Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

Дочь Мариты предупредила:

— Роза растает утром. Не трогайте, не раздергивайте шторы — она не любит звездный свет. Воду из вазы вылейте на землю. Лль-Ильм сделал для вас все, что мог. Прощайте, мастер камня.

Она приняла его поклон и удалилась, алея платком. Один из врачевателей засобирался, второй остался до утра. Хатол велел прислуге подать врачевателю ужин и отправляться по домам. Себе он наметил два нехитрых дела: осмотреть беседку, пока не совсем стемнело, и выпить бутылку белого вина. Обмыть победу.

Поднос и пустые тарелки, оставшиеся на мраморном столе, рассмешили. Отличительной чертой гостя Райны была прожорливость. У большинства бы в ловушке аппетит отшибло, а этот съел все до крошки и даже куриные кости старательно разгрыз. Молодец, не растерялся.

Хатол, посмеиваясь, подобрал несколько осколков первого голема Райны — завернуть в ткань, отвезти домой, чтобы облегчить дочери прохождение через Лабиринт. Из обломков первого голема получались самые верные проводники, указывавшие хозяевам легкий путь к Сердцу Базальта. Он вернулся в дом, бережно спрятал кусочки базальта, взял на кухне поднос с вином и легкой закуской, велел слугам забрать посуду из беседки и уселся на траву под яблоней — единственным деревом с зеленоватыми плодами, которые не пытались упасть на голову — и налил вино в бокал.

Настороженность, старую боль сменило усталое торжество. Он привез Райну в Акваллу, прорвавшись сквозь череду скандалов. Он рискнул, как не рисковал никогда в жизни — кинул на чашу весов здоровье дочери. И выиграл. Победил. Осталось расплатиться по счетам: подписать соглашение о взаимопомощи, подтвердить добрые намерения клана Базальта. Право подписывать или отвергнуть договор было даровано Хатолу его отцом, официальным главой клана — вопреки протесту Большого Совета

Свое право Хатол тоже бросил на весы. Ради его подписи к Райне приставили лучших врачевателей Акваллы, даже до Дочерей Мариты и ледяных роз дело дошло. Риск и расчет смешались в зелье удачи, откупорившее магию дочери. Отчего же сейчас усталости больше чем торжества?

Наверное, он слишком долго ждал. Ждал чуда, возможности исправить свою ошибку — ведь это он дюжину зим назад убедил Клановый Совет, что в Роке нет более достойной кандидатуры посла. Увез недовольную и сопротивляющуюся жену и ничего не понимающую шестизимку-дочь на Акваллу. И не уследил, не защитил.

Маленькую Райну похитили, выманив из дома. Взамен оставили послание с пожеланием, чтобы Хатол убирался обратно в Рок и не осквернял землю Акваллы каменной поступью.

Ултан нашел Райну за городом, в лабиринте пещер. Обеспамятевшую, покусанную озлобленным сумасшедшим волком. Похититель тоже был не в себе. Хатол не стал вникать, что послужило причиной безумия — распри ли были на Пустоши, обидели ли похитителя скальники... он позволил провести допрос, прослушал пару несвязных речей, а потом поднял голема и разорвал сумасшедшего на куски. Почти что собственными руками.

Похищение не спровоцировало войну. Хатол и его жена выслушали извинения главы Гильдии и храмовников, забрали дочь из Палат Исцеления и отбыли домой. Воины клана Базальта растерзали на Пустоши десяток вызывающих, а потом присмирели — Тимол одернул их приказом. Жизнь потекла своим чередом.

Зимы чередовались с летней жарой, в Аквалле давно позабыли неприятную историю, случившуюся с дочерью посла, зато в клане Базальта помнили ее, как в день скорбного известия. Райна росла чахлой и пугливой, мало ела, мучилась кошмарами. К шестнадцатой зиме стало ясно: ее пожирает запертая в теле магия. Лекари Рока ничего не смогли сделать, и на помощь были призваны врачеватели из Акваллы. Встреча была назначена в Пределе, куда Райну доставили на дирижабле. То, что дочь до одури боится защитников, выяснилось сразу же. Неподалеку от посадочной площадки бродил волк одного из встречающих. Увидев его, Райна забилась в истерическом припадке. Магию это не освободило, зато послужило причиной для очередной цепи скандалов — и жена, и отец целый год пеняли Хатолу на то, что он окончательно испортил дочери жизнь. Мрамор объявил о расторжении помолвки между Райной и младшим сыном главы клана и этим отрезал ей дорогу в Лабиринт с законным проводником. Остальные женихи занять освободившееся место не спешили — слишком много хлопот с ущербной богачкой, неизвестно, дадут ли ее мужу место на Совете Клана.

Райна боялась защитников. Боялась Пустоши. Хатол не мог понять — а Пустоши-то почему? Неужели победила материнская кровь и дочери не передалось ни капли его азарта? Он до сих пор локти грыз, не мог привыкнуть к жизни в скальном лабиринте с редкими выходами на Пустошь — если бы знал наперед, как судьба повернется, сбежал бы и не возвращался. Три лучших года, три — после принятия силы в Лабиринте и до женитьбы — он провел на Пустоши, подарившей ему головокружительные приключения. И жалел, что ему досталось так мало свободы.

«Райна бы и в Лабиринт не вошла, если бы этого не требовали традиции. Ничего не хочет. Замуж тоже не рвется, ни разу не обмолвилась, что ей кто-то из скальников симпатичен».

Хатол налил себе еще вина и перевел взгляд на звездное небо. Проплывающие тени — драконы, возвращающиеся в гильдейские загоны — напомнили ему о первой попытке подкупа. Следопыты Акваллы жаждали мира с кланом Базальта. Им требовалось одобрение договора, а Базальт — это четверть Рока. Они не сразу поняли, что от имени четверти с ними говорит Хатол. А когда поняли, приложили все усилия, чтобы вместо «нет» прозвучало «да».

Год назад — как раз, когда утихли скандалы после вывоза Райны в Предел — ему подарили дракона. Под льстивым предлогом: «Мастер, вы должны попробовать и решить, хочет ли ваш клан царить не только на тверди, но и в воздухе». Стрела поразила цель. Хатол не растерзал подарок каменными клыками. Рука не поднялась уничтожать разумное и неповинное в его бедах существо. Да и... кто из скальников хоть раз, да не мечтал о собственном драконе? И Хатола желание не обошло. Только запоздал подарок. Дракон был нужен задиристому скальнику по кличке Валун, удачливому сборщику кристаллов, кладоискателю, обладателю открытого счета во всех тавернах Предела, веселому гуляке и непременному участнику драк с идущими-по-следу. Остепенившийся мастер Хатол, наследник главы клана Базальта, заботливый отец искалеченной защитником дочери, смерил чешуйчатую тварь равнодушным взглядом.

Давнего любопытства хватило только на один вылет. Перед полетом какой-то подхалим из посольства Акваллы долго и нудно объяснял ему принцип «разумного своеволия». Даже обузданный магическим ошейником дракон не терял инстинкт самосохранения. Приказ не мог отправить его в бушующее пламя. Голем покорно шел в огонь, ящер — нет. Это было понятно, но скальнику, привыкшему полностью контролировать камень, своеволие живого существа все равно казалось недостатком.

Второй минус обнаружился у северной Арки Скал. Хатол давно уже не выходил в Пустошь общими путями. У клана имелись свои Арки. Однако самый большой лаз в подземельях Базальтовой Цитадели мог пропустить двух скальников, идущих плечом к плечу. Но никак не дракона. Да и не затащишь дракона в базальтовые лабиринты.

Его появление с ящером на поводу произвело такой переполох, что стало ясно — вылет и возвращение не пройдут незаметно. Даже если драконов будет много. Даже через несколько лет. И каждый наблюдатель сможет узнать, сколько разведчиков клана не вернулось домой, какую добычу принесли сборщики.

Третий, и самый главный минус обнаружился на Пустоши. Хатол забрался в седло, поднял ладонь, собираясь сотворить голема, и замер.

«Вызывающий вышел, осмотрелся — нет ничего интересного. Хвать лиса или волка за шкирку, и в седло. Пролетел, приземлился. На свежем участке зверя спустил и заросли прочесывает, к примеру. А нам как? Дракон голема не унесет. Каждый раз тратить кристалл? Невыгодно. Приказать, чтоб голем следом по земле бежал? А смысл? Бежит он медленно, дороги не разбирает. В первый же овраг свалится, и будет там барахтаться до скончания лет. Всё равно нового вызывать придется».