Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

Спустив ноги с постели, я ощутила, как стопы утопают в нежной ласке ковра. Легкий шаловливый ветерок трепетал занавесками у распахнутой балконной двери, возле которой я замерла.

Сад за окном играл призрачными тенями, растворяясь в предрассветной дымке.

Вдохнув свежесть утра, я ощутила, как мои мысли, словно полноводная река, срываются с плотины молчания.

Я стояла на распутье, не зная, как поступить: мои чувства метались, как эта занавеска от ветра, скатываясь от ярости до ледяного спокойствия.

Воспоминания о прошлом терзали грудь болью и потерь, и мыслью, что ничего нельзя исправить.

Последовать ли примеру Ольги, всегда хладнокровно раскладывающий всё по полочкам, или же поддаться панике, дрожа от страха, словно осиновый лист, как это делала Олика?

Ведь она была так хрупка, словно нежный цветок: малейшее прикосновение — и рассыплется на тысячи осколков.

Необходимо разобраться, распутать этот клубок, где две жизни оказались трагически переплетены.

Я помню до мельчайших деталей последние мгновения земного бытия Ольги.

Отчаявшийся взгляд Сергея… Выжил ли он? И если да, то как он живет с мыслью, что лишил жизни ту, которую любил?

В его глазах в те последние секунды бушевал ураган — любовь, перемешанная с бездонной пропастью отчаяния….

Любила ли я его? Сейчас, когда я узнала правду о его рода деятельности, что-то щелкнуло в груди, и я бы точно не ответила на этот вопрос однозначно: с таким человеком я бы не осталась и, выжив тогда, не сказала бы о своей беременности.

Нет, я бы не отказалась бы от ребенка — он же не виноват, что я слишком увлеклась мужчиной… и проглядела врага… а может, он не враг?…

Впрочем, каждый зарабатывает так, как может, как бы это не звучало цинично.

«Ой, Ольга, а ты его оправдываешь…. По-видимому, да…. Или я за своим оправданием скрываю свою любовь?… Но уже ничего не вернуть и не изменить….»

Впрочем, я никогда не промахивалась, и предчувствие подсказывает, что мы умерли в один день и в один час, как в доброй счастливой сказке.

В моём случае с печальным концом… Мой малыш — вот кто не заслужил смерти, так и не родившись.

А это уже моя вина. Нужно было сразу подать рапорт, а я решила последний раз сходить на задание.

«Вот и сходила…. Последний раз…. Пусто и больно сейчас от моего необдуманного решения на душе….»

На моих глазах появились слёзы, и одна из них тихо поползла по щеке, оставляя мокрый след.

Смахнув её рукой, рвано вздохнула….

Тогда как понимать, что всё время чувствовала себя Оликой? Её мысли были моими, её поступки — моими, словно это я проживала новую жизнь.

Может, проживала? Но тогда почему я не помню, что было до дня, когда Амия, по сути, вышла замуж….

Странные, правда, у них обычаи….

Совсем не помню себя маленькой… Словно сразу родилась взрослой.

«Постой, постой… Она же сорвалась с дерева и упала, сильно стукнувшись головой, и я точно помню это мгновение. Неужели моя душа могла вселиться… именно в тот миг? Бред какой-то, чистая фантастика. Но если все же… Возможно ли, что тогда от сильного удара она погибла? А душа…, а её душа не успела или не захотела покинуть тело, цепляясь за жизнь из последних сил, в то время как меня уже неумолимо увлекло в эту оболочку? Или… может быть, наши души — родственные искры, сплетенные невидимыми нитями судьбы, что просто растворились друг в друге? Переселение душ из одного тела в другое. Нет! Это уже за границей моего понимания. То тогда как всё это понимать? Ребус какой-то.»

Комнату постепенно заполняли лучи солнца, высвечивая утонченное убранство.

Я осмотрела комнату и направилась к одной из дверей, решив найти ванную комнату.

От всех мыслей кружилась голова, и одна очень настойчиво всплывала то и дело.

Ополоснув лицо водой, я взглянула в зеркало. Я не раз видела новое своё лицо, вернее сказать, лицо Олики.

Миловидная девушка с большой пышной черной косой, немного вздернутый носик, голубые глаза и брови с небольшим изломом.

Восточная красавица… стоп…

Изображение красавицы немного не соответствовал первоначальному образу.

Изменились глаза. На меня смотрели зеленые глаза взрослой женщины.

В зеркале была не Олика, а я — Ольга.

«Две души уже рядом, но одна лишь останется из них…» — эхом донёсся голос старой провидице.

На миг меня швырнуло назад, в ту самую секунду, и я ощутила на себе ее пронзительный взгляд, будто всё происходит наяву.

Холодная дрожь пронзила тело. Я отвернулась от зеркала, словно оно было окном в давно ушедшее время, и с трудом перевела дыхание от осознания, что душа Олики покинула этот мир навсегда.

Нет больше той нежной, хрупкой девочки, которая, возможно, была моей сокровенной частью, прожитой мною такое маленькое время.

Говорят, в глубине души каждого из нас живет ребенок, которого мы, взрослея, запираем за семью замками.

Замки эти ржавеют, ключи теряются, и порой мы забываем о нём или просто боимся выпустить на волю чувственную часть души.

А Олика — она как потаённая часть моей души…

А принц в своих сапогах, запачканных вседозволенностью и высокомерием, безжалостно втоптал в грязь самое чистое и нежное создание.

Чем провинилась перед ним семья Олики?

За что он так жестоко обошелся с Амией, словно она была сорняком на его пути?

По какому праву обломал крылья трепетной любви, что только-только распустилась в сердцах двух влюбленных?

Растоптал их надежды, унизил их достоинство, уничтожил их мечты. Развеял пеплом некогда достойную семью, оставив лишь горечь и отчаяние. За что он так поступил? За что?

Холодная вода коснулась разгорячённого лица, словно ледяной поцелуй, и в мутном зеркале отразился суровый взгляд зеленых глаз.

В них плескалась не скорбь и не утрата, а ярость — глухая, клокочущая лава, прорвавшаяся из глубин и опалившая душу.

Я выпрямилась, вцепившись побелевшими пальцами в край раковины. Вода стекала по подбородку, капала на тонкую ткань сорочки, но я не обращала внимания.

Ярость требовала выхода, она горела внутри, подталкивая к действию, к мести.

Зеркало напротив, казалось ранее врагом, отражая не моё истинное лицо, а маску, которую я носила столько лет — маску покорности и кротости.

И вот теперь, когда маска треснула, в глазах вспыхивали отблески пламени.

Я вспоминала каждое слово принца, каждый взгляд, каждую его ядовитую улыбку, которая появлялась на его лице.

Он думает, что я слабая, безвольная, пешка в его руках? Что буду его покорной рабыней и выполнять его любое желание?

Как же он ошибается.

Я не сдамся. Я не буду безвольной куклой, угождающая его похоть. Я буду мстить при первой же возможности.

— Буду молчать, буду затаиваться, но найду способ убить тебя, принц Роул Ивэз. И мне плевать, что ты неприкасаемый, сын Повелителя. Ты такой же человек, какой была Олика и её родители. Многие живые достойны смерти, а многие мертвые достойны жизни. Ты недостоин жить! — выплюнула с яростью.

Сейчас здесь, в ванной комнате, расправив хрупкие плечи, стояла Ольга Серёжкина, с вызовом глядя на свое отражение.

Вскоре в комнату вошли три женщины. Одна из них, облаченная в коричневое платье, сразу выдавала свой почтенный возраст.

Наряд, искусно расшитый узором по краям рукавов и подола, тщетно пытался скрыть полноту фигуры.

Шапочка, словно скромная корона, прятала лоб, а один конец объемной шали небрежно покоился на плече, добавляя облику величавое спокойствие.

Юные девы кутались в скромные длинные туники, чьи складки ниспадали на шаровары, а головы их были укрыты платками, прячущими шелковистые пряди волос от посторонних взглядов.

Старшая, окинув меня взглядом, цепким и оценивающим, словно придирчивый торговец выбирает лучший товар на рынке, проронила тихим, но властным голосом, в котором звенела сталь:

— Я — ункар, старшая в гареме. Зови меня ункар Ману. Эти девушки, Риза и Сара, отныне станут твоими тенями, служанками, готовыми исполнить любой твой каприз. И хотя сейчас ты купаешься в милости, удостоенная чести жить в покоях господина, помни: благосклонность его непостоянна, как мираж в знойной пустыне. Будешь покорна и угодлива, дольше удержишь его ускользающее внимание. Господин наш превыше всего ценит кротость, смирение…, а тайны наслаждения, секреты обольщения тебе откроет Амдар, наш евнух, хранитель запретных знаний. Он почтит тебя своим визитом позже. А сейчас девочки подготовят тебя к встрече, облачат в шелка и ароматы. Господин может явиться в любую минуту, словно знойный ветер, и ты должна быть готова предстать перед ним во всем своем великолепии. Приступайте!