Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

Они углубились в лабиринт столичных улиц, оставляя за спиной малую Храмовую площадь. Лис кидался под ноги прохожим, вызывая то смешки, то проклятья, обнюхивал дома, ступени, заглядывал в открытые двери, калитки и ворота. Упоение теплым летним днем и радость познания нового мира передалась Даллаку. Он улыбнулся и решил: «Не буду рассеивать. Пусть побегает, пока отпущенного кристаллом времени хватит. Только надо увести его налево, к домам. А то мы прямо к Драконьему Торгу идем».

Защитник свернул без возражений. Наверное, потому, что не понимал — на Торге продают живых, настоящих драконов, а не рисунки из книг, которые им показывали в Храме. Да и хватало у него дел без драконов — вот, например: на порожке сидит толстый, вылизывающий заднюю лапу кот. Надо подойти и познакомиться.

Так — от кота к бабочке, от бабочки к телеге и сонному тягловому быку — они незаметно забрели в богатый район. Деревянные заборы сменились солидными каменными оградами, укрывавшими от нескромных взоров сады и фонтаны, примыкавшие к двух, а то и трехэтажным особнякам. Даллак замедлил шаг и огляделся по сторонам. Прогуливаясь по таким местам, он мог влипнуть в неприятности. Настоящие, крупные неприятности. Несравнимые с последствиями порчи мантии наставника. По уму надо было развернуться и пойти назад, но упрямство, перемешанное с болезненной гордостью, заставило молодого вызывающего свернуть в проулок между двумя оградами.

«Обойдем, опишем полукруг и пойдем к дому другой дорогой. А там и время вызова истечет».

Они потревожили пыль на булыжниках, добрались до большой лужи и остановились. По левую руку так и тянулся высоченный забор, а справа, за лужей, обнаружился большой кусок заброшенного, ничем не огороженного сада. Ветки деревьев гнулись от плодов, и Даллак, поколебавшись, протянул руку и сорвал крупную желтую сливу. Ни грома, ни молний, ни проклятий не последовало. Он съел сливу, кинул косточку в траву и подошел к кусту ежевики. Ягоды оказались переспевшими, на языке оставался привкус плесени.

— Подожди, — пробормотал Даллак, отпихивая ногой недовольно ворчащего лиса. — Пару персиков вот с того дерева, и пойдем.

За персиком нашелся маленький, слабо журчащий питьевой фонтан. Даллак подставил ладони под струйку воды, стекающую из волчьей пасти, и напился. Палец скользнул по каменным клыкам, сдирая наросший мох. Лис ощетинился и залаял.

— Ты чего?

Даллак не мог понять, что именно беспокоит защитника. Обычный питьевой фонтан. Обычные персики.

— Да что такое?

В ответном лае отчетливо послышалось: «Там, там!» Лис указывал в сторону высокого каменного забора, скрытого плющом.

— Там? Эй, кто там? — громко спросил Даллак, тут же мысленно выругал себя за безрассудство и отступил в кусты.

— Хозяйка. Ты в наш сад зашел.

Голос ответившей был не детским, но довольно звонким — не дама, а молодая девица. Даллак немедленно осмелел, и, вместо того чтобы спасаться бегством, вступил в препирательства:

— Ваш сад за забором. Я туда не лезу.

— Это тоже наш. Просто его не огородили, — невидимая собеседница говорила медленно, запинаясь и странно растягивая слова.

— Не огородили, фонтан нечищеный, фрукты гнилые валяются, трава по пояс... Хороша хозяйка!

Протяжно заскрипели петли — похоже, в заборе-стене была калитка. Плющ зашелестел, плети раздвинулись, образуя узкий лаз. Из него выглянула тщедушная девица, окинувшая Даллака и лиса настороженным взглядом, и упрямо повторила:

— Это наш сад.

Лис, переставший лаять, дернул ухом и пошел к тощей хозяюшке — познакомиться, обнюхать. Та заволновалась и потребовала:

— Убери зверя! Не подходи ко мне, ты! Прочь!

В выкрике прозвучала паника. Даллак ухватил лиса за шкирку, присел и мирно посоветовал:

— Не бойся. Он тебя не тронет.

— Убери его!

— Не могу. То есть, могу, но не хочу. Он же потом не вернется. Но ты не беспокойся, мы сейчас уйдем. Нам домой пора.

— Подожди... — незнакомка отодвинулась, плети зашуршали, увеличивая проем. — Ты его держишь? Не выпускай. Почему он не вернется? Это не твой лис?

— Мой. Но у меня кристалла нет, чтоб его снова призвать.

— А-а-а... Понятно. А почему он белый? Я белых никогда не видела. И лисов не видела. У всех вызывающих — волки. Или медведи.

Даллак нешуточно удивился. Ладно, белые звери наперечет, в столице их ровно три — два белых волка и его лис. Но ни разу не встретить на улице ни чернобурку, ни огневку? Даже если тощая только в карете раскатывает, неужели в окно не смотрит?

— Или это не защитник?

— Он не просто защитник, он следопыт. Водопад их очень редко присылает, — объяснил Даллак. — Белые лисы могут находить клады и артефакты.

— О! — глаза девицы округлились. — О!

Она даже сделала шажок вперед — видимо, упоминание кладов немного пригасило страх. Даллак снисходительно усмехнулся. А потом разглядел маячившее за спиной хозяюшки каменное создание и позорно взвизгнул, хотя уже больше года говорил уверенным баском.

— Что? — девица спряталась за калитку.

— Голем! — чуть дрожащим голосом сообщил Даллак, и ткнул пальцем в каменную тварь. — Голем! Ты — скальница?

— Нет, — тонкая рука спокойно коснулась голема. — Я — нет. Я не... у меня не получается... неважно. Не бойся. Это папин голем. Он не может выйти за ограду.

— Мы пойдем. Э-э-э... спасибо за гостеприимство.

— Подожди!

Из путаных объяснений Даллак понял одно: тощей скальнице скучно. Ей запрещают гулять по улицам, только изредка отвозят в Покои Исцеления при главном Храме-Каскаде, а еще ее ежедневно навещает врачеватель. Ну, и отец возвращается домой по вечерам.

— С нами должна была приехать моя кормилица, но она осталась в Пределе. Ей по дороге стало плохо. Она до сих пор в лечебнице, не встает, ее даже домой отправить не могут. Папа написал, чтобы ей прислали замену, но Совет Следопытов запрещает приезжать моим родственницам, потому что... — скальница замялась, продолжила. — Я тут две недели одна сижу. Слуги есть, но с ними разговаривать не хочется. Я на балконе сижу, вижу, что по улице никто не ходит. Ты первый, кто мимо прошел, да еще и задержался.

Даллак сочувственно посмотрел на осунувшееся лицо, бьющуюся на виске жилку — «от малокровия ее лечат, что ли?» — и согласился:

— Умом тронуться недолго. Тебя как зовут?

— Райна.

— А меня — Даллак. Если хочешь... и если можешь, иди сюда. Почистим фонтан. Нельзя так с водой. Рассердится, уйдет из сада — вон, уже лужа какая в проулке, ключ пути ищет. Потом никакими заклинаниями не вернете, вода у нас своевольная. А тебе размяться не помешает. Небось, не делаешь ничего? Убирать-готовить не надо?

— Я книжки читаю, — сообщила Райна.

Пришлось подавить вырвавшийся смешок: «Еще обидится. Книжки... тоже мне — дело».

Сам Даллак сложением букв в слова тяготился, и всячески старался избежать чтения, или, того хуже, писанины. Наставники давно оставили надежду вбить знания в его бестолковую рыжую голову. Вздыхали, слушая невнятное мычание на уроках, и отправляли бездельника на кухню, или хозяйственный двор. Даллак охотно хватался за колку дров, выносил мешки с мусором, таскал глину и замешивал кирпичи для пристроек — лишь бы не сидеть над книгами. Силой и ростом Лль-Ильм его не обидел. Уже сейчас, в шаге от права называться мужчиной, он был на пару ладоней выше школяров и большинства наставников. А тяжелая работа сделала его крепким и выносливым, как вьючного буйвола.

Райна мялась — заступала в проем, подбирала юбку, снова возвращалась под защиту голема, и, наконец, озвучила свои опасения:

— Если чистить фонтан... ты же одной рукой не сможешь. Лиса выпустишь. А он...

После знакомства с големом у Даллака исчезло желание смеяться над чужими страхами. Только обида грызла: лис-то — не каменная тварь. Не кинется, вреда не причинит. Чего его бояться?

— Иди, я вас познакомлю. Если долго собираться будешь, он исчезнет. Я же его на занятиях вызвал. Нам не отборные кристаллы, обломки дают. Для тренировок и такие годятся.