Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

— Это тот же или не тот? — отступив в беседку, спросила она. — Он вроде выше... и зубы... ого, какие у него зубы!

— Тот же. И не тот, — Даллак нахмурился, вспоминая уроки в сейо. — Они — как вода. Они всегда одинаковые: ты можешь вызвать только того, кого сумел воплотить и вырастить. И всегда разные — вода бывает и чистой, и мутной. Они знают хозяина, подвластны его воле, помнят прежние победы и поражения, и скучают и чахнут, если их надолго оставляют в Водопаде Жизни. А у вас как?

— Мы можем приказывать родовым скалам. Камень порождает тело голема, но ведет его воля заклинателя.

— Големы у вас... — Даллак поискал подходящее приличное слово. — Внушительные. Да не прячь ты руки! Возьми ветку, кинь подальше. Он от тебя просто так не отвяжется. А я хочу оставшийся мусор выгрести. Поиграйте пока, а?

Райна взяла ветку с большой неохотой. Долго дичилась, рассмеялась только когда защитник перекувыркнулся, погнавшись за веткой и хвостом одновременно. После этого они с лисом все-таки убрались в сторону от беседки и принялись бодро шуршать в кустах. Даллак удвоил усилия — не до вечера же тут возиться — и в беседке довольно быстро воцарился порядок. Скамьи и стол познакомились с веником из листьев, затягивающие беседку плети поредели — так, чтобы давать обзор, пропускать свет, но и оставить тень, столь необходимую летом. Закончив уборку, Даллак жадно напился, умылся и с тоской вспомнил о миске каши, которую не успел съесть в школе.

— О! Ты все убрал? — Райна с лисом пробежались по беседке. — Ух, ты! Уютно! Ты молодец. Но тут будет жестко сидеть. Принести подушки?

— Неси, — согласился Даллак. — Я пока персиков нарву. Плохо, что у вас в саду мясо на деревьях не растет. Я бы сейчас целого ягненка слопал, честное слово!

— Ты хочешь есть? Я могу и еду принести.

— А тебя не заругают?

— За что? — удивилась Райна и пошла к лазу в ограде. — Посиди, я сейчас гляну, что на кухне можно взять.

«И правда, за что? — подумал Даллак. — Если она кристалл спокойно из дома вынесла, то куски хлеба у них уж точно не считают».

Райна вернулась довольно быстро. Пробралась через кусты с нагруженным подносом, чуть не наступила на обрадованного лиса, села на лавку:

— Подушки позже принесу. Посижу минутку. Так... это тебе. А это кусок курицы для лиса.

— Ему не надо, — подвигая к себе тарелку, объяснил Даллак. — Они не едят ничего, только пьют иногда. Это же вода, воду не кормят.

— А! Как и големов?

Ни ответить, ни попробовать угощение Даллак не успел. Кусты, изрядно потоптанные Райной и лисом, смял голем. Каменная махина, снесшая с петель калитку и расширившая проем в заборе, двигалась на удивление стремительно, даром, что от поступи сотрясались земля и беседка. Даллак почувствовал, как на него и на лиса накатывает волна чужой силы, и не заорал только потому, что у него перехватило горло.

Глава 2. Хатол: Ледяная роза

Хатол почувствовал чужое присутствие, едва переступив порог дома. Где-то рядом отирался призванный зверь, защитник. Всколыхнулись, заставили екнуть сердце старые страхи, растревоженные скандалами перед отъездом и подогреваемые ежедневной нервозностью.

— Райна! — позвал он. Не услышал ответа, повысил голос: — Райна! Ты где, Райна?

Он взбежал по ступеням лестницы, распахнул двери — одну, вторую. Пустое плетеное кресло на балконе, книга на столике. Хатол заметил открытую калитку и окаменел, оживляя голема-охранника, отдавая частицу своей души, чтобы видеть происходящее его глазами.

Базальтовое тело расширило бесполезный проем калитки, шагнуло в заброшенную часть сада. Дочь сидела в оплетенной виноградом мраморной беседке, с кем-то разговаривала. Ее и собеседника разделял заставленный тарелками поднос. Хатол сообразил — еду могли принести только из дома, а это значило, что Райна проявила радушие и признала собеседника гостем. Он попытался остановиться, с трудом, но все-таки замедлил движение ноги, которая должна была растоптать защитника. Белый лис — «о, какая редкость!» — шарахнулся, спрятался в беседку, прижался к колену Райны. Дочь вскрикнула, вытащила из поясной сумочки кристалл, сжала его в кулачке и подняла голема, закрывшего вход в мраморное убежище. Мелкого, хрупкого, рассыпавшегося на осколки после первого же движения.

Хатол заорал от радости — «смилостивился Гебл всемогущий!» — и отступил назад. Райна побледнела до синевы, сползла на пол, ударившись затылком о мраморные перила. Белый лис взвыл, ткнулся носом ей в лицо. Гость вскочил со скамьи. Хатол не стал выяснять, благие ли намерения у парочки — оттолкнул лиса каменной ладонью, бережно взял дочь на руки. На всякий случай заключил незнакомца в ловушку из каменных клыков — «посидит до разбирательства, ничего с ним не сделается» — и понес Райну в дом, лихорадочно вспоминая, где стоит клетка с крылатой ящеркой, которую надо отправить к врачевателю.

Не прошло и получаса, как в особняке и вокруг него закипела бурная деятельность. Вокруг Райны хлопотали два врачевателя, да не просто так, а под надзором Дочери Мариты — суровой травницы в алом платке, знаке вечной скорби по пролитой крови. В резной хрустальной чаше кипело зелье, приготовленное на воде из родника Лль-Ильма, сердца здешнего Храма-Каскада. Дочь очнулась буквально на минуту, сказала пару слов и снова впала в беспамятство. Врачеватели заверяли Хатола, что это уже не обморок, а целительный сон после непривычной траты магических сил.

— Все будет хорошо, мастер камня, — веско проговорила утратившая земное имя Дочь Мариты. — Не беспокойтесь, займитесь делами.

Хатол внял совету и спустился в огромную гостиную на первом этаже, где его терпеливо ожидали выборный от Гильдии Следопытов, глава городской стражи и служитель Храма-Каскада отец Ултан — следопыт-священник, один из цепных псов Лль-Ильма, выслеживающих преступников на Пустоши. Ултана Хатол прекрасно знал — именно он двенадцать лет назад нашел Райну в пещерном городе неподалеку от столицы. Вероятно, высшее духовенство считало, что Хатолу будет труднее отказать спасителю дочери — хотя бы в мелочах. Пока это не проявлялось ни в каких каверзах, но заставляло держать ухо востро.

— Вы будете подавать жалобу на вторжение в жилище? — деловито спросил главный стражник. — Насколько я понимаю, преступник задержан?

— Да, — Хатол только сейчас вспомнил о клыках, пленивших незнакомца. — То есть, нет. Обойдемся без жалобы. Я сейчас отменю заклинание. Вероятно, Райна сама пригласила его на неогороженную территорию. Они разговаривали.

Не докладывать же собравшимся, что Райна открыла глаза, спросила:

— Его не растоптали? Он такой смешной. Белый.

Слова явно относились к лису — его хозяина Хатол толком не разглядел, но сомневался, что дочь одарила незнакомого вызывающего эпитетами «смешной» и «белый». Белый лис — и, разумеется, его хозяин — сумели разрушить стену, которая не поддавалась усилиям лучших врачевателей Акваллы. За это кристаллами платить надо, а не жалобу подавать.

Ултан уловил заминку, может быть, даже связал факты — как лицо более осведомленное — и начал выпихивать стражника и выборного на выход. Мол, раз судом дело не пахнет, нечего здесь и рассиживаться, заклинание сейчас снимут, разговоры можно закончить на улице.

Хатол поднялся на второй этаж, откуда была видна стиснутая клыками беседка, дождался, пока гильдейско-храмовая процессия дойдет до заброшенного сада, и вернул камень в недра земли. Он прищурился, чтобы разглядеть и запомнить хозяина белого лиса. Силуэт показался знакомым. Волосы рыжие или закатное солнце золотит? Темно-рыжие. Лис не в масть.

Хатол вернулся в спальню Райны, не сомневаясь, что Ултан выяснит всю подноготную гостя — и кто такой, и где живет, и как найти в случае надобности. Задернутые шторы изгнали из комнаты закатное солнце. Райна спала, свернувшись клубочком. У изголовья кровати мягко светилась ледяная роза в высокой хрустальной вазе.

«Вот теперь все будет хорошо, — понял Хатол. — Беды закончились».