Скованная льдом (СИ) - Черная Нина

Рука Макара легла на мое бедро, ногти несильно впились в кожу, а промежностью я ощутила нечто твердое, будто пульсирующее. С губ снова сорвался бесстыдный стон, а я подалась к нему, навстречу новому и неизведанному.

Черный бог

Никогда бы не подумал, что человечка может настолько свести с ума. Можно все списать на долгое воздержание, но я, в отличие от людей, умею контролировать свои потребности, просто замораживаю их на время, пока нет возможности их удовлетворить.

Когда я увидел это лупоглазое недоразумение впервые, захотел сразу отправить обратно. Когда же обнаружил мертвых девиц, вместо даров, решил, что вполне могу потерпеть еще год. Ведь, это для меня, как минута.

Только сейчас обычно холодный разум мне отказал совершенно. Ее дрожь, ее испуг, ее дыхание вызывало во мне что-то темное, потаенное. Хоть я всегда предпочитал, когда девушки сами меня заводят, раздевают, привлекают мое внимание, а тут чуть ли не впервые готов сорвать с нее это платье. Даже в полотенце она не выглядела так притягательно, как виделась мне теперь. Часто вздымающаяся грудь, приоткрытый рот и распущенные волосы заставили меня приблизиться и начать действовать.

Девочка оказалась настолько чувствительной и податливой, что я совершенно позабыл о том, что опыта у нее никакого. Я вел себя как дикий зверь, не думал о том, что могу причинить ей боль. Да и чувства ее меня не очень волновали. Но когда увидел слезы на ее глазах и разорванное платье, что-то внутри оборвалось. Я отстранился, вглядываясь в ее подернутые пеленой слез глаза, ища в них страх, отвращение и бог весть, что еще, но так и не нашел.

— Почему вы остановились? — ее голос звучал глухо, с грудным придыханием, отчего все установки полетели к снежным волкам.

— Как, говоришь, твое имя? — спросил ее, чтобы хоть немного взять себя в руки и не навредить здоровью девицы. Ведь она совсем еще ребенок, а по сравнению со мной, можно сказать, что не рождалась вовсе.

— Аська, — прошептала она удивленно, — можно Настя.

В ее глазах читалась легкая обида, а тонкие пальчики блуждали по моей рубахе, будто жили своей жизнью. Даже сквозь плотную материю я чувствовал обжигающее тепло ее тела. Понял, что в брюках настолько узко, что ткань сейчас начнет трещать, а желание просто разорвет мои яйца.

Как там говорил брат? Ты растаешь, если поддашься чувствам! Но это, конечно, оказалось просто шуткой, насмешкой над доверчивым мной. Только относилось это к Морене и ни к кому больше. За грудиной неприятно кольнуло, заставляя безумную волну возбуждения немного схлынуть. Отголоски предательства все еще клубились в глубине души, отравляли мою суть и вызывали бураны за пределами Заколдованного леса. Я прикрыл глаза и запретил себе думать о бывшей жене, она осталась далеко в прошлом.

Сейчас меня волновали только обжигающие пальчики, наивный взгляд и приоткрытые припухшие губы. Я вновь посмотрел на ту, что лежала подо мной, беззащитная и такая доступная. Те участки тела, которые оказались обнажены, покрылись гусиной кожей, как от холода, на висках заметно пульсировали синеватые вены, отчего цвет кожи девицы показался бледным, с голубоватым оттенком, как у моих статуй в тереме.

Я провел пальцем по линии ее скул, спустился к ключицам и наклонился ниже, желая попробовать желанные губы на вкус снова. Вздох, сорвавшийся с ее губ сломал мои последние барьеры.

Аська

Страх снова выбрался наружу, когда я поняла, что платье больше не прикрывает меня, а глаза Макара лихорадочно блуждают по обнаженным участкам моего тела. Если бы он не остановился, то мне стало бы проще распрощаться с честью. Потому что странное безумие проникло под кожу, завладело мной полностью, хотелось касаться его, гладить, освободить от рубахи и накидки. Посмотреть, что там.

Очередным ударом оказалось то, что он не запомнил моего имени, обида надоедливым червем поползла по пищеводу, вставая где-то поперек горла. Я поджала губы, в глазах снова защипало, только совсем не от радости и счастья.

Но он не дал мне уйти глубоко в ненужные переживания, провел пальцем по чувствительной коже, вызывая очередной мой стон. Жар снова заглушил все сомнения и страхи, а тело плавилось под его нежными пальцами, поддавалось каждой ласке, будоражившей сознание.

В ход снова пошли губы и язык, я взволнованно всхлипывала и сильнее сжимала его волосы, в которые вцепилась вновь.

Левый сосок, острая боль и тут же ледяная нежность, вызывающая мой стон. Кажется, они становятся громче, стоны.

Ложбинка меж грудей, влажная дорожка заставила меня трепетать, поддаваться ласке, кусать припухшие от поцелуев губы.

Вот он спустился ниже, вызывая пожар внутри, пришлось отпустить его волосы, чтобы не лишить Макара шевелюры. Невольно завела руки за голову, нащупала прутья кровати, схватилась за них и выгнулась навстречу бесстыжему языку.

Его пальцы освободили меня от остатков нижнего белья, неужели его он тоже порвал? Все равно, я отдалась на волю чувств, остро реагируя на каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый его тяжелый вздох.

Низ живота обдало холодом, а я невольно свела ноги, когда его язык спустился совсем низко, туда, где пылал самый жарки й огонь. Он сжал мои бедра, оторвался от меня на мгновение. И, поймав мой испуганный взгляд, прошептал:

— Не бойся, Настенька, тебе сейчас станет хорошо. Не прячься, ты очень привлекаешь меня, девица.

Я прикусила губу и расслабила мышцы, отдавая себя на растерзание постыдных чувств и огненной лавины, что продолжала копиться внутри.

Черный бог

С каждым прикосновением к этой девочке я все больше терял самоконтроль. А ее нежный, еле уловимый аромат заставлял втягивать носом воздух в два раза чаще. Это напомнило мне, что так я когда-то реагировал на Морену. Только, она такой податливой не оказалась. Как она говорила? Вынужденный союз?

Громкий всхлип вернул меня в настоящее, действительно, не время задумываться о прошлом. Это ее первый опыт, она должна его запомнить, как нечто приятное, а не как смесь ужаса и отвращения. Я провел пальцем по ее промежности, несильно сжал бедра и поймал пульсирующий бугорок клитора. Такой маленький, в обрамлении светлых завитков волос. Надо бы научить ее избавляться от них.

Я вновь втянул носом воздух и ускорил движения языка. Девица задергалась подо мной, сминая простыни и выгибаясь в пояснице под немыслимым углом. Я хмыкнул про себя и прикрыл глаза, сжал сильнее ее бедра. Еще немного и она будет готова принять меня. Я не хотел торопиться, но она оказалась слишком соблазнительной, чтобы не воспользоваться.

Аська

Миллион разрядов пробежалось по моему телу, а мышцы ног свело судорогой, с губ сорвался неприлично громкий стон, а руки до побеления вцепились в прутья кровати. Рот наполнился металлическим привкусом, кажется, я прикусила губу до крови, сама не заметила как.

Дыхание вырывалось из грудной клетки рвано, клочками, а сердце так часто билось, что я не могла даже сосчитать количество ударов, сбивалась на пяти. Судорога отпустила, а по телу прокатилась волна блаженства и счастья, внутри будто распускался диковинный цветок, медленно, сладко и так приятно.

Тягучий и терпкий поцелуй накрыл мои приоткрытые губы, чужой язык вновь пробрался внутрь, завлекая меня в свою игру, дразня, заставляя теплые волны расползаться по телу вновь.

— Понравилось? — прошептал мне на ухо Макар, прерывая поцелуй. Я лишь неопределенно промычала, не открывая глаз. — Это называется оргазм, девица, — прошептал он проникновенно, вновь будоража меня, — а теперь я научу тебя кое-чему еще.

Он лег рядом, вынуждая меня приоткрыть глаза и приподняться. Смущение, наряду со сладостной истомой и бушующим вновь возбуждением, побороло последние отголоски страха. Они спрятались или ушли навсегда, наверное, это правильно. Макар подложил руку под голову и провел кончиками пальцев по моей пылающей щеке, заправил волосы за ухо и так предвкушающе улыбнулся, что я растаяла, расплавилась и пропала.