Правила семьи Райс. Тетралогия (СИ) - Гринберга Оксана

Но, кажется, у меня не вышло, потому что Сайрин нахмурилась.

– Здесь все подчиняются нашему господину и живут по правилам его дома. Для тех, кто посмеет проявить своеволие, существуют наказания. Такие, о которых твоей нежной спине лучше не знать.

– Ах вот как? – склонила я голову. – То есть если я буду не слишком любезна с вашим братом, то меня высекут плетьми?

И ни в чем не ошиблась.

– Но это лишь малая часть того, что тебя может ожидать за непокорность и своенравие. Знаешь ли ты, Аньез, как поступают с домашними животными, которые отказываются выполнять то, что от них хотят хозяева?

– С интересом послушаю, – сказала ей. – Хотя сравнение человека с домашним животным меня позабавило.

Черные глаза Сайрин сузились.

– Даже если это великолепный скакун, стоивший хозяину огромных денег, но необузданный и не подчиняющийся правилам, его отправят на рынок, где продадут за малую цену, лишь бы только сбыть с рук. После этого он попадет туда, где станет таскать тяжелые мешки или всю жизнь ходить с завязанными глазами по кругу, вращая водное колесо.

– Ужасная судьба, – согласилась я. Сделала еще один глоток кофе, зажмурилась от удовольствия: – Вкусно!

– Мы не держим здесь тех, кто противится нашим правилам, – продолжала Сайрин. – Если ты постоянно будешь показывать характер или попытаешься сбежать, то попадешь прямиком на невольничий рынок, где тебя купит толстый купец. Днем ты будешь тяжело и много работать, а по ночам ублажать его в постели. Такой ли ты видишь свою судьбу, Аньез?

– Не такой, – призналась ей. – Совершенно другой.

– Надеюсь, тогда тебе все понятно?

– Понятнее не бывает, – улыбнулась я. – Кроме одного: где сейчас моя горничная? Ее зовут Маиса, мы были с ней в одном караване, и она…

– Твоя служанка уже во дворце. Ее состояние оставляет желать лучшего, но она скоро поправится.

– Можно ли мне ее навестить?

– Нельзя. Она пока еще не допущена в женское крыло, а тебе покидать его запрещено. Но о ней хорошо заботятся. Заодно уже скоро ее начнут готовить к тому, что она будет прислуживать будущей икбал или кадин нашего господина. – Сайрин улыбнулась: – Речь идет о тебе, Аньез, потому что я искренне надеюсь, ты поняла все, что я хотела тебе сказать.

Кивнула.

– Как уж тут было не понять!

– Что же касается тебя… Обычно я готовлю всех гедикли к тому, что их ожидает в спальне господина, но мой брат пожелал… Надир сказал, что сделает все сам.

Мне стало не по себе.

– Теперь можешь идти, – произнесла Сайрин. – Отдыхай и наслаждайся жизнью. Я слышала, тебя интересуют книги – ну что же, вход в библиотеку моего брата для тебя всегда открыт. И вот еще – господин присоединится к нам за ужином, так что выбери на вечер подходящую одежду, а заодно попроси сделать тебе красивую прическу. Пусть она открывает твою шею – нашему господину такое понравится!

Затем махнула рукой, показывая, что наш разговор закончен.

– Почему ваш брат закрывает лицо? – не выдержав, спросила я. – У него какое‑то уродство? Или это высшее проклятие?

Сайрин уставилась на меня недоуменно.

– Лицо Надира прекрасно. Все кадин, икбал и гедикли в него влюблены и мечтают лишь о том, чтобы провести с ним ночь.

– Тогда что же он скрывает? – не сдавалась я.

Распорядительница склонила голову, размышляя.

– Ты умная девушка, Аньез, и подмечаешь многое, на что другие не обратили бы внимания. Мой брат рожден от центинки, третьей кадин в гареме нашего отца. Цвет его кожи похож на твой, и даже жаркое солнце Остара не сделало его таким же смуглым, как у исконных жителей нашей страны. Моего брата это немного смущает, поэтому он закрывает лицо на людях, но дома, в своем дворце и со своими женами и избранницами, Надир этого не делает.

На этом наш разговор завершился, и я покинула будуар Сайрин. Но за дверьми на меня тотчас же налетела Дженна:

– Что тебе сказала эта гюрза? Зачем она тебя вызывала?! – накинулась на меня с вопросами новая знакомая.

Пожала плечами – докладывать Дженне о сказанном я не собиралась.

– Я справлялась о своей горничной Маисе, она была со мной караване. Оказывается, с ней все в порядке, но ей пока еще не дозволено находиться рядом со мной.

– До тех пор, пока ты гедикли, за тобой будут присматривать общие служанки, – кивнула Дженна.

– Это мне и сказала Сайрин.

– Могла бы спросить и у меня, – фыркнула Дженна. – Но пойдем поскорее, я покажу тебе наши бани!

– Покажи лучше, где здесь библиотека, – попросила я, но этого Дженна не знала.

Засмеялась, сказав, что мне не стоит забивать голову подобными глупостями – лучше уж отправиться в бани, где приятно провести время до обеда. Затем можно немного поспать или прогуляться по саду, после чего заняться приготовлением к ужину.

На него явится наш господин, и можно будет посмотреть, как Ийлин и остальные станут из кожи вон лезть, лишь бы тому понравиться. О, это будет забавное зрелище!

– Пожалуй, я все‑таки схожу в библиотеку, – сказала я Дженне. – Мне нужно немного успокоиться, и книги мне в этом помогут. А потом я приду к тебе в бани.

Ну что же, здешняя библиотека оказалась не такой роскошной, как во дворце Рореда Гервальда. Всего‑то три стеллажа с книгами, зато среди них я отыскала настоящие жемчужины.

Например, отлично сохранившийся экземпляр по «Становлению магии от истоков до наших дней» Лефрада, причем «его дни» были примерно четыре столетия назад.

Также я нашла несколько книг по истории Остара и еще пару по военному делу. Но куда больше меня впечатлила полудюжина сочинений по Высшей магии моего деда, Амброуза Райса.

И да, они были на центинском.

Стоило их увидеть, как выдержка начала меня подводить. Украдкой оглянувшись – нет, за мной никто не наблюдал, – я притронулась к кожаному переплету «Экстраполяции Высших магических заклинаний», чувствуя, как щекочут горло, подбираясь к глазам, слезы.

Потому что вспомнила прежнюю свою жизнь в Калинках и подумала об отце, Двейне Райсе, который ни разу меня не подводил и не предавал. Вместо этого он растил меня, заботился и учил.

Хотел, чтобы я была счастлива и в безопасности, но вместо этого я нарушила все его правила, которые он старательно вбивал мне в голову. И даже последнее умудрилась – безответно влюбилась в нашего декана.

Безответно – потому что куда больше меня он любил поиски утерянного артефакта.

Как же это было давно, словно в тумане!

Украдкой смахнув слезы, я запретила себе расклеиваться. Отправилась дальше – шла вдоль стеллажей, притрагивалась к корешкам переплетов, рассматривая названия, пока не натолкнулась на ту самую книгу, которую читала еще в Фисе.

Ну, как я ее читала – тогда мой остарский не был настолько хорош, и я почти ничего не поняла. Зато теперь я знала этот язык намного лучше, жизнь заставила выучить его в кратчайшие сроки.

Вытащив книгу – это был сборник остарских легенд и пророчеств, – я уселась с ней за стол. Принялась перелистывать, разыскивая страницу, текст с которой привлек мое внимание во дворце Рореда, и я выписала его на листок, решив перевести вместе с Кассимом.

В голове снова появились непрошеные, печалившие меня мысли.

Я думала о том, где сейчас мог быть мой телохранитель. Может, он в Фисе и прячется от головорезов Рореда Гервальда? Или давно уже в могиле? Либо сквозь мглу песчаной бури я разглядела Кассима здесь, на воротах дворца Пустынного Ястреба, и мне ничего не почудилось?

Этого я не знала, но к глазам снова прилили проклятые слезы!

Наконец отыскала легенду об Искре. Тогда, в Фисе, я почти ничего не поняла из написанного, зато сейчас мне все было предельно ясно. Кроме одного – как я могла пропустить появление в библиотеке Пустынного Ястреба?!

Он подошел незаметно и совершенно бесшумно. Опустился на соседний стул, и я отшатнулась, уставившись на него в полнейшем изумлении.

– Не бойся, – мягко произнес Надир на центинском, и его рука легла рядом с моей.