каннут.

— Ага… Да нет, недалеко. От таверны до деревни чуть больше трех лиг. Половину мы уже точно проехали.

— А ты говорил, что когда проходит ярмарка, то постоялый двор полон людей. Это что же: ярмарка — здесь, а люди, которые на нее приехали, — живут у нас? Далеко же ездить туда-сюда два раза в день! — удивился Каннут.

— Так у нас останавливаются купцы, кто побогаче да поважнее. У тех на ярмарке свои приказчики остаются, с товаром. А хозяева предпочитают ночевать в комфорте, а не под телегами или в шатрах. И покушать они любят нормальную еду, а не на костре приготовленную.

«Ага! Вона как бывает!».

Лес вокруг продолжал оставаться все таким же — здоровенным, матерым. Несмотря на густые и высокие кроны дубов, в лесу вовсе не было темно — там и тут виднелись полянки, на которых было солнечно. Да и под деревьями вполне хватало солнца, лучи которого пробивались сквозь листву великанов.

«Все же какой красивый и чистый лес! Ни бурелома тебе, ни прочего хлама!».

Плехов поймал себя на мысли, что этот лес напоминает ему начальную локацию из игры «Ворлд оф Варкрафт» — Элвинский лес, стартовая локация для игроков, которые выбрали сторону Альянса. Здесь так же было светло, мирно и красиво. Даже крупных зверей сейчас не видно. Лишь раз Плехову на глаза попался рыжий хвост лисицы, мелькнувший в кустах возле родника.

«Да уж… немало я в юности провел часов, бегая то за «аликов», то за «орду»!».

— Филип! А что — здесь вообще нет хищных зверей? — поинтересовался Плехов.

— Здесь? Здесь — нет. Давно повывели. Охотников в окрестных деревнях хватает. А вот севернее, там всякого добра хватает: и волки есть, и медведи встречаются.

— А здесь безопасно? Я уже про людей спрашиваю? То есть — разбойники не шалят?

— Опять же, здесь — нет. Это ближе к Луке бывает. Периодически появляются, но маркграф чутко реагирует на такое: найдут, выследят и порешат всех. А вот севернее, ближе к границам с Вольными баронствами… Но опять же — там, скорее, эти бароны и шалят. В Речной… Это деревня, что стояла возле самого замка твоего деда! Так вот, в Речной все меньше жителей остается. Надоело людям, что земли без хозяина, а от Луки — далеко. Значит, то один барончик со свитой наедет, то от другого псы-стражники налетят. Грабят. Убивать-то — не убивают. Но девку «разложить», поймав в лесу — это у них, как водится! Там скоро вообще никого не останется… Для тех крестьян самое мирное время — когда эти бароны друг с другом сцепятся. Такое у них частенько случается.

«Вот уроды! Нет власти, значит — твори что хочешь!».

— А что они делят-то?

— Да, как мне представляется, ничего они не делят. Скучно им просто! Далеко они от городов, от властей. Вольности хватает, а вот с развлечениями — как раз-таки плохо! — хмыкнул маг.

«Нет, безвластие — это зло!».

— Послушай, Филип! А вот ты говорил, что магии может научиться каждый…

— Я такое говорил? — удивился маг, — Ты что-то путаешь! Я не мог такого говорить.

— Ну как же? Ты говорил, что сила природы — вокруг нас, нужно только научиться видеть ее.

— Вот это я говорил, не спорю! Но чтобы каждый мог научиться? — маг покачал головой, — Пойми, учиться магии долго, муторно и довольно скучно. Это — первое! Второе: нужно особое желание учиться этому. И третье: все-таки база для этого должна быть.

— А что это за база такая? — спросил Кан.

— Прежде всего — грамотность. Человек должен уметь читать и писать. Читать — для того, чтобы выискивать в огромных фолиантах крупицы знаний. А писать — чтобы постоянно вести наблюдение. Наблюдение за собой, своими попытками, своими действиями и фиксировать результаты.

— Как ты интересно сказал — выискивать в огромных фолиантах крупицы знаний. А разве в этих фолиантах не содержатся знания прошлых веков? По-твоему, написаны многие страницы, вообще не содержащие ни крупицы знаний? — удивился парень.

— Два человека, прочитав одну и ту же книгу, поймут ее совершенно по-разному. Для кого-то изложенное в книге станет откровением, а для другого — мутным бредом сумасшедшего! — пожал плечами Филип, — И вот что… Ты задаешь столько вопросов по магии из обычного любопытства или же решил попробовать? Если второе — скажу сразу — зря! — маг даже махнул рукой, показывая уровень своей убежденности.

— Ну почему же зря? Полезно уметь хоть что-то делать магически.

— Уметь делать магически «что-то», потратив на это десять лет жизни? Не лучшая трата времени! — усмехнулся Филип.

— Но ты-то потратил и добился результатов!

— Начну со второго: мои результаты меня самого совершенно не устраивают! Ты просто не знаешь, насколько я злюсь на себя за свою беспомощность и тупость. Сколько времени я провожу зимой за лабораторным столом, пытаясь понять, как сделать тот или иной эликсир, или же хотя бы улучшить его свойства. Все мои умения — это жалкие потуги неудачника.

— Окружающие думают иначе, — постарался польстить магу Каннут.

— Это просто потому, что они понимают в этом еще меньше меня! Вот ответь мне — что бы ты назвал для себя минимальным уровнем владения магией? Для чего она тебе?

Плехов хмыкнул:

— Да даже зажечь костер, не имея трута и огнива, — уже неплохо. Или остановить кровь из раны, спасти жизнь человека…

— Каннут! Я, чтобы достичь того уровня, на котором сейчас нахожусь, потратил двадцать лет жизни. Двадцать лет, Кан! Вот тебе ответ, почему все вокруг — не маги! Да на кой хрен это сдалось обычному крестьянину? Или ремесленнику в городе? Один за это время, работая на земле, построит дом, заведет семью, родит детей. Второй, оттачивая навыки в ремесле, добьется того же самого в городе.

— Так зачем тогда ты решил заниматься этим?

— Для начала — мне было тогда всего семь лет. И я не знал, сколько мне предстоит пройти и что предстоит пережить. Второе: я был младшим сыном простого арендатора в одной из земель Иберии. Младшим сыном! Хотя… ладно, отец у меня был не простой арендатор. Он был вполне зажиточным и успешным человеком. Но! Наследником его был мой старший брат. Средний брат записался в городскую стражу Астурии. Это такой город рядом с моей малой родиной. Мне же, по всем канонам, предстояло стать послушником одного из храмов всех богов. Послушником, потом — жрецом. И мне это крайне не нравилось. Крайне! Поэтому я упросил отца отдать меня в ученики к этому… К тому времени я уже умел читать и писать. А потом, чем дальше я углублялся в изучение магии, тем все больше мне становилось жаль бездарно потраченного времени. Просто жаль бросить все то, на что я потратил годы своей жизни!