Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

Словно повинуясь незримому дирижеру, Риза и Сара возникли рядом и, словно две тени, подхватили меня под руки и потащили в купальню.

Я не успела вымолвить ни слова, да и зачем?

Они лишь марионетки, безвольные куклы, послушные винтики в безжалостном отлаженном механизме гарема.

Сопротивляться было бессмысленно. Доказывать что-либо этим девушкам — все равно, что пытаться удержать ветер в ладонях или спорить с неумолимыми волнами времени.

После освежающей купели, благоухая нежным ароматом, словно летний луг в росе, я удостоилась трапезы.

На изящном круглом столе, подобно сокровищам, сверкали всевозможные яства.

Запеченная курица с овощами, янтарный абрикосовый суп, тающий во рту щербет, хрустящие свежие овощи и экзотическая боза — густой сладкий напиток, похожий на пудинг, сваренный из пшена.

Всего было предложено понемногу, но изобилие яств поразили меня.

Неужели они решили, что я способна осилить такое количество еды? Или, быть может, просто не догадываются о моих скромных предпочтениях? Скорее всего, второе: ведь внимательные взгляды девушек неотрывно следили за каждым моим движением, с любопытством отмечая содержимое моей тарелки.

Я попробовала всего и помаленьку — воспитание удерживало меня в рамках, потому что мамин голос вновь зазвучал в памяти, предостерегая от чрезмерности.

И глаза непроизвольно наполнились слезами, видимо, за это время меня прочно связали незримые нити с этой семьёй, вплетая в их жизнь часть моей души.

Меня оставили наедине со своими мыслями, и вскоре в покои, словно диковинная рыба, вплыла дородная фигура.

Мужчина, невысокий, облаченный в пеструю рубашку и безрукавный халат, с чалмой, венчавшей его голову, двигался плавно, перетекая из шага в шаг, словно живое желе.

Его хитрые глазки, поблескивая, скользнули по мне, и вдруг лицо расцвело лучезарной улыбкой.

Он картинно развел руки в стороны, выражая восторг.

— Тц, тц, тц… — зацокал он языком, покачивая головой. — Какой дивный бутон появился в нашем саду! Вах, какой цветок предстанет пред очами нашего господина, услаждая его взор!

Он подошел ко мне, сложил руки на своём животе и, наклонив голову, прошелся вокруг меня и уже профессионально разглядывая товар, который будет радовать господина.

Я настороженно следила за его перемещениями вокруг своей оси, полагая, что это и есть евнух Амдар.

Его слова, сладкие как шербет, вызывали лишь настороженность.

Он приблизился так близко, что от него повеяло запахом сандала и чего-то приторно-сладкого, похожего на розовое масло.

Он обвел меня ещё раз оценивающим взглядом, задержался на моих руках, затем на волосах.

— Не бойся, красавица, — проворковал он, словно голубь. — Тебе здесь ничего не грозит. Господин наш добр и щедр. Он оценит твою красоту по достоинству. Тебе будут доступны лучшие шелка, лучшие яства и самые изысканные украшения.

Его пальцы, унизанные перстнями, коснулись моей щеки. Я отшатнулась.

Его улыбка померкла, уступив место выражению легкого раздражения.

— Не стоит быть такой пугливой, — прошипел он, — запомни: покорность — твой лучший союзник. Сейчас я прикажу принести тебе благовония и лучшие наряды. И до появления господина я научу тебя некоторым азам обольщения, которые помогут расслабиться тебе и принести удовольствие господину.

Он повелительным жестом призвал мужчину и девушку. Те, склонившись в низком поклоне, замерли в ожидании, словно тени, пока его милостивое соизволение не позволит им приступить к предназначенному уроку.

Я опустилась в кресло, будто подкошенная, и ощущение нереальности происходящего сдавило грудь.

Казалось, я попала на съемочную площадку фильма с пикантным сюжетом или в обитель безумия, где все границы приличий стерты начисто.

Я, конечно, не ханжа, и много раз видела постельные сцены, но там был просмотр в одиночестве, а здесь…, прилюдно…, и с комментариями….

Евнух, стоявший поодаль, наблюдал за происходящим с непроницаемым выражением лица, подсказывал и поправлял их.

В голове проносились обрывки мыслей. Где я? Что здесь происходит? Это сон? Или я сошла с ума?

Чувство нереальности происходящего только усиливалось, и я чувствовала, как мой разум постепенно отключается, не в силах воспринимать все это.

В общем, моё ледяное спокойствие дало трещину….

Холодный и пронзительный взгляд евнуха скользил по моему лицу и считывал мои эмоции, которые отражали мое отношение ко всему происходящему.

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, когда наши взгляды встретились.

В его глазах не было никого сочувствия или понимания: как невинная девушка должна смотреть на всё это непотребство.

Во рту образовалась сушь, и я, словно путник, измученный жаждой, одним глотком осушила стакан.

Лицо горело багровым пламенем, объятое негодованием и бессилием.

— Ты все запомнила? Или повторить? — прозвучал голос, обжигающий холодом, как лезвие клинка.

От былой лучезарности не осталось и следа. На меня смотрел человек, способный заставить не просто смотреть, а заворожено вглядываться в каждую деталь, в каждый изгиб греховного танца.

А если я откажусь…, то он заставит. У меня не было сил говорить, и я просто кивнула в знак согласия.

— Запомнила, — прокаркала я сухим голосом.

Он окинул меня сомневающимся взглядом и удалился, всё так же перетекая из шага в шаг.

Как ни крути, а этот пикантный урок зажег желание и во мне. Словно одержимая, я поспешила в купальню и с упоением погрузилась в прохладную глубину бассейна.

Вода приняла меня в свои объятия, и я на миг задержалась в безмолвном подводном мире.

Вынырнув, я увидела перекошенные от тревоги лица моих служанок, заглядывающих в воду с неподдельным ужасом.

Я криво усмехнулась. «Не дождетесь! Рано хороните, глупышки. У меня еще с принцем счеты не закрыты, а там, глядишь, и для себя время найдется.»

Девушки переглянулись между собой и выдохнули. Я не знала, что если бы со мной что-то случилось, то девушек ждала бы незавидная участь.

Плети — самое лёгкое наказание за потерю миризы(наложница) принца.

Некоторое время они наблюдали за мной, а к ночи исчезли. «Вот и славно, а постараюсь сегодня сбежать».

В эту ночь сон бежал от меня. Я выжидала полуночный час. Сорвав простыню с ложа, я разорвала ее в клочья, сплетая из них подобие веревки.

Один конец привязала к ножке ложа, другой перекинула через балконные перила.

Сердце замерло в предчувствии, и я начала свой рискованный спуск в объятия ночи. Земля, такая желанная и близкая, манила прохладой и спасением, и была совсем близка….

Но вдруг, словно из тьмы крепкие руки сомкнулись на моём теле.

Вскинув голову, я увидела в тусклом свете луны джемата. Его лицо, как маска, не выражало ничего. Он держал меня в стальной хватке, не знающей ни нежности, ни жалости.

Любые попытки вырваться были тщетны. Безмолвно он снял свою чалму, укрыл ею мое лицо, скрывая от луны мой стыд и отчаяние.

И также в мертвом молчании, развернувшись, понес меня обратно во дворец, в золотую клетку моей судьбы.

Лишь его шумное дыхание выдавало в нем живого человека, а не бездушного истукана.

Тишина дворцовых коридоров дрожала под тихим стуком его шагов. У дверей моей темницы я увидела замешательство, застывшее на лицах стражников.

Под его взглядом, обжигающим хуже адского пламени, они съежились, словно приговоренные к неминуемой гибели.

Не их вина, что все обернулось именно так, но кого это тронет? Они упустили то, что считалось собственностью господина. Расплата неминуема, и я — причина их грядущего наказания.

Простите меня, мальчики, я не хотела вас подставлять. Но свобода — моя единственная цель, и я не виновата, что ваши законы, по которым вы живете, столь беспощадны.

Теперь путь к свободе был безвозвратно отрезан навсегда. Откуда он только взялся, этот страж?