Тьма и Свет - Пол Томпсон

– Ну и что же?

– Мы приземлимся? – сказал Манёвр.

– Как? Двигатели не выключаются.

Комната буквально гудела от яростно мыслящих мозгов гномов. Канат начал дрожать.

– А что делает терпящий бедствие корабль, когда его гонят к отмели? – лихорадочно спросил Канат.

– Разбивается и тонет, – сказал Румпель.

– Нет, нет! Он бросает якорь!

Стурм и Китиара улыбнулись. Здесь было кое-что, что они могли понять.

– Не обращайте внимания на бутылки с молниями и эфирный воздух – бросьте якорь!

– А у нас есть якорь? – спросил Слесарь.

– У нас есть несколько крюков для захвата примерно такого размера, – ответил Манёвр, разводя руки примерно на фут друг от друга. –Они не остановят «Повелителя облаков».

– Я сделаю большую, – поклялся Румпель. – Если мы сдадим в утиль несколько лестниц и железную арматуру…

– Но что, если мы не остановим двигатель? – спросил Стурм. – Ни один якорь в мире не остановит нас.

Китиару вздернула голову и посмотрела на Заику серьезно.

– Ну и что с того? – спросила она.

– Сколько в-времени тебе понадобится, чтобы с-сделать якорь? – спросил Заика.

– С подмогой, может быть, часа через три, – сказал Румпель.

– Когда мы в-врежемся в Лунитари? – спросил Заика у Наводчика.

Наводчик нацарапал что-то поперек стола, из одного угла в другой.

– В таком состоянии мы достигнем Лунитари через пять часов и шестнадцать минут.

– Всполох и В-вабик будут продолжать работать над двигателем. Если н-никакой другой перспективы не будет, нам в-возможно, придется сломать двигатель п-прежде, чем мы сможем сесть.

Гномы разразились криками ужаса. Люди тоже возражали.

– Как же мы доберемся домой, если ты сломаешь двигатель? – потребовала ответа Китиара. – Мы навсегда останемся на Лунитари.

– Если мы р-разобьемся, то пробудем на Л-лунитари гораздо дольше и будем наслаждаться её гораздо меньше, – сказал Заика. – М-мы будем мертвы.

– Мы со Слесарем сделаем трос для якоря, – сказал Канат, направляясь вниз.

– Я наполню рубку нашими одеялами и подушками, – предложил Лесоруб. – Таким образом, у нас будет что-то, что смягчит нас, когда мы разобьемся... э-э... приземлимся.

Гномы разошлись по своим делам, а Стурм и Китиара остались в столовой. Сквозь стеклянную крышу виднелась алая поверхность луны. Они вместе посмотрели на Лунитари.

– Другой мир – сказал Стурм. – Интересно, на что это похоже?

– Кто может знать? Гномы могли бы дать тебе теорию, а я всего лишь воин – сказала Китиара. Она вздохнула. – Если мы в конце концов окажемся там брошенными, я надеюсь, что нам придется сражаться.

– Битвы всегда бывают. У каждого места есть своя версия добра и зла.

– О, для меня не имеет значения, за кого я сражаюсь. Битва – это моя добродетель. Ты не можешь ошибиться с мечом в руке и хорошим товарищем рядом. – Она сунула руку в толстой перчатке в руку Стурма, и он ответил ей тем же, но не смог рассеять тревогу, вызванную ее словами.

У гномов, когда они были возбуждены, было огромное количество энергии. За меньшее, чем требуется время, Румпель выковал чудовищный якорь с четырьмя лапами и огромным весом, сделанным из разных металлических частей со всего корабля. Стремясь придать своему творению дополнительный вес, Румпель взял из столовой лестничные перекладины, дверные ручки, ложки, дверные петли, и только с помощью угрозы силой можно было заставить его отказаться от идеи, пустить в якорь половину ручек управления Полубочки.

Канат и Слесарь сплели достаточно прочный трос; действительно, их первый трос было слишком толстым, чтобы продеть его в отверстие, которое Румпель сделал в якоре. Лесоруб заполнил столовую таким количеством подушек и одеял, что было трудно дойти до рулевой рубки.

Лунитари с каждым часом становилась все больше и больше. Из безликого красного шара она превратилась в темно-красные горные вершины, пурпурные долины и широкие алые равнины. Заика и Манёвр бесконечно спорили о том, почему на луне так преобладают красные оттенки. Как обычно, они ничего не решили.

Китиара совершила ошибку, спросив, почему они, как будто, летят прямо на Лунитари, хотя они поднимались с тех пор, как покинули Кринн.

– Это все вопрос условной ориентации в пространстве, – сказал Манёвр. – Наш «верх» находится внизу на Лунитари, а «низ» на Лунитари будет наверху.

Она отложила в сторону свой меч, который достала, чтобы отполировать и заточить.

– Ты хочешь сказать, что если я сброшу камень находясь на Лунитари, он взлетит в воздух и в конце концов упадет на Кринн?

Манёвр трижды беззвучно открыл и закрыл рот. Выражение его лица становилось все более и более озадаченным. Наконец Китиара спросила:

– Что удержит наши ноги на Луне? Разве мы не упадём с неё домой?

Манёвр выглядел пораженным. Заика усмехнулся.

– То же самое д-давление, которое удерживало вас на плодородной почве К-кринна, позволит нам нормально ходить по Л-лунитари – сказал он.

– Давление? – спросил Стурм.

– Да, д-давление воздуха. Ты же знаешь, что воздух имеет вес.

– Понятно – сказала Китиара. – Но что же удерживает воздух на месте? – теперь настала очередь Заики выглядеть пораженным.

Стурм вызволил их из затруднительного научного положения.

– Я хочу знать, будут ли там люди, – сказал он.

– А почему бы и нет? – сказал Манёвр. – Если воздух сгустится и потеплеет, мы можем обнаружить на Лунитари вполне обычных людей.

Китиара провела точильным камнем вниз по всей длине своего клинка.

– Странно, – задумчиво произнесла она, – что такие люди, как мы, живут на луне. Интересно, что они видят, когда смотрят вверх – низ нашего мира?

Вабик свистнул, привлекая к себе внимание с нижней палубы. Румпель убрал лестницу наполовину вниз, так что щебечущий гном не мог дотянуться до ступеньки, чтобы подтянуться. Заика и Стурм просунули руки в открытый люк и вытащили его наружу. Вабик очень красиво прощебетал длинное объяснение, и Заика перевел его.

– Он говорит, что они с В-всполохом нашли способ отключить двигатель до того, как мы приземлимся. Они п-перережут главный силовой кабель на высоте ста футов, во в-время взмаха крыла так, что крылья з-зафиксируются в своем расправленном положении. Таким образом, мы сможем приземлится.

– А если у них не получится?

Вабик поднял одну руку, сложив пальцы вместе. Его рука нырнула в раскрытую ладонь другой, издавая хрустящий звук, когда они ударились друг о друга.

– У нас н-небольшой в-выбор, но мы должны попытаться. – Остальные согласились.

Вабик спрыгнул на нижнюю палубу и поспешил к своему двигателю. Канат и Слесарь сложили якорь и трос на палубе у хвоста корабля. Лесоруб, Наводчик и Погодник упаковали свои самые ценные вещи – инструменты, приборы и большую бухгалтерскую книгу со всеми записями о плотности изюма в булочках и закопали их среди подушек в столовой.

– А что я могу сделать? – спросил Стурм у Полубочки.

– Ты можешь бросить якорь, когда мы скажем.

– Я тоже могу чем-нибудь помочь, – сказала Китиара.

– Почему бы тебе не пойти в машинное отделение и не помочь Всполоху и Вабику? Они не могут одновременно управлять двигателем и перерезать силовой кабель, – сказал гном.

Она подняла меч так, что рукоять оказалась на уровне ее подбородка.

– Разрезать его вот этим? – проговорила она.

– Конечно.

– Вот и отлично – Китиара поместила клинов в ножны и начала спускаться по короткой лестнице. – Когда нужно будет перерезать кабель, нажми на этот безумный гудок, – сказала она. – Это будет моим сигналом.

– Кит, – тихо проговорил Стурм, заставив ее остановиться. – Пусть Паладайн направит твою руку.

– Сомневаюсь, что мне понадобится божественная помощь. Я прорубалась через более толстые вещи, чем кабель! – она криво улыбнулась.

Теперь в поле зрения не было ничего, кроме Лунитари. Хотя Манёвр не изменил курса, Луна, казалось, опустилась сверху до самого носа. Шли минуты, и красный пейзаж простирался до самого горизонта. Вскоре дирижабль уже летел с пурпурным небом наверху и красной почвой внизу.