Двойник короля 20 (СИ) - Скабер Артемий

— Сокровища… Они были мои. Я их собирал. Ты знаешь, сколько лет? Знаешь, сколько жизней положил ради них?

Голос дрожал от эмоций — настоящих, неподдельных. Сокровища для гнома — это не просто богатство. Это история, память, доказательство силы и власти, часть личности.

— И где они теперь? — прищурился я. — Где твоя свобода? Где твоя гордость? Всё отняли. А ты жрёшь железо и блеешь, как коза.

— Мне… Мне пообещали! Вернут!

В голосе звучала неуверенность. Он и сам не верит своим словам, цепляется за обещание, зная, что оно пустое. Император никогда не вернёт сокровища такому опасному существу. Проще избавиться от него после выполнения задания.

— Пообещали… — усмехнулся я. — Кто? Тот, кто на тебя ошейник надел? Или тот, кто потом с тебя кожу снимет?

Он замолчал. Лицо дёрнулось.

— Найди меня, и я сниму цепочку. А потом не мешай, — пожал плечами. — Уходи. Встретимся на моих землях, я помогу тебе всё вернуть, твои сокровища. Ну, или продолжай быть шавкой, от которой потом избавятся. Решать тебе… Думаешь, что убьёшь меня? Вспомни прошлый раз.

Голос звучал спокойно, уверенно. Я предлагал выбор, но мы оба понимали, что выбора на самом деле нет. Свобода и сокровища против рабства и смерти — даже для существа с тысячелетним опытом это несложное решение.

Кислый смотрел на меня, не мигая. Красные отблески в его глазах то вспыхивали, то гасли. Пальцы сжимали прутья клетки с такой силой, что металл тихо поскрипывал.

Я пошёл к двери. Была мысль попытаться его переподчинить, вот только для Кислого свобода и сокровища превыше всего. Нужно действовать тоньше, медленнее. Сейчас главное, чтобы он не следил за мной и не мешал.

Мозг уже просчитывал последствия: «Если Кислый примет моё предложение, получу ценного союзника. Потом… Если откажется — придётся избавиться от него при первой возможности. Слишком опасно оставлять такое существо на свободе, особенно если оно подчиняется императору».

Рука коснулась дверной ручки. Холодный металл. Ещё один шаг, и разговор окончен, остальное я решу потом.

— Согласен! — бросил он мне в спину.

Голос прозвучал неожиданно громко в тишине вагона. Я кивнул.

— Увидимся, — ответил, не оборачиваясь.

Закрыл дверь, использовал магию, чтобы замок сработал. Посмотрел на металл. В голове крутились вопросы. Император готовится. Пусть и думает, что я остался на своей территории, всё равно подстраховался.

Прислонился к стене коридора, позволяя себе секунду передышки. Мысли роились в голове: «Император, Амбивера, Кислый… Фигуры на шахматной доске. И ведь это только с нашей стороны, что там у турок ещё для меня приготовлено? Будет весело».

Полумрак моего купе встретил меня тишиной. Вагон слегка покачивался на стыках рельсов, создавая убаюкивающий ритм. Через плотно задёрнутые шторы пробивались тонкие полоски света.

Мясные хомячки возвращались один за другим. Крошечные, едва различимые насекомые проскальзывали в щель под дверью, тут же устремлялись ко мне. Дымов ещё спал.

Я устало потёр виски, голова гудела от напряжения. Когда зашёл, то застал картину, где подросток-монстр объясняет карликовому голему, что он собирается воевать и искать самок.

— … И тогда я найду себе самую красивую самку, — вещал Амус с жаром. — У неё будут большие… Ну, знаешь. И длинные волосы. Нет, лучше короткие. И она будет сильная, сможет убивать врагов вместе со мной.

Голем «слушал». Его каменная голова слегка наклонена, что создавало иллюзию внимания. Между ними установилась какая-то странная связь, природу которой я не понимал.

Амус не заметил меня сразу и продолжал свой монолог, полный подростковых фантазий о войне, славе и самках. Его лицо раскраснелось от возбуждения, глаза блестели. В такие моменты он больше всего походил на обычного подростка, а не на водяного медведя в человеческом обличье.

— Голем, ко мне, — приказал негромко.

Каменная фигура мгновенно отреагировала. Когда он оказался рядом, я коснулся его головы в надежде что-то почувствовать. Вдруг беседы с Амом как-то помогут ему вернуть свою нормальную форму. Вот только ничего…

Активировал пространственное кольцо, и голем исчез.

— Я называл его Толиком, — сообщил мне Ам. — Хороший парень, внимательный такой, неразговорчивый.

Амус выглядел почти обиженным. Его нижняя губа слегка выпятилась, руки скрестились на груди.

Кивнул. Имя для голема? Нелепо, но пусть. Если это помогает Аму чувствовать себя более человечным, то какая разница? Толик так Толик. Лишь бы слушался команд, когда понадобится.

Кожаное кресло чуть скрипнуло под моим весом. Я откинулся на спинку, прикрыл глаза на мгновение. Через полуприкрытые веки наблюдал за Амусом. Он явно чувствовал, что предстоит серьёзный разговор. Его поза изменилась на напряжённую. Пальцы начали нервно постукивать по колену, глаза стали внимательнее, настороженнее.

— Ам… — начал я. Голос прозвучал тише, чем планировал. Откашлялся, собираясь с мыслями.

— Амус! — поправил он.

Тон настойчивый, даже требовательный. Подбородок выдвинулся вперёд в упрямом жесте.

— Угу. Туда, куда мы отправляемся… Там будет опасно. Самок по пути не встретится. Понимаю твои животные позывы и потребности, но я еду не развлекаться. Воевать! Убивать! Забирать своё! И если ты станешь мне мешать, тянуть назад… Тогда будет проще, чтобы ты сидел в пространственном кольце.

Говорил прямо, без смягчений. Он должен понимать серьёзность ситуации. Мы едем в Османскую империю не на экскурсию. Там будут люди, которые хотят меня убить, будут солдаты, охрана, маги.

С каждым словом наблюдал за его реакцией. Лицо Амуса становилось всё серьёзнее. Детское выражение сменилось чем-то более… взрослым. Глаза сузились, челюсти сжались.

— Я понимаю, — выдохнул лысый. — И я буду помогать, умру ради тебя и рода. Просто… Можно же помечтать?

Слова о готовности умереть прозвучали неожиданно серьёзно. Не фраза для красоты, а утверждение факта. Он действительно способен пожертвовать собой ради меня и рода.

— Можно, — кивнул я.

Короткое разрешение, но Амус просиял. Его плечи расправились, на лице появилась улыбка.

— Я знаю, что ты не мой папа, — хмыкнул пацан. — Что ты убил мою маму и забрал меня. Что растил как монстра, использовал.

Резкая смена темы застала врасплох. Вот так переход… Может, лучше о самках? Мне только кризиса самоопределения не хватало.

— Но ты был добр! Спасал меня, заботился. Всегда! Позволял спать на твоей кровати, кормил. А ещё я всегда чувствовал связь с тобой. Поэтому я решил, и это никто не изменит, что ты мой папа.

Каждое слово звучало с такой искренностью, что стало почти неловко. Он смотрел на меня с абсолютной уверенностью, без тени сомнения.

— Хорошо, — выдохнул.

— Я спать! — зевнул лысый. — Устал болтать.

Он завалился на мою кровать и закрыл глаза, тут же засопел. Вот же мелкая и хитрая тварь… А ничего, что сейчас моя очередь? Разговор как грамотно подвёл, чтобы остаться тут.

Я смотрел на него, развалившегося на моей кровати. Волосы ещё не отросли после шутки Боки и Токи, лысая голова блестела в тусклом свете купе.

Разговор был искусно направлен к этому результату. Сначала самки и мечты, потом серьёзная тема происхождения и отцовства, а затем — резкий переход к усталости и сну. И всё это, чтобы оказаться на моей кровати, а не в пространственном кольце.

Хитрый маленький засранец! Учится манипулировать. Что ж, пусть. Эти навыки могут пригодиться ему в будущем. Пока манипуляции примитивны и очевидны, но с практикой станут тоньше.

Ладно. Махнул рукой, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Кресло было не самым удобным местом для сна, но я привык к худшим условиям.

Звуки поезда — стук колёс, скрип дерева — складывались в монотонную колыбельную. Дыхание Амуса стало глубоким и ровным. Он действительно спал, а не притворялся.

Я тоже позволил себе немного расслабиться. Не полностью — часть сознания всегда оставалась настороже, но достаточно, чтобы тело отдохнуло перед тем, что ждёт впереди.