Отбор. Пламя в твоей крови (СИ) - Янчевская Анжелика

— Вы полны сюрпризов, леди Эльвия. Большинство кандидаток в вашей ситуации стали бы рыдать или требовать отложить церемонию.

— Рыдание не починят платье, — ответила я, всё ещё чувствуя, как колотится моё сердце от собственной смелости.

Уголок его рта слегка дернулся:

— Воистину мудрое наблюдение.Знаете, я вам все таки помогу. Следуйте за мной.

Я поспешила за Дарином, стараясь идти осторожно, чтобы повреждённый шов не разошёлся окончательно. Мы свернули несколько раз, поднялись по узкой лестнице и оказались перед небольшой дверью, спрятанной в нише.

Лорд Дарин постучал. Дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, и ясными голубыми глазами, неожиданно молодыми для её возраста.

— Лорд Дарин, — она склонила голову. — Чем я могу вам помочь?

— Здравствуй, Ильса, — его голос смягчился, словно он разговаривал с давним другом. — Нам нужна твоя помощь. Срочно.

Ильса окинула меня проницательным взглядом, задержавшись на моем платье:

— Вижу. Заходите, быстрее.

Я оказалась в небольшой, но уютной комнате, заставленной манекенами, отрезами ткани и коробками с лентами и бусинами. Пахло лавандой и какими-то пряными травами.

— Снимай платье, девочка, — скомандовала Ильса, уже доставая какие-то инструменты. — Милорд, будьте добры подождать за дверью.

Лорд Дарин коротко кивнул и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Ильса жестом велела мне поторопиться:

— Давай, девочка, у нас мало времени.

Я поспешно сняла платье и передала ей. Ильза внимательно осмотрела повреждение, а затем её глаза сузились:

— Ох, какая подлость, — пробормотала она. — Смотри-ка.

Она показала мне едва заметные разрезы по всему платью — на спине, на другом боку, даже на лифе.

— Кто-то очень постарался, чтобы платье разошлось прямо во время церемонии, да так, чтобы его нельзя было быстро починить.

Я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева:

— Это не исправить даже вдвоем!

— Да, по крайней мере, не за те тридцать минут, что у нас остались.

— Что же мне делать? — в отчаянии спросила я. — Я не могу пропустить церемонию, это будет означать провал.

Ильса задумчиво посмотрела на меня, словно что-то просчитывая:

— Ты невысокая, — заметила она, — и фигуристая. Не такая, как эти драконицы-палки. — Она постучала пальцем по подбородку. — Знаешь, у меня может быть решение. Подожди здесь.

Она скрылась в соседней комнате, а я осталась стоять, чувствуя себя ужасно уязвимой в одном нижнем белье посреди незнакомой комнаты.

Через минуту Ильза вернулась, бережно неся в руках что-то, завёрнутое в бледно-голубую ткань. Её лицо было странно торжественным.

— Это платье я сшила двадцать лет назад, — произнесла она, медленно разворачивая ткань. — Для свадьбы моей дочери Лирны.

Платье, которое появилось из-под ткани, заставило меня затаить дыхание. Такой красоты я не видела даже в самых смелых мечтах. Казалось, мастерица заключила в ткань саму магию зимнего рассвета — шёлк переливался всеми оттенками льда и утреннего неба: от глубокой полуночной синевы до нежнейшего перламутрово-серебристого, словно первый луч солнца на замёрзшем озере.

В тонком кружевном узоре, обрамлявшем лиф и рукава, угадывались драконьи чешуйки и морозные узоры одновременно — невесомые, почти прозрачные, но сверкающие тысячами крошечных кристаллов, напоминающих застывшие капли росы. Глубокий, но элегантный вырез был создан так, чтобы подчеркнуть женственные изгибы, не выставляя их напоказ, — смелый вызов придворной моде с её высокими воротниками и строгими линиями.

Юбка ниспадала свободными волнами, струясь, как вода, а не стояла колоколом на жёстких обручах. В движении ткань словно оживала, переливаясь, как грани драгоценного камня, то серебристо-голубая, то с лиловыми и аквамариновыми оттенками. По подолу тянулась вышивка тончайшими серебряными нитями — узор из созвездий и снежинок, каждая из которых была уникальна.

Я с трепетом прикоснулась к ткани — она казалась прохладной, как утренний лёд, но в то же время удивительно мягкой и живой под моими пальцами.

— Оно… оно как воплощение зимы, — выдохнула я, не найдя других слов.

Глаза Ильсы затуманились: — Лирна умерла за неделю до свадьбы. Лихорадка унесла её за три дня. Она даже не успела примерить это платье. — Старая швея ласково провела рукой по ткани. — Я хранила его все эти годы, не в силах ни отдать, ни выбросить.

— Ильса, я не могу его надеть, — прошептала я, внезапно почувствовав комок в горле. — Это слишком личное, слишком…

— Напротив, — перебила меня старая швея, и её голос окреп. — Ты должна его надеть. Лирна была такой же, как ты, — яркой, живой, не такой, как все эти высокородные леди. И она была твоего роста и телосложения. — Ильса улыбнулась сквозь слёзы. — Я думаю, она была бы рада, что её платье наконец-то послужит кому-то, кто так на неё похож.

Я не знала, что сказать. Такой жест доверия со стороны совершенно незнакомого человека потряс меня до глубины души.

— Примерь, — мягко попросила Ильса. — Посмотрим, подойдёт ли оно тебе.

С её помощью я надела платье, и оно село идеально, словно было сшито специально для меня. Прохладный шёлк обволакивал тело, подчёркивая изгибы талии, а лёгкость ткани делала каждое движение плавным, почти танцевальным. В отличие от жёстких корсетов и тяжёлых юбок придворных нарядов, в этом платье я чувствовала себя свободной, словно была одета в саму лунную дымку.

Я повернулась к зеркалу и застыла, не узнавая собственное отражение. В серебристо-голубом обрамлении мои рыжие волосы казались ещё ярче, словно живое пламя, танцующее среди ледяных кристаллов. Бледная кожа светилась изнутри, а голубые глаза потемнели, став глубокими и выразительными. Огонь и лёд встретились и не погасили, а усилили друг друга, создавая поразительный, почти гипнотический контраст.

— Ты выглядишь в точности как она, — прошептала Ильза, и я увидела, как в её глазах блестят слёзы.

— Правда?

Ильса кивнула:

— Это судьба, девочка. Это платье ждало тебя все эти годы. — Она быстро смахнула слезу и деловито оправила юбку. — Ну-ка, повернись. Нужно убедиться, что всё сидит как надо.

Каким-то чудом платье не нуждалось в поправках. Ильза лишь слегка подколола мои волосы, создав более изысканную причёску, и добавила пару шпилек с крошечными лазуритами.

— Вот теперь ты готова, — кивнула Ильса, отступая назад, чтобы полюбоваться результатом. — Иди и покажи этим высокомерным драконицам, что истинная красота не зависит от чистоты крови.

Я обняла её, не в силах выразить словами свою благодарность:

— Спасибо, Ильса. Я верну платье сразу после церемонии.

— Оставь себе, — мягко ответила она. — Пусть оно наконец-то послужит своей цели — сделает девушку счастливой в важный для неё день.

Когда я вышла в коридор, лорд Дарин перестал расхаживать взад-вперёд. Он скользнул по мне взглядом — внимательным, оценивающим, но лишённым эмоций. Лишь в глубине его золотистых глаз промелькнуло что-то похожее на интерес.

— Вы сменили платье, — заметил он с едва заметной вопросительной интонацией.

Я почувствовала, как щеки слегка краснеют:

— Ильза одолжила его мне. Моё было безвозвратно испорчено.

Дарин приблизился на полшага, изучая ткань и крой:

— Любопытный выбор, — в его голосе не было ни одобрения, ни осуждения, только холодная заинтересованность. — Это работа мастера.

— Оно было сшито для дочери Ильзы, — тихо пояснила я. — Которая так и не смогла его надеть.

Его взгляд слегка изменился, в нём появилось понимание:

— Лирны, — негромко произнёс он. — Да, я помню. Талантливая девушка, достойная дочь своей матери.

— Вы знали её? — удивилась я.

— В Рубиновой Цитадели мало что ускользает от моего внимания, — уклончиво ответил Дарин. — Пойдёмте, леди Эльвия. Время не ждёт.

Мы быстро шли по коридорам, и я старалась запомнить дорогу, но повороты сменяли друг друга так быстро, что вскоре я окончательно запуталась. Внезапно Дарин остановился: