И тут вдруг вперед выступило несколько работниц.
— Господин, хозяйка все правильно сделала! Нам спасу от этого охальника, да от его гнусных приставаний не стало! Домогался, работать мешал. Мадам Шатопер уж пожаловались, передали, она обещалась наказать управляющего, да с той поры три месяца прошло! Благо, хозяюшка Виола нашла управу на развратника этого! Все он по заслугам получил!
Что-то в серых глазах Грэма поменялось.
Он спешился с лошади, посмотрел сначала на меня, а потом на Мердока, который успел натянуть штаны и теперь, дрожа от страха, пополз к нему на коленях.
— Это правда?
— Господин…
Больше не тратя времени на объяснения, Грэм отпинал Мердока ногами, а потом отчеканил:
— Уволен! Чтобы через пять минут духу твоего не было на моей земле. Если тебя увидят мои люди — прирежут, как скот.
Дрожа от ужаса, извращуга вскочил и, охая и ахая, побежал по дороге, ведущей в город. Бежал он нелепо, зигзагами, выбрасывая ноги вперед, отчего его окружило облако пыли, которое еще долго маячило впереди.
Работницы фермы встретили изгнание управляющего дружными криками и свистом.
Почувствовав, как ремень соскользнул, я подняла руку и увидела на коже кровавый след.
Слишком уж крепко он обвился вокруг моей ладони.
Грэм это заметил и вдруг подошел ко мне.
Я ожидала чего угодно — что снова начнет ругать, мол, опять я что-то сделала не так. Вообще, можно ли было от него ждать чего-то хорошего?
Нет, конечно!
Но он вдруг взял мою руку в свою, сжал и провел пальцами по окровавленной ладони.
Прямо на глазах кровь исчезла, а кожа затянулась. Остался почти незаметный шрам.
Что-то мелькнуло в его серых глазах.
Это было не его всегдашнее презрение, не злость, не брезгливость.
Что-то другое.
Незнакомое. Непонятное.
Грэм как будто хотел что-то сказать, но…
Отвернулся и отошел.
ГЛАВА 25
Откинувшись на плетеном сиденье, укрытом лимонным покрывалом, мы с Присси катили в ландо — легкой двухколесной коляске, запряженной лошадью алой масти, прямо как с картины «Купание красного коня».
Она была до смешного маленькой, почти что пони.
Жаркое южное солнце припекало вовсю, но от него нас надежно защищал светлый тент, свисающие кисти которого покачивались в такт движению.
— Госпожа Виола, давайте я вас веером обмахивать буду? — предложила девушка.
После произошедшего бедняжка всячески хотела мне угодить и ежеминутно благодарила за спасение от Мердока, несмотря на мои заверения, что так на моем месте поступила бы каждая.
Сейчас преданная служанка сопровождала меня в очень важной поездке — мы ехали в клинику «Очарование обольстительного облика», где я надеялась снять с себя все эти раздражающие руны «красоты».
Расположена она была на другом конце города — путь был не близкий. Но нашла как провести это время с толком — расспрашивала Присси о местной жизни и любовалась красотами приморского города.
Эльмарино как будто сошел с красочной открытки — крупный и богатый город-порт, основанный еще в древности.
Свежий бриз, пропитанный запахом соли, с моря приятно овевал лицо. Яркие лучи солнца играли на безбрежной лазурной глади. Правда, Присси сказала, что таким спокойным море бывает не всегда — порой на Эльмарино набегают страшные смерчи, которые разрушают все на своем пути. В такие моменты нужно как можно скорее спрятаться в укрытие — смерч способен поднять в воздух не то, что человека или скот. Порой, были случаи, когда он уносил целые дома.
Но сейчас не было никакого намека на непогоду.
Величественные скалы и утесы мягко обрамляли город со всех сторон. Яркие флаги на старинных фортах трепетали, а белоснежные маяки и мельницы стояли, как свечки. Величественные каменные башни возвышались над золотистыми песчаными пляжами, как зоркие стражи.
Теперь я поняла, почему и коляска, и лошадка, которая ее везла, такие маленькие.
Некоторые улочки были до того узкими и извилистыми — не развернуться. Фасады домов были украшены керамическими узорами и выкрашены в нежно-пурпурный, лимонный, мятный или бирюзовый. Ставни у них были в основном белые или синие.
Повсюду пестрели кусты и клумбы с необыкновенно пышными и яркими цветами — не только на земле, но и свисали на цепочках с балконов и даже с фонарей.
Слышалась громкая эмоциональная речь, смех, музыка…
Конечно, здесь, как и любом городе были свои трущобы — Блошиный Угол, как поведала Присси.
Но он скрывался за холмом, расположенный прямо перед портом, и пока этот уютный, свежий и яркий приморский город я восприняла, как сказку наяву.
Мне до жути хотелось остановить ландо и спуститься по одной из узких крутых лестниц к воде — хоть одним глазком взглянуть на океан, но это сделаю позже.
Сначала дело.
Фасад клиники «Очарование обворожительного облика» был весь отделан керамикой, которая складывалась в огромное изображение уродливой раскрывшейся раковины с прекрасной блистающей в ней розовой жемчужиной.
Вообще клинику в моем понятии она напоминала мало. Полудворец-полупещера. Какой-то Дом Бальо из Барселоны, ей-богу.
Внутри она больше напоминала пещеру своими каменными подсвеченными потолками и полумраком.
В качестве докторов и хирургов тут были… чудотворцы.
— Чудотворец Лазурий уже ждет вас, леди Фрейзер, — так и сообщили мне.
Данный чудотворец принял меня в одной из пещер, подсвеченной летающими синими сферами. Они кружились под потолком так быстро, что у меня в глазах зарябило.
Чудотворец Лазурий оказался юношей, который, по-моему, сам был далеко не чужд рунам красоты.
Ибо при взгляде на него возникали стойкие ассоциации с кукольным Кеном.
У него было очень гладкое лицо и неестественные васильковые глаза, выпученные, прямо как у меня сейчас. Белые волосы зачесаны на прямой пробор — волосок к волоску. Они чуть шевелились и совершенно не отличались от моих. Видать, из тех же морских червей были сделаны.
— Виолочка, любовь моя! Что-то давно тебя не было видно!
Вьюноша заключил меня в объятия и расцеловал в обе щеки.
— Я хочу стереть все свои руны красоты.
— Да-да, я понял. Ложись поскорее, расслабься и ни о чем не думай, моя дорогая.
Посредине пещеры стоял большой каменюка, испещренный рунами и пентаграммами. Пока я устраивалась на этом камне, до ужаса похожем на жертвенный алтарь, поудобнее, чудотворец мешал зелье. Звенел скляночками и керамическими горшочками, булькал какими-то разноцветными жидкостями, по консистенции и цветам похожими на разведенную краску.
В конце концов что-то у него там задымилось вскипело.
Лазурий остудил и подошел ко мне, держа в руках специальную кисточку.
— Что эт…
— Тш-ш! Не болтай, а то ничего не выйдет!
И чудотворец принялся старательно выводить на моем лбу какую-то особенно сложную руну.
От прикосновений кисти было щекотно и приятно, а Лазурий знай себе, старательно выводил узор, шепча себе под нос непонятное мне заклинание. Вид он при этом имел почти как художник уровня Леонардо да Винчи, а может, даже и выше.
Разумеется, угол моего зрения был ограничен, но я заметила, что руна под кистью начинает светиться и впитываться в кожу.
Процедура продолжалась часа два — сначала он нарисовал руну, а потом она впитывалась.
Всю меня охватило сияние — руны, начертанные на камне, словно ожили, воплотились в летающие символы и устроили вокруг веселый сверкающий хоровод.
Со мной что-то происходило, что-то менялось!
Я должна была радоваться — наконец-то стану нормальной.
Но чутье вдруг подсказало — нет, тут что-то не так.
ГЛАВА 26
Он должен стирать руну, а вместо этого рисует новую.
Интуиция очень редко меня обманывала.
Попыталась подняться, в этот момент руны разом погасли.
— Вот нетерпеливая! Увидишь себя сейчас, увидишь! — пожурил Лазурий и всплеснул руками. — Чуть все руновство насмарку не пошло. Ну вот, теперь ты стала еще прекраснее, моя милая… Как же великолепно получилось! Я мастер!
