Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

— Даллак — это?..

— Мой гость, — с вызовом ответила Райна. — Хозяин белого лиса. Что с ним? Твой голем остановился?

— Вчера тебя больше волновала судьба лиса.

— А сегодня — обоих.

— Вот как? — Хатол неприятно задело ненужное беспокойство и равнодушие к первому голему. — Могу сказать, что твой гость ушел из сада на своих ногах. Мой голем остановился.

— Ты говорил с Даллаком?

— Нет. Зачем? Я взял беседку в клыки, а когда убедился, что тебе не причинили вреда, снял заклинание. Твой гость ушел со стражниками и Ултаном.

— Ты отдал его стражникам?

— Нет. Я не подавал жалобу.

Хатол раздражался все сильнее. Ему не нравились обвинительные нотки в голосе дочери.

Райна приподнялась, почти села, попросила:

— Можешь отправить записку Ултану? Пусть придет, мне надо с ним поговорить.

— Хорошо, — не позволяя прорваться злости, ответил Хатол. — Сейчас напишу.

Ултан явился быстро, как будто на половине дороги со слугой встретился. Оставил волка за порогом, проявляя уважение к беде хозяев дома, спросил, чем может быть полезен. Хатол отвел его к Райне без упредительных наставлений. Что расскажет, то и расскажет. Единственное, что он себе позволил — остаться в спальне и послушать. Мало ли, какие фантазии у Райны могут возникнуть. Если дурные — надо пресечь.

На Ултана обрушился тот же самый град вопросов. На этот раз Райна получила ответы.

— Я познакомился с вашим гостем, мы вчера посидели в таверне, поужинали. Сначала вдвоем, потом к нам присоединился его отец. Даллак еще не нарек лиса, не принят в Гильдию, поэтому я счел нужным пообщаться с его семьей. Он прекрасно себя чувствует, — Ултан позволил себе легкую усмешку. — Происшествие не лишило его аппетита. И он, и Франг, чрезвычайно рады, что белый лис поспособствовал воплощению вашего голема, и передают вам пожелания скорейшего выздоровления.

«Молодец, — подумал Хатол. — Обо всем побеспокоился. Даже с родней Даллака поговорил, научил, как оценивать происшествие».

Он только сейчас понял, что, в общем-то, и Даллак мог на него жалобу подать. На неогороженном участке сада не было никаких предупреждающих меток. Заклинание Клыков всегда считалось боевым, и, при должном желании, Хатола можно было бы обвинить в нападении на случайного прохожего. С применением скальной магии, строго-настрого запрещенной в Аквалле.

— Я хочу его увидеть, — Райна повернула голову. — Папа, я могу пригласить Даллака в дом?

Пришлось изобразить улыбку, ответить:

— Конечно.

— Непременно передам ему ваше приглашение, — пообещал Ултан. — Завтра будет удобно?

— Можно и сегодня.

— Хорошо. Постараюсь увидеть его до обеда.

Они вышли из спальни Райны плечом к плечу. Не сговариваясь, дошли до гостиной, уселись.

— Вина? — спросил Хатол.

— Нет, спасибо. День обещает быть жарким, хочу сохранить свежую голову.

С Ултаном можно было обойтись без лишних расшаркиваний.

— Предпочитаю знать, кто переступает порог моего дома.

— Обычный недоучка, который второй год проваливает экзамен по управлению стихией, хотя имеет неплохие способности. Глуповат, не озлоблен, несмотря на трудную жизнь. Восемь лет назад, когда его отец вышел из тюрьмы, мать покрыла голову алым платком и ушла в Храм-Каскад. Дочери Мариты никогда не оплачивают детям обучение в сейо, отец перебивается случайными заработками на Драконьем Торге. Живут бедно, но в своем доме. Даллак учится в долг, будет отрабатывать годы в сейо годами работы на Гильдию.

— За что сидел отец?

— Франг пытался утаить дневной сбор кристаллов. Это было больше десяти лет назад, когда в Гильдии ввели обязательную отработку за найм дракона. Обычная история — работали впятером, впятером проносили кристаллы домой, потом один попался на сбыте и донес на остальных. По-моему, даже подбил их взять добычу побогаче, пообещав щедрого покупателя. Суд, дополнительный срок за сговор, изгнание из Гильдии. Отсидел пять лет, вышел. Ни в каких темных делишках не замешан.

— Почему изгнание? — удивился Хатол. — Зачем растрачиваться обученными следопытами?

— Франгу не повезло, — пожал плечами Ултан. — По новому закону в ряды Гильдии можно вернуться, внеся залог. В его случае — тройной размер утаенной добычи. Он сел до массового появления саламандр. А когда вышел, они уже два года как хозяйничали на Пустоши. Стоимость одного кристалла возросла в тысячу раз. Три стоуна кристаллов — огромное состояние. Выход на Пустошь для него закрыт.

Хатол кивнул, принимая объяснение. И подумал, что редко кому так не везет. Чтоб и сесть на пять лет, и кристаллы за это время подорожали, и жена навсегда ушла.

— Мне передавать приглашение? — уточнил Ултан.

— Да. Пусть этот Даллак приходит завтра. Мне не надо будет выезжать в Совет, прослежу, чтобы встреча не принесла Райне дополнительных потрясений.

Его вновь позвали в спальню Райны. Дочь, переставшая тревожиться о хозяине белого лиса, наконец-то захотела поговорить о сотворенном големе.

— Ты его видел? У меня правильно получилось?

Хатол рассыпался в немного преувеличенной похвале, сообщил, что собрал осколки, и даже не три, как положено по обычаю, а пять. На всякий случай. Разговор довольно быстро угас — Райна не строила планов, не рвался повторять попытку, не просилась домой, чтобы пройти Лабиринт. Хатол заметил вазу с талой водой от ледяной розы — конечно же, врачеватель к ней не прикоснулся, выливать должен близкий друг или родственник — и нашел причину удалиться.

Он вынес леденящую руки вазу в сад, наклонил, позволяя бедам и горестям впитаться на траву. Долго смотрел на колдовской иней, покрывший зелень. И подумал, что Лль-Ильм с Геблом способны на любые злые шутки. Вчера у кровати Райны могла стоять мать Даллака. И не ведать о запертом в беседке сыне.

Глава 3. Франг: Сюрприз за сюрпризом

Пес Лль-Ильма, сопровождаемый злым горбоносым волком, смотрел на них, как на куски грязи, прилипшие к сапогам прямо перед порогом господского дома — и задерживаться, чтобы стряхнуть, времени нет, и так не войдешь. Франг гадал, что же на этот раз ухитрился вытворить сын. И получится ли откупиться — за мелкие провинности все семейство под стражу не берут. Даллак выглядел слегка помятым и испуганным. Неужели убил кого-то? Если Пия, то и тюрьма не спасет. Огневки не успокоятся, пока обоих на клочки не порвут.

Ултан перестал гримасничать, мотнул головой, приказывая следовать за ним, и пошел по коридору, сквозь большую комнату, в которой переругивались стражники. Они вышли в проулок через заднюю дверь. Без объяснений и напутствий. Воздуху свободы можно было бы порадоваться, но помешала резь в глазах. Возле порожков ужасно воняло — похоже, тут облегчались все стражники перед тем, как пойти на обход.

Пес Лль-Ильма развернулся, широким шагом двинулся к улице, на которой мелькали факелы и раздавались громкие голоса — стражники волокли в тюрьму какого-то перебравшего вина гуляку, посылавшего проклятия Гильдии и Совету Следопытов. Пришлось поспешить. Они обогнули крикуна и караульных и едва не уткнулись в спину Ултана — тот неожиданно встал как вкопанный. Волк, чувствовавший недовольство хозяина, глухо порыкивал, скалил зубы то на Франга, то на Даллака.

— Выпьем эля, — внезапно не предложил, а утвердительно сказал Ултан. — Я угощаю.

В дорогом трактире, где кланяющийся хозяин провел их в комнату на втором этаже, Франг твердо отказался от еды — за себя, и за сына — и получил огромную глиняную кружку пенной жидкости. Помолчали. Ултан пригубил эль и холодно проговорил:

— Теперь, когда рядом нет лишних ушей, поговорим серьезно. Начнем с самого главного. Как ты сумел выманить скальницу за ограду?

— Она сама вышла! — Даллак поднял руки, демонстрируя пустые ладони — знак честности и добрых намерений. — Она первый раз меня с балкона увидела и вышла.

— Первый раз?

Франг слушал рассказ очень внимательно. Прошли те времена, когда Даллак за ужином выбалтывал ему все, что с ним случилось за день — как к служанке из зеленной лавки захаживать начал, так откровенности и закончились. Но одно дело — служанка, а другое — скальница, да еще и дочь базальтового принца. Нашел, к кому молчком заглядывать пожрать!