Западня (СИ) - Фарди Кира

Но я уже четко представляла, что мне нужно, и рассовывала все, что попадалось под руками, в карманы юбки, в рукава и даже в лиф.

В каюту я вернулась довольная. Мне удалось добыть нож, огниво, несколько свечей, по связке сушеной рыбы и мяса. Осталось найти бутылку для питьевой воды, и дело в шляпе.

«Утром поищу», — решила я и с чистой совестью легла на кровать.

Отчего-то меня просто убийственно клонило в сон. Голова кружилась, мозг опять уплывал, мысли перемешивались. Но заснула я с чистым сердцем, еще не догадываясь, что утром мои приготовления пойдут прахом.

Глава 12

Утром я очнулась от сильной качки. Именно очнулась, будто до этой минуты плавала в густом желе, а тут вырвалась на свободу. Сначала ничего не поняла. Меня бросало из стороны в сторону, я чуть не свалилась с кровати, успела ухватиться за край.

В каюте был полумрак, свет едва проникал сквозь иллюминатор, но раз проникал, значит уже наступило утро.

Мозг ответил это мимоходом, раздумывать над ситуацией было некогда. Корабль шатало так, словно кто-то гигантский играл в мяч. Незакрепленные вещи летали по всей каюте. Я едва успела пригнуть голову, как мимо пронеслась свечка, а за ней полетел корсет.

— Твою ж мать! — завопила я. — Что происходит?

Удар мощной волны в иллюминатор был мне ответом. Я посмотрела с ужасом на пену, скатывавшуюся по толстому стеклу и задрожала. Еще вчера я смотрела на изумрудную водную гладь, которая сейчас превратилась в безумное чудовище.

Неужели это русалка? Получается, что древняя легенда — правда?

Нет, не может быть! Мой рациональный мозг отказывался верить в такую ерунду.

Держась за все поверхности, я встала, но упала.

— Эй, есть кто? — закричала во все горло.

Не получив ответа, поползла на четвереньках к выходу. С каждым толчком тошнота удушливой волной подкатывала к горлу.

Я с трудом добралась до дверей. По дороге несколько раз больно ударилась и плечом, и бедром, и головой, да так, что искры закружились перед глазами. Сделала небольшую передышку, распахнула дверь и задохнулась от резкого порыва ветра. Он вырывал из пальцев ручку двери, не давал сделать и шага.

— Твою ж мать! — завопила я и села спиной к стене: так хотя бы чувствовала опору. — Люди, где вы? Вирен! Капитан!

Но голос потонул в реве урагана и резких, как выстрелы, хлопков парусов. Один из них, сорванный с мачты, метался перед глазами, то закрывая проход и погружая меня в темноту, то снова открывая его.

Пережидая атаки тяжеленного паруса и реки воды, то и дело обрушившиеся мне на голову, я начала карабкаться по ступеням. Ступенька — удар, темнота, тусклый свет. Новая ступенька — опять удар, темнота, тусклый свет. Единственное успокаивало: лоскут был настолько широк, что закрывал вход, но не проваливался на лестницу. Иначе от меня осталось бы мокрое место.

Наконец я добралась до верхней перекладины. Как только порыв ветра выгнул парус в обратную сторону, высунула голову на палубу и чуть не свалилась вниз, сбитая с ног мощным потоком воды.

Огромная волна накрыла носовую часть корабля и ударила мне в лицо. Я кубарем скатилась с лестницы, больно приложилась головой о стену и на миг потеряла ориентацию. Очнулась от того, что оказалась по шею в холодной воде.

Вторая попытка была более удачной. Поднявшись, я успела заметить, как нос корабля то и дело погружался в волны, черпая, словно ковшом, бурлящую пену. Они бушевали с такой яростью, что выйти на палубу не было никакой возможности.

Я вернулась в каюту и без сил упала на кровать.

Голова раскалывалась от боли, отчаяние сводило с ума, мысли мои были в полном беспорядке. Только вчера я решила, что у меня появилась надежда, как идиотка-судьба показала мне свой тощий зад.

— Будь ты проклята! — закричала я и потрясла кулаком в потолок. — Что б тебя там, наверху, твои боги хорошенько встряхнули и шмякнули так, чтобы мозги выскочили, если они у тебя вообще есть!

Выплеснув ярость на невидимую судьбу, я наконец-то выдохнула. От качки постоянные приступы тошноты накатывали волнами. Лучше всего было бы не шевелиться. Но, как только я замирала, сразу скопом наваливались мысли.

Лучше размышлять, чем предаваться унынию и ждать неминуемой гибели. Я стиснула зубы, переборов очередной приступ, и напрягла мозги.

Раз разразилась такая буря на пустом месте, значит, остров рядом. Это непреложный факт. То-то вчера ворон в клетках стало намного меньше.

А куда делась команда? Она должна была сейчас бороться со штормом, но никого не слышно.

Все спрятались, как я?

Погибли?

Или просто бросили меня?

Я вскочила и в панике побежала к палубе. Мне срочно нужна была информация. Лежать и предаваться унынию в тот момент, когда мир вокруг будто сошел с ума, я просто не могла.

В миг затишья между порывами урагана мне удалось проскочить к рубке. Я влетела внутрь и захлопнула за собой дверь. Здесь было пусто, ни рулевого, ни капитана, ни матросов. Штурвал крутился сам по себе, стрелка корабельного компаса вращалась ка безумная.

Я на корабле-призраке?

От этой мысль озноб охватил все тело. Мокрая, замёрзшая, я еще больше затряслась от ужаса.

Куда исчезла команда, по-прежнему оставалось загадкой.

Но рулевая рубка находилась над палубой, в окна я могла видеть происходящее вокруг.

Картина, открывшаяся моим глазам, была ужасной: бурлящая вода поднималась горою и без передышки обрушивалась на корабль, мокрая палуба ходила ходуном. Все вокруг скрипело и, казалось, вот-вот треснет, словно яичная скорлупа. Особенно пугал бьющийся на ветру парус. От каждого удара я вздрагивала и сжималась, ожидая, что следующий будет последним, и с ужасом смотрела на взбесившуюся стихию.

Я попыталась вцепиться в штурвал, но не смогла даже ухватиться за него. Тогда села на пол, нашла железные ручки и держалась за них. Вернуться к себе в каюту и оставаться там одной не было никакой возможности: когда я выбиралась, на ее полу уже по колено плескалась вода.

— Русалка, умоляю, — из моего горла вырывался первый отчаянный всхлип. — С тобой люди поступили несправедливо, но я же не виновата! Я вообще из другого мира, сама пострадала от коварства местной тетки. Смилуйся надо мной! Прошу!

Вой урагана взлетел на новую ноту, уши закладывало от невыносимого, выворачивающего наизнанку мозги, звука.

Корабль внезапно затрещал и накренился. Скользкие пальцы сорвались с опоры, и я полетела в стену. Больно ударилась о какую-то железяку и завыла. В этом вопле смешалось все: страх, обида, разочарование, ненависть к тётке и кузинам, которые загнали меня в ловушку.

Очередная огромная волна накатила на корабль, ударила в правый борт. Мачта, где была корзина впередсмотрящего, страшно заскрипела, накренилась. И вдруг ее верхушка отломилась и вместе с привязанным парусом упала прямо на рубку. Крыша треснула, рухнула на пол.

Я взвизгнула, откатилась в сторону, но корабль качнулся в другую, бросив меня в противоположную стену. Резкая боль обручем стиснула виски, все вокруг потемнело, и я провалилась в ночь.

Море штормило еще несколько дней. Не так сильно, как в начале бури, но ощутимо. Сломанная мачта пробила крышу, однако не обрушила ее. Вода попадала в рубку только с высокими волнами. В остальном было терпимо.

Все это время я провалялась здесь. Когда очнулась, не поняла, на каком свете нахожусь: том или этом. Но ревущее море подсказало, что с бренной жизнью я еще не рассталась, а значит надо попытаться выжить любой ценой.

Сначала я просто умирала от головной боли и морской болезни, иногда проваливалась в сон, а может, теряла сознание. Отличить одно состояние от другого было невозможно. Потом лежала от слабости и нежелания шевелиться. Измученное тело отзывалось болью при каждом движении.

Спасло меня то, что в рубке была питьевая вода в закрытом металлическом баке и запас вяленого мяса. Его я увидела в приоткрытую дверь шкафа, возле которого лежала, ударившись головой.