Вор без имени (СИ) - Соломенный Илья

— Камень Силы, — произнёс Рив, — Их находят в древних руинах, после Приливов, в некоторых тварях, да много где. Выменивают у торговцев, воруют… Кто-то даже говорит, что они падают с Ураниоса.

Он перекатил камень по ладони.

— Если вживить такой в тело — получишь способность. Силу, скорость, выносливость, способность управлять стихией, читать мысли — да много чего. Некоторые даже летать могут.

— Вживить? — я поморщился.

— Да. Они прирастают, как вторая кожа. Чешуёй. Потому и колдунов называют «чешуйчатыми».

Я тут же вспомнил лысого и острозубого эльфа, которого видел во время побега из форта, и чья татуировка на голове показалась мне странной.

Так это были магические камни⁈ Сколько же у него их было⁈

— Дай догадаюсь — чем больше «чешуи», тем сильнее колдун?

— Точняк.

Хрип заворожённо смотрел на ладонь Рива.

— Но это, — Рив снова спрятал камешек в мешочек, — всего лишь осколок. Настоящие камни больше. Сильнее. И опаснее.

— Почему?

— Потому что не каждый выдерживает их мощь, — внезапно произнёс Тур. Его голос прозвучал неожиданно тихо, — Многие сходят с ума. Умирают. Или превращаются в…

Он не договорил.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом.

— В злобных тварей, которые хотят только человеческой крови. Так что, — Рив встал, отряхивая штаны, — если хочешь стать чешуйчатым, Хрип, тебе ещё охереть как повезти должно.

Хрип только стиснул зубы.

Между нами снова повисла тишина. Я же пристально посмотрел на Рива.

— А ты?

Он замер, и его пальцы непроизвольно сжали пустую кружку так, что костяшки побелели.

— Что «я»?

— Ты не рассказал о себе.

Щелбан заёрзал на месте. Даже Тур перестал чинить котелок и поднял глаза.

Рив медленно выдохнул через нос.

— А я, Краб, как и ты, нихрена о своей семье не знаю, — Его голос стал холодным, — Бродяги подобрали, когда я был ещё младенцем. Воспитали. Потом гвардейцы какого-то ублюдка из Элиона перерезали их всех за кражу хлеба.

Он швырнул кружку в темноту, и где-то в тёмном углу раздался глухой удар.

— Да и хрен бы с ними. Ладно, хорош болтать, симория. Завтра рано вставать. Будем пробовать разводку со сломанной рукой.

Сказав это, он скрылся в своей «комнате». Никто ничего не сказал.

Когда все разбрелись по своим местам, я полез в сумку за слюной вульфаров. Рана на груди пылала, но серебристая жидкость мгновенно охладила её. Затем я принялся осторожно менять повязку на руке — почти на ощупь.

— Жжётся? — прошептал кто-то в темноте.

Щелбан.

— Да.

— Значит, заживает.

Я кивнул, хотя знал, что он не видит.

Когда закончил, забрался в гамак. Он скрипнул подо мной, принимая вес. Где-то за стеной плескалась вода.

Завтра меня поведут на дело — и от этой мысли по спине пробежали мурашки. Страха и… Предвкушения?

Как бы там ни было, впервые за долгое время я засыпал спокойно.

Глава 8

Первое дело

Рив поднял нас спозаранку, когда солнце пробивалось сквозь щели в палубе этого убогого убежища.

Наскоро перекусив остатками вчерашней похлёбки — холодной, жирной, с немногочисленными кусочками развалившейся рыбы — и чёрствым хлебом, который пришлось размачивать в воде, чтобы не сломать зубы — мы отправились в город.

Оказалось, что одна из главных деталей в воровстве — не незаметно тиснуть чужой кошелёк, а правильно выбрать жертву.

Именно этим мы и занимались.

Банда разделилась — Тур, Щелбан и Хрип пошли поодиночке, растворяясь в утренней толпе, а меня Рив взял с собой, решив, как он выразился, «поднатаскать» уличному ремеслу.

Мы слонялись по улицам Артанума, присматривались, принюхивались, наблюдали. Город просыпался медленно: торговцы раскладывали товар по прилавкам, разносчики с криками толкали тележки с хлебом, в воздухе витал запах свежей выпечки, жареного мяса и, конечно, городской вони — смеси навоза, нечистот, гниющих отбросов и человеческого пота.

Так продолжалось долго. Время от времени Щелбан, Хрип и Тур выныривали из толпы и появлялись рядом с нами, что-то кратко рассказывали Риву, а потом снова исчезали в людской массе.

Ближе к вечеру, когда тени стали длиннее, а воздух наполнился ароматами жареных каштанов и пряностей с ближайшего рынка, мы снова собрались все вместе в условленном месте — неподалёку от старого фонтана с облупившейся краской, где вода сочилась тонкой струйкой, едва покрывая дно.

— Вон он, красавчик, — кивнул Рив, привалившись к стене дома, покрытой трещинами и похабными надписями.

Клык указывал на чиновника, которого парни «пасли» почти весь день. Низкорослый, толстый, с масляными волосами, затянутыми в тугой пучок, из которого отчаянно пытались выбиться несколько прядей. Его лицо было гладким, словно натёртым свиным салом, а маленькие глазки блестели, как две бусинки.

Неприятный тип по первому впечатлению.

Он выкатился из дверей двухэтажного дома с резными ставнями, одетый в добротный камзол с серебряными пуговицами, которые поблёскивали в последних лучах солнца. На ногах — крепкие ботинки с красными лентами, а на пальце левой руки виднелся перстень с камушком, который, возможно, был стеклом, но с расстояния выглядел почти благородно. В другой руке мужчина держал деревянную трость с набалдашником в виде змеиной головы.

— Почему он? — спросил я.

— Достаточно богат, чтобы его ограбить, но не настолько, чтобы у него была личная охрана, — хмыкнул Рив, плюнув в сторону. Слюна угодила прямо в лужу, подняв маленький фонтанчик грязных брызг, — И главное, он жадный. Такие всегда носят монеты при себе, не доверяя банкам. Особенно если деньги получены «со-стороны», ха-ха!

— А кто он?

— Старший писарь из канцелярии портовых сборов, — ответил Хрип, не отрывая глаз от цели, — Зовут Гаррик. Завтра утром получит взятку от капитана «Морской Ведьмы» — занизит налог на груз шёлка из Круга Земель, а разницу сунет в карман.

— Откуда знаешь? — удивился я, — Неужто сам рассказал?

— Помощник капитана «Морской ведьмы» сегодня в обед налакался в таверне, — шмыгнул тощий щипач и снова потёр шрам на шее, — Он всем хвастался, что капитан наварит больше, чем рассчитывал, и с командой поделится. Когда долго ходишь по морю, сильно скучаешь по крепкому вину. А оно только так развязывает языки, знаешь-ли.

— Тебе-то откуда знать? — фыркнул Щелбан, — Ты ни на корабле не плавал, ни вина не пил ни разу!

— Слыш!

— За углом подышишь!

— А ну заткнулись оба! — со смехом прикрикнул на них Рив, — Как всегда, отвлекаетесь! Главное, Краб — парни нашли клиента, а там уже проследили за капитаном, его помощником и квартирмейстером, и увидели, с кем они договаривались. Подслушали часть разговора — ну и всё!

Я только покачал головой, поражаясь ловкости малолетнего воришки и продуманности симории. Они явно знали, что делали.

Гаррик, между тем, неспешно зашагал по мостовой, покручивая трость и изредка постукивая ею о камни, будто отмеряя шаги. Рассредоточившись, мы двинулись следом: Тур шёл чуть позади, изображая пьяного матроса, Щелбан и Хрип растворились в толпе, а мы с Ривом плелись по другой стороне улицы, прикрываясь группой торговцев, тащивших тележки с рыбой.

— Надо запомнить его маршруты, — наставлял меня «клык», — Узнать, где он ходит, в какие лавки и заведения заглядывает чаще прочих, где останавливается, с какими шлюхами флиртует, смекаешь? Это всё можно использовать. Вот как раз сейчас мелкие трутся рядом с ним — запоминают имена, с кем он ведёт дела, и всё такое.

Я кивнул.

— Понимаю. Но есть один момент…

— Ну-ка, удиви.

— Я не выгляжу как человек, которого можно пожалеть, — сказал я честно, — Рука сломана, да — но по виду же чистый оборванец. Ты сам говорил, что даже в «Вороньем гнезде» есть шанс, что такого беспризорника прогонят взашей, или накостыляют. А он не выглядит как жалостливый человек — глянь сам.

Как раз в этот момент чиновник с презрительной гримасой махнул тростью, отгоняя прилипших к нему попрошаек. Один из них, мальчишка лет десяти, попытался ухватить Гаррика за рукав, но получил удар тростью по пальцам, и с визгом отскочил.