Жена ярла (СИ) - Левина Кира

Лера пыталась занять себя делами, ставшими за эти недели рутиной: беглый осмотр ткацких станков, где под пальцами служанок рождались грубые, но тёплые полотна, раздача пайков на кухне, где она уже научилась встречать благодарные кивки и видеть скрытое недоедание в потухших глазах. Она даже заучила названия зловещих корешков и сушеных трав в кладовой знахарки, пахнущей пылью и болезнями. Но мысли её, словно щепки в водовороте, неизменно уносило в холодные воды фьорда, где корабли Хальвдана могли в любой миг наткнуться на засаду Ингвара.

Единственным спасением были щенки. Подрастая, они становились все шумнее и нахальнее, а их тёплые язычки и восторженные визги в укромном уголке конюшни на время отгоняли прочь тень страха. Но стоило ей выйти на воздух, как её взгляд сам собой устремлялся в сторону безжалостной и свинцовой гладь заливи. Каждый крик чайки заставлял сердце сжиматься, а в горле вставал холодный ком.

Тот страх, что заставил её окликнуть его в последнюю ночь, оказался сильнее всех былых обид.

Прошла неделя. Затем другая. Настроение в замке становилось всё более мрачным. Ингрид хмурилась пуще обычного, а перешёптывания служанок становились всё тише и зловещее.

Неизвестность точила душу, словно червь.

И вот однажды, на исходе дня, с дозорной башни донесся протяжный звук рога. Лера, сидевшая в библиотеке, выронила свиток и бросилась к окну. Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. В проливе, как тени великанов, показались знакомые силуэты драккаров. У самого большого, на носу, стояла высокая прямая фигура.

Хальвдан.

Словно камень свалился с её плеч, и она едва не лишилась чувств от нахлынувшего облегчения. Она закрыла глаза, и несколько горячих слёз прокатились по её щекам.

Он вернулся не с пустыми руками. С кораблей на длинных дрогах свозили трофеи: бочки с провизией, связки мехов, поблескивавшее в косых лучах заката чужое оружие. Шли, позвякивая цепями, пленные с опущенными головами. Усталые воины с лицами, обветренными до красноты, сходили на берег с победными возгласами. Воздух звенел от всеобщего ликования.

Победа.

Разгром Ингвара.

Лера стояла на галерее, выходившей во внутренний двор, куда уже начинали свозить добычу, и не могла сдержать улыбки. Она видела его. Хальвдан шёл по двору твёрдой, привычной к качке походкой, но в его осанке читалась смертельная усталость. Его плащ был пропитан солёной водой, на потемневших от влаги доспехах виднелись свежие вмятины и зарубки. Но он был цел. Непобедим.

Их взгляды встретились через шумный двор. Он поднял голову, и его глаза нашли её в полумраке галереи. И на его суровом лице на мгновение мелькнуло нечто тёплое. Не улыбка, нет. Но его взгляд смягчился, в уголках глаз обозначились лучики морщин. Он кивнул ей, коротко, почти незаметно. И в этом кивке было больше, чем в любых словах.

"Ты ждала. Я вернулся".

Она кивнула в ответ, сжимая резную балюстраду так, что пальцы побелели. Она хотела сбежать вниз, броситься к нему... но что она могла ему сказать? Что делала все эти дни, боясь за него? Это было бы признанием. Слишком откровенным, слишком уязвимым.

В этот момент к нему подошли его хёрды, что-то оживлённо говоря, указывая на пленных и груды трофеев. Хальвдан выслушал, кивнул, и его взгляд снова стал сосредоточенным и жёстким. Он бросил на неё ещё один быстрый взгляд, полный какого-то невысказанного обещания, и позволил увести себя, погрузившись в неотложные дела победителя.

Разочарование сладкой болью кольнуло её под сердце. Но оно тут же сменилось пониманием. Он ярл. У него есть обязанности. Их разговор, каким бы важным он ни был, мог подождать.

Весь вечер замок гудел, как растревоженный улей. В главном зале начался пир, доносились громкие голоса, песни, звон кубков.

Лера не пошла вниз. Мысль пробиться через эту толпу ликующих воинов, занять своё место рядом с Хальвданом напоказ, под прицелом сотен глаз, казалась ей невыносимой. Всё, что было между ними, было тихим и сокровенным, и ждала она не шумного празднества, а той самой тишины, что должна была наступить после него. Она осталась в своих покоях, прислушиваясь к гулу праздника и чувствуя себя странно отстранённой, словно наблюдала за чужой жизнью из-за толстого стекла.

Она ждала.

Приняла ванну, надела чистое платье, распустила волосы. Сердце ныло от нетерпения и странной робости. Она думала о той ночи перед его уходом. О его прикосновениях. Она ждала, что дверь откроется и он войдёт.

Но ночь углублялась, шум из зала постепенно стихал, сменяясь редкими голосами и шагами в коридорах, а он не приходил. Разочарование начало подкрадываться, горькое и предательски знакомое. Может, он передумал? Может, его гнев вспыхнул с новой силой, едва он вернулся в свои владения? Или его снова поглотили дела? Или... Рагнхильд?

Она уже готова была погасить свет и лечь в холодную постель, когда в дверь тихо постучали. Сердце её ёкнуло, предвосхищая желанную встречу. Она поправила складки платья, сделав глубокий вдох.

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла не его высокая фигура, а тщедушный силуэт служанки Гуннхильд.

— Госпожа. — её голос был тихим и чётким, без тени подобострастия. — Ярл просит вас к себе. Срочно.

Лера нахмурилась.

— Сейчас? К нему?

— В старую кузницу у восточной стены. Приказал никому не говорить и привести вас одной.

Мысль, что с Хальвданом что-то случилось заставила её подняться. Может, он был ранен и скрывал это? Все сомнения и обиды мгновенно испарились. Рука сама потянулась к рукояти кинжала. Того самого, что он ей дал.

— Веди, — коротко сказала Лера, накинув на плечи тёмный плащ.

Гуннхильд кивнула и бесшумно выскользнула в коридор. Лера последовала за ней. Сердце снова застучало, но на этот раз со тревожным и зловещим ритмом. Они шли по пустынным переходам, мимо спящих покоев, спустились по узкой винтовой лестнице и вышли в глухой двор. Ветер гнал по небу рваные тучи, на мгновение открыв бледный лик луны.

Старая кузница стояла в самом углу замкового комплекса. От неё веяло могильным холодом и запахом ржавчины. Дверь была приоткрыта, а из щели лился тусклый и колеблющийся свет масляной лампы.

Гуннхильд отступила назад в тень, жестом указывая внутрь.

— Он ждёт.

Лера повернулась к служанке, чтобы переспросить, удостовериться... и наткнулась на её слишком внимательный взгляд. Гуннхильд вечно присутствовала где-то на заднем плане, она знала прежнюю Астрид и то, что происходила в стенах замках Сигурда... Обрывки догадок не до конца сложились в цельную мысль, но Лера, движимая внезапным порывом тревоги за Хальвдана, переступила порог.

И тут же сзади на неё набросились двое мужчин. Их лица скрывали глубокие капюшоны, а движения были резкими и беззвучными. Её кинжал выбили из руки, и тот с грохотом упал на каменный пол. Саму её, несмотря на отчаянное сопротивление, приковали тяжелой цепью к массивному ржавому железному кольцу в стене.

Мужчины, не проронив ни слова, вышли из кузницы, и внутрь, в круг света, зашла Гуннхильд. Её обычно опущенные глаза теперь смотрели на Леру с холодным интересом, в котором читалось нечто древнее и пугающе осмысленное.

— Поговорим? — спросила Гуннхильд и, цедя сквозь зубы, добавила: — Госпожа.

Глава 20

Тишина в старой кузнице была звенящей, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Леры и потрескиванием масляной лампы в руке Гуннхильд. Пламя отбрасывало уродливые тени на стены, заваленные почерневшими от ржавчины инструментами. Воздух был густым от запаха железа, влажного камня и чего-то горького.

— Какая же ты тварь, кем бы ты ни была, — голос Гуннхильд был ровным и почти бесстрастным, но в нём вибрировала годами копившаяся горечь. Служанка медленно обвела лампой тёмное пространство, и свет выхватил из мрака причудливые символы, начертанные на полу мелом и чем-то бурым. — Ты разрушила всё. Годы терпения. Годы плана.