Фантик оказалась права — всё было не так. Сначала мы увидели ручей, но он не просто тёк по земле, сначала вода вытекала из дыры в потолке, словно кто-то из ведра лил и лил. Уже внизу она попадала в канаву, по которой текла дальше, куда-то за угол, потому что, нора тоже сворачивала, потом еще раз сворачивала, и когда мы дошли до конца ручья, его начала видно уже не было.
Тут нора заканчивалась, а ручей уходил в стену. Но перед этим проходил под странным каменным выступом с дырой сверху. И очень уж этот выступ напоминал ящики в уборной, что были в княжьем тереме. Кажется, это и правда было отхожее место, а разглядеть его, как и начало ручья, мы могли, потому что и там, и там в стене было по ямке, и в каждой горел такой же огонь, что и в большой пещере.
— И правда — и место, где помыться, и уборная, — покивала Добронрава. — На баню всё же не тянет, не топлено тут, скорее уж умывальня, но всё равно хорошо придуманo.
— Только зачем всё это в пещере? — задала Ждана вопрос, который и у меня уже появился, да и у остальных, наверное.
— И долго ли нам тут сидеть придётся? — продолжила я её мысль.
— Пока неизвестно, но вот именно сейчас нам всё это совсем не помешает, согласны? — Мы втроём дружно кивнули. А Добронрава, дойдя до начала ручья, подставила горсть под струю, набрала воды, хлебнула, задумчиво почмокала, кивнула. — Хорошая вода. Как колодезная, только не такая ледяная. Ладно, идёмте, пусть остальные посмотрят, заждались, поди.
Остальные не заждались. Они стояли возле полок и перебирали лежащие и стоящие на них мешочки, горшки и корзины.
— Тут припасов нам на месяц хватит, — обнюхивая кусок копчёного мяса и удовлетворённо кивая, сообщила нам Незвана.
— И посуда есть, и котелки, и чайник, и тренога для костра, — подхватила Дарина. — Не пропадём.
— Тут еще одеяла и подушки есть, — порадовали нас близняшки, стоя в самом дальнем и тёмном углу возле лежанок.
— Вода там нормальная, пить можно, — Добронрава кивнула в сторону умывальни, как я теперь мысленно называла нору, и несколько девчат тут же отправились туда — любопытно же.
— А яблоки тут странные, но очень вкусные, — что-то жуя, сообщила Люба.
— Зачем незнакомое в рот тянешь? — нахмурилась Добронрава.
— Я разрешила, — вступилась Незвана. — Не думаю, что нас здесь отравить собираются.
— Ты попробуй, очень вкусно! — Люба протянула нашей старшей то, что держала в руке.
И правда, странное яблоко. Хотя уже хорошо надкусанноe, но всё равно было видно, что оно не круглое, а вытянутое с одной стороны. Добронрава осторожно откусила кусочек и аж прижмурилась от удовольствия. Нужно будет тоже попробовать, но не сейчас. Потому что, вдруг вспомнилось то, что забылось от всех странностей новой пещеры.
— Девчата, а вы слышали, что княжич напоследок сказал?
Все замерли и повернулись ко мне. Помолчали.
— Слышали, — первой откликнулась Незвана. — Только не верится как-то…
— Неужели мы и правда его дочери? — тихонько сказала Найда.
— Люба — точно нет, — а это Прибавка. — Его в тот год и в княжестве-то не было.
— И он не мог этого не знать, она ж с младшей княжной одногодка, — добавила Дарина.
— Но он меня всё равно поцеловал, — шепнула Люба.
— Может, этo он так… просто… ну, ласково назвал? — предположила я. — Моя бабушка всех соседских ребятишек внучками называет, хотя они ей вообще не родня.
Потому что, просто невозможно было в такое поверить. В голове не укладывалось.
— Может и так, — кивнула Незвана. — Только целовал тогда зачем?
— Из жалости? — предположила Ждана. — Отправляли неизвестно куда, чтобы беду какую-тo от княжества отвести.
— Вот только ни одна из нас родного батьку не знала, — глухо уронила Добронрава. — Ни одна. Матерей некоторые знали, а батюшку — ни одна. И не просто же так камень тот нас до крови колол.
— Княжью кровь искал? — спросила я, глядя на укoлотый палец, на котором не было и следа ранки или крови. А в прошлый раз и кровь текла, и укол пару дней заметен был.
Странно это… Хотя, а что тут не странно?
— Девчата, не то сейчас важно, — подала откуда-то сбоку гoлос Найдёна. — Вы понимаете, что мы тут заперты, словно в остроге? Неизвестно насколько. И выйти отсюда не сможем.
Мы развернулись и в свете костра увидели Найдёну, стоящую у самого края пещеры. При этом она наклонилась наружу так, что должна была бы уже выпасть. Но продолжала стоять, упираясь руками прямо в воздух!
Да что же здесь происходит-то?
ГЛАВА 8. БИТВА
День двадцать пятый
Вот уже седьмой день мы жили в пещере.
Жили, в общем-то, неплохо. Да, непривычно, но нам было тепло, сытно, светло и удобно. Уж не знаю, кто всё это для нас приготовил, но он очень старался.
Костёр оказался бесконечным — как и огоньки в уборной, — горел и горел, не потух, даже когда на него однажды по недосмотру вода из котла выплеснулась. Ночью от него шёл неяркий свет, который не мешал спать, но и заблудиться в темноте не давал.
Мы приспособились готoвить на этом костре — вешали котлы на треногу, ставили сковородку на специальную подставку — всё нужное в пещере было, кто-то очень хорошо всё продумал. В этих же котлах мы грели воду и при желании могли мыться хоть каждый день.
Длинная деревянная лежанка была застелена мягкими подстилками — не перины, конечно, но и не соломой набиты. Распороть уголок, чтобы заглянуть внутрь мы не рискнули — вдруг там тоже что-то волшебное, удерёт, назад затолкать не получится. Мягкие подушки — эти точно пуховые, — и тёплые шерстяные одеяла не позволяли нам озябнуть ночами.
Для нас даже полотенца и по паре нижних рубашек оставили, правда, на Добронраву они не налезли, а Люба в них утонула, но зато у нас появилась возможность хоть как-то скуку развеять — сшить из четырёх обычных рубашек две большие и две маленькие. Не так уж девчата в тех рубахах нуждались, свои были, но хоть какое-то занятие.
С едой тоже всё было неплохо. Кроме привычных нам припасов были и странные, незнакомые, но в итоге нам всё понравилось. Особенно вытянутые яблоки — сочные, сладкие, хотя и обычных яблок целая корзина была. Εщё были странные зёрна — белые-белые, мельче пшеничных, — из них получалась очень вкусная каша. Мы её варили даже чаще, чем привычную пшённую, овсяную или гречневую.
Ещё из нового была очень странная репка — тёмная, необычной формы и с ямками, в общем, страшная. Первые пару дней мы варили похлёбку по привычке из репы, капусты, лука и пшена. Но раз уж и белая крупа, и длинные яблоки, и зелёные тыквы оказались удивительно вкусными, на третий день мы всё же попробовали тёмную репу.
Сначала пытались есть её сырой. Вкус был непривычный, но всё же неплохой. Потом сварили и пришли в восторг, теперь стали её и в похлёбку добавлять, и есть просто так, варёную.
А зелёная тыква внутри оказалась красной и очень сочной, хотя мешали чёрные семена, их приходилось всё время выплёвывать.
— Мне тут нравится, — заявила Добронрава, взрезая очередную зелёную тыкву. — Я бы пожила здесь подольше.
— Припасы со временем закончатся, — вздохнула Найдёна. — Зелёных тыкв меньше половины осталось. И неизвестно, когда новые появятся.
— Когда мы здесь оказались, хлеб был чёрствым, но ещё не заплесневел, — напомнила Незвана. — Значит, положили его дня четыре назад, может, пять. Зато сухарей две корзины — их надолго хватит. И муки целый мешок.
— И кoпчёный окорок не успел испортиться, — подхватила Пригода.
— И его немного было, а вяленого мяса гораздо больше, — добавила Ждана. — И жёлтых тыкв еще девять штук лежат.
— Потoму что мы только одну и запекли, — пожала плечами Прибавка. — Кончатся зелёные тыквы, начнём жёлтые есть.
— В общем, вы поняли? — Незвана обвела нас взглядом. — То, что быстро портится, того мало, а что долго лежит — много. А раз оно ещё не испортилось, значит, свежие припасы появились здесь недавно.
