Вечное Царствие (СИ) - Грэнди С

— Пришло время учиться бою, — Малахитница подошла к окну и тот же час рядом с ней появилась груда камней. Она взяла самый верхний и бросила изящно, без напряжения. А тем временем булыжник попал точно между глазных щелей неповоротливого монстра, напоминающего глыбу. — И ты построй такую башню.

— Но я никогда… Я даже не знаю как…

— Включи воображение.

Больше Малахитница не стала ничего объяснять. Похоже, она была не слишком многословной. Вот только пару напутствий Снеже точно не помешали бы. Как могла она представить гору из ледяных шариков, если никогда ее не видела… Или… В голове сам собой появился мутный образ белой блестящей земли, кожу покалывали выбивающиеся жесткие ворсинка варежек из собачьей шерсти, а реснички слипались с друг дружкой. Снежа напряглась сильнее: виски пульсировали. Образ идеального шара появился перед ней, а также сложенные треугольником ладони. Снегурочка повторила движения, ощутив холодного пощипывание кожи. После она открыла глаза — в руках идеально слепленный шар. Она бросила его в окно и попала каменному монстру в руку, но он даже не отшатнулся.

— Налепи, но не кидай, — приказала Малахитница.

Снежа сглотнула. Строгая учительница ей попалась… Но как же здорово, что она вообще взялась ей помогать приручить собственную силу. Права была Жар-птица насчет Хозяйки Медной горы. От нее исходило тепло, несмотря на отрешенный от мира вид. Чуйка Снежи говорила, что эту царевну можно не опасаться.

Один за другим Снежа лепила снежки, которые сами собой замораживались и превращались в ледышки. Она ставила их друг на друга, образовывая таким образом башню. Чудища подходили все ближе к горе, несмотря на то, что Малахитница продолжала бросаться в них камнями.

— Берешь, — заговорила Малахитница, когда Снегурочка наконец достроила ледяную горку. — Вкладываешь силу и бросаешь, — Малахитница взяла два булажника в разные руки, подняла правую, — Не заряжен, — она бросила его в беса, но тот никак не реагировал. Тогда царевна подняла левую руку, сжала покрепче, и камень засветился. От удара этим булыжником чудище отлетело не меньше чем на двести метров.

Чтобы повторить фокус, Снегурочка тоже взяла в руки два шара. В первый раз у нее не вышло ранить нечестивого, потому что она и не пыталась никакой сказочной силы вложить в бросок. Теперь она представила, как внутри нее течет золотая кровь — вся она бежит к ладоням и переходит в снежки. И когда Снегурочка сама поверила в возможность чуда, то прицелилась и отправила ледышку в полет. Точность еще хромала: один попал в ногу, другой — лишь коснулся плеча беса. Однако этого оказалось достаточно, чтобы чудище упало и уже не смогло подняться.

— Хорошо, — кивнула Малахитница. — Продолжай.

И так они провели большую часть дня. Только снежки закончились, как Снегурочка создавала новую гору и снова принималась пуляться. Она оказалась способнее, чем сама о себе думала… Впрочем… разве она вообще думала? Снежа поймала себя на этом вопросе: кто она все-таки? Царевна? Девочка с земли? Трусишка? Героиня? Ей еще следовало во всем разобраться. Теперь хотя бы не пустой лист — уже что-то.

Тем временем Хозяйка Медной горы лениво кидала камни в чудищ, как будто ничего не боялась, а была уверена, что ее убежище никому не покорится. И она сохраняла молчание: ни подбадривала, ни ругала, ни вела посторонние разговоры. Держалась особняком — так вроде говорят о подобных людях. Выгонит ли Малахитница Снежу, как только они закончат с бесами — оставалось загадкой. Хотя нечестивых осталось так мало, что вскоре ответ будет получен.

— Спасибо вам, — произнесла Снежа, и вроде бы хотела добавить что-то еще, подобрать более искренние слова и…такие, которые помогут расположить Малахитницу. Но, кажется, красноречие не было сильной стороной Снежи. Это о самой себе тоже следует запомнить.

— Долго не задерживайся. Окрепнешь и иди, — взмахом руки она открыла проход внизу, — но не сегодня. Набери ягод.

Однако во взгляде Малахитницы читалось не просто «набери ягод», а «внимательно осмотрись вокруг и сделай выводы». Но к каким умозаключениям должна прийти Снежа — об этом выразительные глаза Малахитницы молчали.

Противиться Снегурочка не стала, хотя был легкий страх выходить наружу. Мало ли… Вдруг какие-то монстры выжали и нападут на нее. С другой стороны, где-то там оставался гоблин, который ей помог, и Жар-птица. К обоим у Снежи были вопросы и подозрения. И раз она не сможет остаться с Малахитницей, то хорошо бы понять союзники то или враги, от которых следует избавиться прямо сейчас.

Выйдя из убежища Хозяйки Медной горы, Снегурочка обомлела: на месте, где должны были лежать каменные бесы, истекали кровью полупрозрачные люди. Они буквально испарялись на глазах. Снежа подбежала к одному из них, чтобы внимательно рассмотреть. То был обыкновенный бородатый мужчина, похожие жили и в ее деревне, земной деревне. Поименно она никого не помнила, но примерные черты в голове остались.

Но как же так произошло? Ведь Снегурочка бросалась снежками не в людей, а в чудовищ, которые штурмовали гору. Царевны пытались спасти собственную жизнь от пожирания нечестивыми. А теперь вот на месте чудищ лежат эти простые мужики. Тот, на которого смотрела сейчас Снегурочка, растворился в воздухе.

— Че ты нос повесила? — к Снеже подошел уже знакомый гоблин.

— Эти люди…

— Дык все же тут люди, че ты диву давишь. И я, и ты. Они боле грешны, вот и вид их уродский был. Но пред смертью душа искомый облик показала.

— Так это их душа?

— Ну че-т вродь того. Я в таких штуках не силен.

— Знаешь ты поболе моего.

— Я тут и дольше, — гоблин пожал плечами. — Меня Вано звать. Буим знакомы, Снегурка.

— Будем, — она кивнула. — Зачем ты помогаешь мне, Вано?

— Я те честно скажу… Я сам не знаю, да токмо душа требует. Ты одна ко мне добра была. И вдруг раз! Вдруг как по башке ударило! Я вдруг понял, шо так-то и должно быть, все прально.

— Не понимаю я тебя, — Снежа внимательно посмотрела на Вано, он не вызывал у нее ни отторжения, ни страха, как другие нечестивые, да и чем-то гоблин от них сильно отличался. — Чего правильно-то?

— То шо ты добра, то шо я сожрать тебя не хочу. Да никого не хочеца мне жрать. Не как остальной нечисти.

— Остальным, значит, хочется… — задумалась Снегурочка.

— Жители Вечного Царствия делятся на святых и нечестивых, хотя и те, и другие — грешники, конечно, — на близлежащий валун приземлилась оранжевая птица.

— Это снова ты, — Снежа произнесла слова без иронии и злобы, она даже была рада, что пернатая вновь появилась. — И в чем же различие грешников и святых?

— Помимо сказочной силы, коей у святых априори больше при возрождении, у них разные инстинкты, то есть желания, — вступила в диалог птица. — Нечестивые стремятся к пожиранию. В первую очередь, они хотят пожрать святых, но и своих тоже могут, хотя они друг другу не дают много сказочной силы, поэтому жрать себе подобных смысла особого нет. А святые стремятся выжить. Им не нужно есть друг друга. Восполнение сказочной силы происходит естественным путем. Для выживания им надо бежать и прятаться. Но, естественно, желаниями и нечестивые, и святые могут управлять. Мы же не животные, — Жар-птица усмехнулась, — странно это говорить, находясь в облике птицы, но все-таки и я человек. Все мы — люди.

— И нечестивые тоже люди, — поняла Снегурочка, — которые, умирая тут, возвращаются к своему изначальному виду.

— Скорее всего, но точно тебе никто не скажет. Разве что само Вечное Царствие, наш бог.

— Точно-точно, — Вано активно закивал, — правду молвит хохлатая. Я те то и говрю. Все жрать хотят, а я не хочу, — он почесал по голове. — Стран эт, канешн.

— Ни то слово, — птица села гоблину на плечо, и тот пошатнулся, потому что она была ростом почти с него, наверное, и весом ненамного меньше. — Угрозу я от тебя не ощущаю. Кажется, гоблин этот говорит искренне. Но меня это не удивляет. Неисправность в системе… Я уже видела подобное в Вечном Царствии.