3. И его взгляд. Кайна. Он изображал ледяное, абсолютное безразличие. Он даже не повернул голову, продолжая смотреть куда-то в пространство перед собой. Но Алиса-то видела! Видела, как напряглись его скулы, как сжались пальцы, лежавшие на столе. Он был похож на статую, внутри которой начинают рваться пружины.
Ага, конечно, безразличие, — мысленно фыркнула Алиса. — Сейчас ты у меня забеспокоишься.
Она непринужденно прошла несколько шагов вперед, ее бархатное платье мягко шуршало по каменному полу. — Прошу прощения за опоздание, — произнесла она своим самым мелодичным, слегка ленивым голосом. — Никак не могла определиться с нарядом. — Она бросила на Кайна быстрый, хитрющий взгляд, полный невинного кокетства, который на самом деле был аккуратно упакованным оскорблением.
Ее глаза скользнули по столу в поисках свободного места. И она с радостью обнаружила, что единственный свободный стул находится на самом дальнем конце стола, прямо напротив Кайна. Тем лучше для меня. Чем дальше от индюка, тем целее перья.
Она направилась туда. По пути один из мужчин — тот самый, что облизнулся, — резко подскочил, чтобы подвинуть ей стул. Он уставился на нее так, будто видел женщину впервые в жизни. — Позвольте, леди Изабель, — просипел он, не отрывая от нее восторженного взгляда.
Алиса мило улыбнулась ему, как звезда благодарному фанату. — Благодарю вас. Очень любезно. — Ох, чувствую тяжело мне с этим сухарем Кайном будет, — пронеслось у нее в голове, пока она устраивалась на стуле. — Я думала, в то время все мужчины были благородными рыцарями на белых конях. Ан нет, такие же Славики, только в бриджах и с мечами. Инстинкты те же.
Все присутствующие, немного помолчав, снова принялись за трапезу и неловкие беседы, но атмосфера была уже совсем другой. Теперь все украдкой поглядывали на нее и на Кайна, ожидая продолжения спектакля.
И только сейчас Алиса заметила, что сам «сухарь» перестал делать вид, что ее не существует. Он сверлил ее взглядом. Не отрываясь. Его глаза, темные и бездонные, были прикованы к ней с такой интенсивностью, что, казалось, могли прожечь дыру в бархате ее платья. В них читалось не просто раздражение. Читалось недоумение, ярость и… какое-то странное, пристальное изучение. Будто он видел ее впервые и пытался разгадать загадку.
Алиса же, в свою очередь, лишь улыбалась. Мило и непринужденно отвечала на вопросы соседа справа (который, краснея, спросил, не из далекой ли она страны, раз у нее такой… своеобразный вкус), пробовала странную еду (что-то вроде острой тушеной дичи) и делала вид, что не замечает испепеляющего взгляда своего «супруга». Она знала, что это его бесит больше всего. Абсолютное игнорирование его гнева было самым мощным оружием.
Смотри, смотри, индюк, — мысленно напевала она, откусывая от куска хлеба. — Ч ем дольше ты смотришь, тем меньше времени у тебя остается на твою самовлюбленную позу. Давай, покажи всем, какой ты вспыльчивый. Сорвись. Мне только того и надо.
Она поймала его взгляд и, не моргнув, подняла бокал с темным вином в его сторону с той самой безмятежной улыбкой. Не в знак примирения. А в знак тоста. Тоста за начало войны. Холодной, изящной, но войны.
Уголок губы Кайна дрогнул. Пальцы сжали нож так, что костяшки побелели. Гроза собиралась, и Алиса с наслаждением ловила каждый ее предвестник. Завтрак обещал быть гораздо интереснее, чем она предполагала.
Глава 17
Завтрак, вопреки всем ожиданиям, протекал в странно непринужденной обстановке. Вернее, непринужденной он был только для Алисы. Она, как дипломат на первом приеме, успела перекинуться парой фраз почти со всеми мужчинами за столом. Они, сначала угрюмые и настороженные, под влиянием ее бархатного платья и непринужденной улыбки потихоньку оттаивали, как айсберги в теплом течении.
С дамами, однако, дело обстояло иначе. Их реакцию на свой наряд Алиса прочитала сразу: чистейшей воды женская зависть, приправленная щепоткой ханжеского ужаса. Они сидели, вытянувшись в струнку, и бросали на нее взгляды, полные такого ледяного презрения, что можно было заморозить горячий чай. Видимо, носить что-то отличное от мешка с буфами здесь считается моветоном, — с усмешкой подумала Алиса. Что ж, тем веселее.
Что-то подсказывало ей, что и Кайну ее внешний вид категорически не нравится, судя по взгляду, который продолжал сверлить ее с того конца стола. Но Алиса лишь мысленно пожимала плечами. Извините, я еще не совсем вникла в местные традиции. Пусть скажут спасибо, что я не в мини-шортах и топе пришла. Меня бы тут без суда и следствия сразу на костре спалили. Брр…
Ее мысли прервал настойчивый голос соседа справа, того самого, что подвигал ей стул. Он смотрел на нее с подобострастным интересом.
— Леди Изабель, скажите, что вам более по душе: верховая езда или, быть может, уход за садом?
Алиса удивленно посмотрела на него. В голове пронеслось: Господи, куда я попала? В клуб любителей занудства? Это все, что может нравиться девушкам в этом мире? Лошади и цветочки? Какой ужасающий скудный выбор!
Она инстинктивно взглянула на Кайна. Тот, услышав вопрос, слегка подпер подбородок рукой, и в его глазах загорелся тот самый опасный, изучающий огонек. Он явно ждал ее ответа, предвкушая, что она будет лепетать что-то о розах и арабских скакунах, как и полагается приличной даме.
Алиса почувствовала прилив азарта. Судорожно соображая, что же ответить, чтобы и правду сказать, и взбесить его сиятельство, она вдруг выпалила первое, что пришло в голову — чистую, ничем не разбавленную правду своей прошлой жизни:
— О, лошади и цветы для меня скуке подобны. А вот рыбалка — это по мне!
Наступила мертвая тишина. Та самая, которая бывает, когда в оперном театре кто-то громко чихает во время арии. Все, как один, гости ошарашенно уставились на Алису. Даже дамы забыли о своем презрении и смотрели на нее с открытыми ртами, будто она только что призналась в любви к поеданию жуков.
Алиса и сама была не рада, что так ляпнула. Но, справедливости ради, она и вправду обожала рыбалку. Этому искусно ее научил дедушка в далеком детстве, на деревенских озерах. Запах тины, терпеливое ожидание, азарт поклевки — это было куда интереснее, чем вышивание крестиком.
Понимая, что отступать нельзя, она продолжила с вызовом, подняв подбородок.
— А что? В этих краях не подобает рыбачить? Или это исключительно мужская привилегия?
Не успел покрасневший сосед что-либо ответить, как ситуацию спасл, или усугубило, новое действующее лицо.
Дверь в столовую распахнулась, и в помещение, словно яркая бабочка, залетела Моргана. Ну, конечно, кто бы сомневался в ее эффектном появлении с опозданием в два раза большим, чем у Алисы.
— О, простите меня тысячу раз за мое опоздание! — воскликнула она слащавым голосом, который мог бы подсластить уксус. — Непредвиденные дела! — Говоря это, ее глаза быстро и жадно просканировали стол в поисках свободного места рядом с Кайном. Не обнаружив такового (что явно было запланировано), ее взгляд на мгновение метнулся к Алисе с едва заметным торжеством, после чего она без лишних церемоний схватила свободный стул у конца стола, притащила его и с изяществом падающего кирпича плюхнулась прямо между Кайном и одним из его друзей.
Алиса заметила, как Кайн чуть заметно поежился. Мышцы его спины напряглись, а выражение лица стало таким, будто он только что учуял запах протухшей рыбы. Видимо, он был не в восторге от такого близкого соседства. И Алисе стало до дикости весело. Наблюдать, как этот самовлюбленный индюк корчится от неудобства, было настоящим бальзамом на душу.
В этот момент Кайн поднял взгляд и посмотрел прямо на Алису. Он явно проверял ее реакцию. Ждал, загорится ли она ревностью, смутится ли, увидев другую женщину у его плеча.
