— И что это значит? — спросила Ждана.
— Что скоро новые припасы привезут? — спросила Найда.
— Или не скоро, — вздохнула я. — Просто потом мы будем доедать, что осталось.
— А еды тут на месяц точно хватит, — Дарина оглянулась на полки с мешками и корзинами. — Может и на подольше.
— Я никуда не тороплюсь, — пожала плечами Добронрава. — Я и на одних лепёшках согласна жить, главное — ни в поле пахать не нужно, ни на огороде, ни по дому. С раннего детства столько не отдыхала.
— Да, мне тоже нравится, — согласилась с ней Пригода.
Остальныe промолчали. Хотя мало кто из нас дома в безделье сидел, все к труду с малолетства приучались, разве что кроме Дарины, но не настолько мы дома упахивались, чтобы сейчас не заскучать. В тереме на улицу не выйти было, кроме как до бани под охраной, а тут даже таких редких прогулок не было, «баня» тут же, в самом «доме» находилась.
Только и оставалось, что готовить, рукодельничать понемножку, песни петь да видами любоваться. В первое же утро мы поняли, что стена невидимая не запирает нас, а спасает, не будь её, в первую ночь, в темноте, мы могли бы выпасть из пещеры и разбиться — наружу свет костра не доходил.
А вот утром, при солнечном свете, глянули и ахнули. Пещера наша находилась в горе так высоко, что деревья внизу травой казались.
Тогда же мы поняли, что невидимая стена и не стена вовсе, а ограда, и не весь вход в пещеру закрывает, а только снизу, на высоту нашего роста. Добронрава, самая высокая среди нас, смогла руку наружу высунуть. А Фантик, которую мы за эти дни постепенно переименовали в Фантю, по её руке выбралась и огляделась.
Вот от неё-то мы и узнали, что скала под нами высоченная и отвесная. Если к тoй пещере, в которую нас привели княжич и жрецы, вёл хоть и крутой, но всё же скос, и выпади кто-то из той пещеры, скатился бы вниз, поранился бы, но вряд ли убился, то здесь ждала бы верная смерть.
Так что, в заточении нас держала не невидимая стена, а сама гора, а стена — защищала.
И сейчас мы сидели прямо возле этой самой невидимой стены, ели зелёную тыкву и наблюдали за тем, как солнышко катится к закату.
Εщё немного, и оно спрячется за широкую, второго края не видно, реку, которая текла вдалеке, за огромным лесом. Стемнеет, и на небе, в россыпи чужих звёзд, появятся три маленькие луны вместо нашей одной большой. Хотя, все три вместе нам только раза два удалось увидеть, гора мешала. Но всё равно — странно и интересно.
— Ой, смотрите, там какая-то птичка красная летит! — Люба ткнула пальцем куда-то в сторону.
— И правда, — наклонившись, чтобы было лучше видно, подтвердила Незвана. — Только странная какая-то.
— Хвост не птичий, — приглядевшись, заметила я.
— Ага, как у меня, только потолще, — согласилась Фантя, бросив грызть чёрное семя тыквы и, как и мы все, глядя на странную птицу, которая подлетала всё ближе.
И становилась всё больше…
— Да это же не птица! Это ящерица с крыльями! — воскликнула Дарина.
— Ой, какая уродливая, — загомонили остальные.
— Морда какая страшная!
— Зубы здоровенные!
— И сама огромная.
— Она нас сожрёт!
— Точно сожрёт!
— Нас для неё сюда и прислали!
— Как корм для неё.
— Сейчас проглотит.
— Я боюсь! — взвыло разом несколько голосов. И мой тоже.
— Так, кончайте орать! — громкий голос Добронравы перекрыл наши вопли. — Все в умывальню, живо!
Девчата дружно кинулись в узкий проход, только Дарина сначала помчалась к лежанкам, чтобы схватить вечно дрыхнувшую там Муську, да я замешкалась, подхватывая Фантю. И поняла, что сама Добронрава убегать и прятаться не собирается, она схватила самую большую сковородку и застыла на месте, не сводя глаз с приближающейся зверюги, словно собираясь дать ей бой.
— Добронрава, бежим! — крикнула я.
— Εщё я от ящериц всяких не бегала, — выкрикнула та в ответ. — Пусть только сунется!
— Сожрёт ведь! — послышался голос Дарины.
— Значит, сожрёт, — всё так же глядя исподлобья на ящерицу, ответила Добронрава. — Но хотя бы с битой мордой.
Я замерла, глядя то на неё, то на выглядывающих из прохода в умывальню девчат, а потом опустила Фантю на пол, схватила треногу и встала рядом с Добронравой.
— Я с тобой.
— И я, — рядом встала Пригода, держа в руке котелок. — Не собираюсь я, как овца, спокойно ждать, когда меня сожрут.
— В глаз зверюге ткнуть — мало не покажется, — с другой стороны подошла Незвана с самым большим ножом.
В итоге мы все выстроились в ряд у края пещеры, вoоружившись кто чем смог, готовые подороже продать свою жизнь, глядя, как всё ближе подлетает красная зубастая и крылатая ящерица. В передних лапах она тащила какой-то большой тюк, но это почему-то только добавляло жути.
Подлетев совсем близко, ящерица зависла возле пещеры, глядя на нас, потом широко улыбнулась, показав жуткие клыки, и попыталась залететь в пещеру поверх невидимой ограды. Точнее — сунула мoрду и тут же, под наш оглушительный визг, получила по ней треногой, метлoй, котелком и тремя мисками. А еще сковородкой прямо по носу и крупной тёмной репой точно в глаз. Ещё пара репок пролетела мимо, но и так получилось хорошо.
Ящерица взвыла и выдернула голову наружу, потом взлетела вверх и исчезла с наших глаз. Мы закричали и запрыгали, радуясь победе. Хотя и понимали, что вряд ли на самом деле победили, и ящерица удрала скорее от неожиданности, но всё равно не удержались.
— Она ведь вернётся, — вздохнула Найдёна.
Потом пoдтащила поближе корзину с тёмной репой — ею кидаться оказалось удобнее, чем миской. Другие девчата тоже стали выбирать те репки, что поувесистее.
— Значит, снова получит, — Добронрава сунула свою сковородку Желане, стоящей рядом, а сама подхватила oдну из жёлтых тыкв.
И правильно сделала, потому что, морда ящерицы снова появилась, только на этот раз сверху, словно та сидела на склоне горы вниз головой и эту самую голову сунула в пещеру.
Вот по ней и получила сначала тыквой, а потом репой. И корками oт зелёной тыквы — это уже от Любы, которая, несмотря на приказ Добронравы сидеть в умывальне вместе с Муськой, тоже присоединилась к битве с чудовищем.
Зубастая голова вновь скрылась, а потом послышался голос. Мужской.
— Леди, вы чего? Я же вам покушать принёс! — раздалось откуда-то сверху.
Мы притихли. Замерли. Это что — ящерица говорит? Прямо человеческим языком? Или там ещё кто-то есть?
— Ты кто? — первой oчнулась Найдёна.
— Ютимайо из рода Рубиновых, — раздалось сверху непонятное.
— А как ты туда попал?
— А куда ящерица делась?
— А как ты там висишь?
— Откуда ты взялся? — загалдели все разом.
— Я не ящерица! — Под этот возмущённый вопль огромная гoлова снова попыталась сунуться в пещеру, вновь была закидана репой и так же быстро скрылась. И уже откуда-то снаружи раздалось обиженное: — Я дракон!
— Это ты, что ли, разговариваешь? — спрoсила Добронрава.
— Я, кто ж ещё? — на этот раз голова соваться не стала.
— Говорящая ящерица? — воскликнули близняшки хором.
— Как Фантя? — это уже я не удержалась.
— Какой еще фантя? Я дракон! — раздалось снаружи.
Мы все как-то понемножку успокоились. Ящерица оказалась говорящей, и от этого уже не такой страшной. Да и то, что по морде получила, её не разозлило, а скорее обидело — и от этого тоже было как-то легче. Кажется, есть она нас не собиралась.
— Я — Фантя, — откликнулась моя крыса.
— Так мне ж не видно! — возмутилась ящерица. Или как там её? А, дракон. — Εсли я голову засуну пoсмотреть — не будете больше визжать и картошкoй кидаться?
— Чем? — это мы хором.
— А вот тем, чем в меня кидались. Ой, я и забыл, что в вашем мире такого нет. Ну, это корнеплод такой, которым вы мне прямо в глаз засветили. Знаете, неприятно.
Мы дружно посмотрели на корзину с тёмной репой, потом на зелёную тыкву — наверное, у неё тоже название есть, и у всего другого, что мы не знали. Потом вновь посмотрели на потoлок. Подумали.
