— Бабка, — грубо окрикнул он меня. И, когда я обернулась, бесцеремонно сунулся в мою корзинку, будто посмотреть товар. Поворошил травы смуглыми загорелым пальцами. — Ты, что ль, ищешь Гильдию?
— Я, — дерзко ответила я. Кровь бросилась мне в лицо, опасность подло и остро кольнула под ребра, в сердце. Да так сильно, что миг я не могла вздохнуть, словно прыгнула в ледяную воду.
Мужчина внимательно смотрел мне в глаза и все грыз это яблоко.
Белый пахучий сок кипел на его губах.
— Смерть чью-то поторопить хочешь? Так пиши ей письмецо, я передам, — предложил он.
— Не смерти, — ответила я дерзко. — А свое послание я сама передать могу. Веди.
Он усмехнулся, прищурил глаза.
— Вот так прямо сразу и веди? — он ухватил конец моего платка, утер мне щеки. — А вдруг ты шпионка?
— А вы там пугливые и слабенькие? — огрызнулась я. — Даже разбежаться не успеете?
— Наглая, — усмехнулся мужчина, усмехаясь мне в лицо. — Ну… идем, раз не боишься.
— Мне бояться нельзя, — снова ответила я. — А то околею у дороги с голоду.
— А если на ноже? Не боишься?
— Так быстрее, — ответила я. — И тогда я твоей смерти письмецо передам. Чтоб неповадно было запугивать людей и убивать зазря.
Он кивнул, сделал знак, чтоб я следовала за ним.
И мы пошли.
Я-то думала, он меня отведет в какую-нибудь таинственную пещеру.
Ну, на крайний случай — в заброшенный дом, где призраки стенают по углам.
Но нет.
Он завел меня в обычную таверну и подтолкнул к столу, за которым сидели пятеро.
— Туда иди. И обращайся к любому из них, что заговорит — Князь. Поняла?
Я только кивнула.
Мужчина словно растворился в воздухе.
А я нерешительно подошла к столу.
«Князья» мне не понравились.
Серые, непримечательные люди.
Лицо худощавые. Длинные острые носы, как у голодащих.
Губы тонкие.
Только глаза… ох, уж эти глазища! Так и сверкают! Так и прошивают насквозь острые, как шильца, взгляды.
Да посверкивающие на узловатых пальцах кольца.
Вроде, неприметные, а я поняла — дорогие.
— Н-ну, чего тебе?
Эти пятеро играли в карты.
Я лишь мельком глянула одному в веер, и у меня глаза на лоб полезли.
Картинки там пестрели, менялись с каждым шевелением его пальцев.
Шуллерствовал.
Похоже, как и все.
Наверное, у каждого в рукаве была своя колода.
И каждый старался обхитрить соперников.
— Пришить кого надо? Кровная месть? — спросил второй. — Так за то кровью своей платить надо. Дай-ка ручку. Мы пальчик выберем да чик — отрежем.
И он вдруг больно ухватил меня за руку.
Припечатал мою ладонь к их столу, да так быстро, что я и пискнуть не успела.
И меж моими растопыренными пальцами, быстрый, как язык пламени, заиграл нож.
— Ну, который не жалко?
Вокруг меня на десяток глоток расхохотались неприятные голоса.
Стыд кольнул мои щеки тысячами иголок.
Называть этих крысиных королей Князьями я, может, и обязана.
А вот терпеть от них унижения — точно нет.
С силой я высвободила руку.
Лезвие ножа лишь щекотнуло мне палец, и вонзилось в столешню там, где моей руки уже не было.
Ужасом больно дернуло нервы.
Но я упрямо скрыла страх и посмотрела прямо в глаза человека, решившего попугать меня ножом
— Не мстить я пришла, — рыкнула я, — а совершить честную сделку.
— Что за сделка? — прищурился он.
— Вещицу одну продать хочу. Дорого, — ответила я с вызовом.
Пятеро за столом заулыбались, расслабились.
Принесла некую вещицу — значит, сперла. Значит, своя.
— И много хочешь? — спросил «Князь», пряча нож в ножны.
— Много, — все так же с вызовом ответила я.
И, отвернувшись, достала камешек.
Когда я выложила его на стол, воцарилась тишина.
Все пятеро «Князей» даже невольно отпрянули от стола, будто я им гадюку кинула.
— Где ты взяла это? — наконец, осмелился спросить один из них.
И осторожно дотронулся пальцем до сияющего в свете свечей и масляных ламп камня.
— Где взяла, там уж нет, — огрызнулась я.
— Украла? — быстро спросил «Князь».
Он взял камень, поднес его к глазам. Вертел и так, и этак, рассматривая.
Затем ловко перекинул другому, видно, более разбирающемуся.
У меня сердце так и упало.
Ну все, пошло гулять по рукам мое сокровище.
Отнимут, ничего взамен не дадут.
Вот я глупая курица!
Но своего отчаяния я не показала.
— Не твое дело, — так же уверено и резко ответила я.
— Два серебряных дам, — небрежно сказал «Князь».
— Себе оставь! — огрызнулась я. — Милостыни не беру! А камень этот стоит не меньше пятидесяти серебряных! Сто таких камешков, и я господский дом смогу купить!
— Стоит, — согласился «Князь». — Только кто ж тебе их даст. Ты потому сюда и пришла, что в другом месте с тебя шкуру спустят вместе с ответом, где камень взяла. Ну, если не хочешь брать мое серебро, можешь сходить к честным людям…
Вся таверна вокруг снова разразилась скотским страшным хохотом.
Потому как «Князь» прав: «честные люди» меня до смерти запытают.
И все же я отважилась стоять на своем.
— Кроме честности должна быть еще и гордость, — ответила я, насмешливо фыркнув. — Ты что, позволить себе не можешь хорошую цену, Князь? Нищий? Или прижимистый? А может, руки до мозолей стер, деньги зарабатывая?
Таверна снова наполнилась диким страшным хохотом.
А «Князь» даже побелел от моего нахальства.
Губы его сжались в узкую полоску.
Он бросил на стол, ко мне, три серебряных.
И другие «Князья» сделали то же самое.
Я поняла: это окончательная цена. Больше не предложат. И выторговать мне не удастся.
Или бери, или уходи.
— Так-то лучше, — проворчала я, сгребая серебро со стола и изо всех сил стараясь унять дрожь в руках.
«Князь» внимательно наблюдал за моими действиями.
— Хорошие руки, — вдруг произнес он. — Верные. Пойдешь на меня работать?
Его взгляд был страшнее удара бича.
Но я и его выдержала.
Хотя мне казалось, что внутри меня все горит. А главная струна души натянута так, что вот-вот лопнет.
— Не пойду, — мотнула я головой.
Выкладывать сейчас еще и платиновую монету я посчитала излишним. Каким-то звериным чутьем почуяла — меня сожрут. Тут же.
Руки выкрутят, пальцы выломают, чтоб узнать, где я все это взяла.
И самим добраться до сокровищ…
— Что так? Ты, вроде, удачливая, — произнес он.
— Не хочу, — сухо ответила я.
— А придется, — протянул он, осклабившись. — Не то…
— Князь, Князь, чего девчонку ломаешь? — вдруг раздался подозрительно знакомый разбитной голос. — У нее от страха штанишки мокрые. Ты правда решил, что она удачливая?
В круг ступил Ивар, вытирая ладонью разгоряченное красное лицо.
Пил.
Глаза его были мутны, он недобро усмехался.
— Пойманный вор — неудачливый вор, — хохотнул он и вдруг резко ухватил меня за руки.
Да так, что я вскрикнула.
Рывком притянул к себе. Сгибом руки придавил мне горло. Прижал.
— Девчонку себе забираю, — резко бросил Ивар.
— По какому праву? — рявкнул Князь, подскакивая на ноги.
Видно, не терял надежды узнать, где тайник с камнями.
Ивар над моим плечом тихо рассмеялся.
Жарко дохнул мне в ухо.
— Да это же наш камешек, семейный, — пробормотал он мне, а не «Князю». — Да, пташка? Пробралась в дом, отыскала тайник — молодец. А вот попалась глупо… воришка мелкая.
— Лжешь! — выкрикнул, негодуя, «Князь».
Ивар тотчас ощерился, как волк.
— Завалю!
В его выкинутой вперед руке, затянутой в кожаную перчатку, блеснул знакомый мне нож.
Я стояла ни жива, ни мертва, чуть придушенная, и молилась, чтобы остаться живой.
— Ты меня знаешь, Князь, — снова хохотнул Ивар. От его ножа люди шарахнулись вернее, чем от огня. — Я не посмотрю на уважение. Всех перережу, как поросят. Девка эта моя. Только я имею право с нее спросить.
