Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

– А очень жаль. Мы очень давно не виделись. Как идут дела? Что, гляжу, исправляешь ошибки молодости?

Одеревенев, Дарья заозиралась. Но в кабинете было пусто – даже в темном углу, откуда обычно выглядывал Шептун, не было ничего, кроме мрака.

– Не твое дело. Что тебе нужно?

– Ничего особенного. Только корона. Тебе она не жмет?

– Нет. Попробуешь заявиться, и я…

– Снимешь ее как миленькая. Ведь она моя по праву. А ты явно засиделась на троне. За столько‑то лет.

– Может быть, – улыбнулась Дарья. – Но корона принадлежит Марьяне. По праву.

– Сомневаюсь. Кстати, о ней. Как поживает моя ненаглядная девочка? Ты ее еще не заела своим…

– Да как ты смеешь, тварь! – зарычала Дарья, вмиг потеряв былое самообладание. – Только тронь ее пальцем, и я…

Она осеклась. На «проводе» же послышался довольный смех.

– И ты? Что⁈ Натравишь на меня своего Аристарха или ту дуру, Домну, с ее выводком? Мне они не интересны. Раздавить их раз плюнуть.

Но Дарья только посмеялась его самоуверенности.

– Нет, – выдохнула она. – Есть кое‑кто еще… Поверь, Он тебе понравится.

Собеседник взял паузу.

– Ооо, у тебя новый пес? Что ж, буду ждать. А пока не скучай. И держи двери под замком. Как и всегда.

Он отключился, а Дарья обессиленно упала в кресло. Ох уж этот мерзкий…

– Дарья Алексеевна, с вами все хорошо?

Королева подняла глаза. Это был ее дворецкий.

– Все хорошо, Степан. Сейчас я…

Тут ее взгляд скользнул на его руку – в ней был обнаженный кинжал. Пальцы были сплошь усеяны золотыми кольцами.

– Мы исправили ошибку, – улыбнулся он. – Одну из всех тех, что вы совершили в молодости. Теперь настала пора последней…

Она приподнялась, руки сжали подлокотники кресел.

– Степан, что ты?.. – и они пересеклись глазами. А они у него были как щелочки. Совсем как у рептилии.

Удар она перехватила у самого горла. Схватила нож прямо за лезвие.

– Сука… – напрягся дворецкий и изо всех сил навалился на нее. Его земные глаза засияли. Кольца тоже – на каждом было клеймо Башни. – Сдохни, старая стерва…

Боль нестерпимо обожгла руки, но Дарья была упряма – сжала острие одной рукой. Вторую же бросила в бой.

Пробудить в себе Дар вышло за один миг, а вот в следующий… Вскрикнув, она схватила дворецкого за лицо. Под ее ладонью вспыхнуло голубое пламя, а мигом позже он с воем покатился по пол.

Пальцы Дарьи разжались – кинжал упал на пол, но боль вспыхнула только сильнее. Переборов ее, Королева подошла к извивающемуся на полу дворецкому, которого знала полвека. Он пытался сбить пламя, но оно разгоралось только ярче. Дыма не было.

– Грязный предатель! И ты, Степан⁈

– Что⁈ Сука, почему пламя не тухнет?

– Оно затухнет только, когда я разрешу, – и она подняла руку, которая тоже горела как факел. – Да, мне больно как и тебе, но я‑то могу подождать…

– НЕТ! – и пламя захватило его всего. – ТЫ ТОЖЕ СДОХНЕШЬ СО МНОЙ, УЗУРПАТОРША! ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!

Его глаза ярко вспыхнули, а кожа начала трескаться. А еще кольца на его руках – золото сияло все ярче.

За миг до того, как разразился взрыв, Дарья схватила свою мантию и накрылась ею с головой. Стало так удушающе жарко, что она зажмурилась. На губах Королевы зажглась горькая улыбка. Как жаль, что она так и не дождалась ответа своего чешуйчатого рыцаря.

Конец второй книги.

Это кто переродился? 3

Глава 1

Да ты крыса⁈

Черный рыцарь по имени Арчибальд Корвин никогда не бил женщин. Это было одно из очень немногих принципов, которым он придерживался всю свою жизнь.

Но… Все бывает в первый раз. Особенно, когда их целых шестеро, и они хотят отправить тебя на тот свет.

– Сдохни! – взвизгнула мелкая любительница лопать шарики, вскидывая топор. С боков подходили ее старшие подружки – одна колола его зонтиком, три другие пытались продырявить ножницами и спицами.

Раскрутив трость, Корвин выбил железо из рук троицы, а одну отправил на землю оплеухой. Мелкую же пришлось схватить за шиворот и метнуть в подруг. Они так и покатились вниз с холма.

А тут еще и «снаряды», летящие на них с неба. Стулья, диваны, куски стен и еще золото, конечно же – остатки усадьбы Омаровых грозили превратить в лепешку всех сражающихся.

И все это время Корвин не спускал с плеча свой «трофей». Девушка уже устала биться и повисла на плече рыцаря как кукла.

– Пусти ее!

И одноглазая метнула в него свои ножи. Три он отбил, а еще от двух увернулся.

– Промазала! – хмыкнул он, но поймав ее усмешку, скосил глаза вниз. Один нож таки попал ему в ногу. Было больно.

– Неплохо дерешься, для мальчишки, – хохотнула одноглазая, поднимая с земли топор. – Но лучше сдавайся. Раненым тебе не уйти.

А снизу к Корвину подползали остальные. И снова у них в руках было оружие – на этот раз палки с гвоздями, коих вокруг было раскидано в великом множестве. А мелкая засранка умудрилась достать где‑то бензопилу.

– Эту девушку мерзавцы Омаровы решили «подарить» их мерзкому главе рода, – сказала одноглазая. – Как и всех нас когда‑то. Мы не дадим тебе уйти с ней!

– Серьезно? – хмыкнул Корвин, отступая от них. – Я так‑то ее спас… Если бы не я, она бы так и сидела в торте…

Девушки только покачали головами. Они окружили Корвина кольцом.

– Пусти ее и она сама отблагодарит тебя, а нет…

– Эй ты, барышня? – спросил Корвин спасенную деваху. – Ты же благодарна мне от всей души?

В ответ она только замычала.

– Вот видите?

– Мерзавец! Все вы одинаковые! Сестры, убейте его!

И только вся компания сорвалась в бой, как между ними и рыцарем рухнуло нечто такое, что подняло в воздух целый столб пыли. Прокатившись колбаской, оно раскидало девушек в разные стороны. Прилетело и Корвину – его отбросило с такой силой, что он на миг потерял со…

…знание вернулось к нему чуть погодя.

Замотав головой, Зайцев понял, что он лежит на земле, у него из ноги торчит рукоять ножа, а рядом извивается и мычит какая‑то девушка. Ужас был в том, что она была опутана красной подарочной ленточкой, а во рту у нее сидел кляп.

А еще ужаснее были несколько злых девушек в юбках с оборками, что вылезали из‑за гигантского почерневшего холодильника, который лежал на боку. У всех горничных были палки с гвоздями, а одна – лет семи – с трудом держала бензопилу.

– Что за черт⁈

Девушек Зайцев всегда немного побаивался. Они были красивыми, а еще злыми – и любили издеваться над ним.

Тут на холодильник вскочила шестая девушка – тоже в форме и с белой повязкой на глазу. В ее руках был топор.

– Сдохни! – и горничная зависла в прыжке.

Тут двери холодильника выбило и наружу вылезла когтистая рука. Схватив девушку за ногу, она дернула ее на себя. Одноглазая рухнула в траву.

Остальные обернулись. Зайцев мог вскочить и дать деру, но не сделал и шагу. Ему тоже было от чего замереть на месте.

Все смотрели на того, кто выбирался из холодильника. Вернее, сначала оттуда брызнул поток золота, а потом вылез и сам Иван Обухов.

– Сейчас кто‑то мне ответит! – рыкнул он, нависая над одноглазой. Его зрачки‑щелочки горели инфернальный изумрудным светом. – Кто взорвал дом⁈

Он обвел взглядом всех присутствующих. А от этого взгляда даже у Зайцева поджилки затряслись. Одна за другой, девушки поднимали руки. И все указывали на мелкую.

– Ты⁈

– Но… но… но я… – задрожала мелкая, выпустив бензопилу. – Я больше не буду лопать шарики!

И упав на колени, девочка расплакалась. Остальные едва не кричали от страха – даже одноглазая тряслась как осенний листочек.

– Дамы, – сказал Обухов. – У вас есть шанс. Раз…

Но «два» они даже не дождались: похвитив мелкую, кинулись в разные стороны. Двое взяли кресло‑каталку с каким‑то мирно спящим дедом и тоже умчались прочь.