Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

Мала снова хихикнула и выпустила дым, а Михаил Елисеевич быстро произнес:

— У Маши есть шрам на бедре в форме луны, оставшийся после падения с лошади в десять лет. Мы с супругой хотели свести его, даже позвали мага, но Машенька заупрямилась, сказала, что ей он нравится, и убедила всех его оставить. Она всегда умела настоять на своем!

— Ваш шрам! – тут же воскликнула я и повторила слова князя.

— Хорошая попытка, — покачала головой Бакунина. – Но нет. Вы могли узнать эти сведения у моего семейного врача. Не знаю как, но…

— Тогда ее любимая книга! – быстро произнес призрак. – Маша в пять лет зачитывалась детскими сказками. Я подарил ей на день рождения иллюстрированную царским художником книгу – единственную в своем роде. Так вот, Маша ее обожала. Она тогда уже хорошо умела читать и даже оставляла на полях свои рисунки, пытаясь нарисовать то, что изобразил художник.

Когда я повторила слова призрака, Бакунина пожала плечами.

— Об этом вам могла рассказать моя старая нянюшка. Она живет в столице. Я лично купила ей дом, когда нянюшка покинула нас по возрасту.

Михаил Елисеевич аж кулаками затряс, что вызывало смех у цыганки.

— Нужно что-то более веское, — обратился к Бакунину Шуйский.

Маша с интересом посмотрела на нас с Анатолем.

— Вы прекрасно играете, — одобрила она. – Будь я понаивнее, вполне могла бы поверить.

— Я же говорю, девчонка непростая, — произнесла Мала и докурив, перевернула трубку, вытряхивая из нее остатки табака. Они посыпались на ковер, но так и не достигли пола, развеявшись в полете.

— Хорошо, — решительно проговорил князь, — скажите ей о тайнике за портретом ее покойной матушки. В нем хранятся векселя царского банка короны и фамильные украшения. А открывается тайник, если к нему приложит ладонь представитель рода Бакуниных, — было заметно, что сообщает об этом нам Михаил Елисеевич без особой охоты, вот только княжна, услышав подобное из моих уст, нахмурилась.

— А вот это интересно, — проговорила она, — видимо, мне придется проверить моих слуг. Ума не приложу, кто и как сумел подглядеть, как я открывала тайник.

— Никто не подглядывал! – взвился князь. Он принялся летать по комнате, заломив руки и повторяя, что зря растил дочь такой неверующей.

— Мария Михайловна. — Шуйский подошел к княжне. — Ваш отец действительно здесь, и он беспокоится о вас. У него есть основания предположить, что ваш жених намеревается вас убить. Просто проверьте человека, за которого собираетесь выйти замуж – отложите свадьбу на неопределенное время. Узнайте о нем больше. Наведите справки. Наймете сыщика в конце — концов! И… — Тут Анатоль умолк, пристальнее всмотревшись в лицо собеседницы. Мария Михайловна слушала речь аллесианца с натянутой улыбкой, а когда он оборвался на полуслове, вздохнула и попросила:

— Я вдоволь наслушалась лжи. Ступайте отсюда подобру-поздорову, пока я не велела своим слугам позвать городскую стражу.

Мала нахмурилась. Бакунин перестал метаться, а я посмотрела на Шуйского, уверенная, что он не отступится. Но Анатоль меня удивил. Он отошел от княжны на шаг, коротко поклонился и сказал:

— Я не прощаюсь.

— Уходите, — ответила Бакунина.

— Идемте, Софья Федоровна, — позвал меня Анатоль.

— Но… — удивилась я искренне.

— Идемте, — настоял мужчина, и мы покинули комнату вместе с Малой.

В коридоре ждали Харитон и Болотников. Последний странно сверкнул глазами на Шуйского, а затем посторонился, пропуская нас к лестнице.

— Почему мы уходим? – уточнила Мала.

— Потому что ты оказалась права, — тихо ответил Анатоль.

***

— Ну и что вы намерены делать? – Призрак Бакунина забрался следом за нами в экипаж, примостился между мной и цыганкой и возмущенно посмотрел на Шуйского, позабыв, что Анатоль не может его видеть. Зато бывший аллесианец отлично слышал светлую душу и, конечно же, уловил нотки недовольства в голосе последней.

— Пока ничего, — ответил Анатоль и громко крикнув: — Трогайте, — посмотрел на меня.

Экипаж покачнулся. Я бросила быстрый взгляд на богатый княжий дом, отметив Болотникова, вышедшего на балкон второго этажа. Я не видела выражения лица молодого человека, но подозревала, что глядит он нам вслед совсем нерадостно.

— Как это ничего? – возмутился призрак.

— А что вы предлагаете мне сделать? – уточнил спокойно Шуйский. – Выкрасть Марию Михайловну и спрятать в своем особняке? – Он, конечно же, шутил. – Я и мои агенты и без того проявили слишком много произвола, ворвавшись нежеланными гостями в чужой дом. Если княжна вызовет стражей порядка и всех нас посадят в темницу, вряд ли это ей поможет, — добавил он.

Бакунин сник.

— Тогда я не знаю…

— Вам надо вернуться в дом и следить за Болотниковым, — посоветовал Анатоль. – Сколько, говорите, осталось до дня свадьбы?

— Неделя, — тут же ответил князь.

— Значит, Мария Михайловна в безопасности, — рассудил Шуйский. – До тех пор, пока она не стала супругой Болотникова, ее жизни ничто не угрожает. Нам сейчас надо подумать, как убедить ее в том, что так называемый жених планирует убийство.

— Ну, придумайте что-нибудь! – попросил Михаил Елисеевич. – Это же ваша работа!

— Наша работа – ловить темные души и отправлять их в чистилище, — не выдержал молчавший до сих пор Харитон. – А не помогать тем, кому эта помощь не нужна.

Я посмотрела на Серьгу. Парень откинулся на спинку сиденья и хмуро переплел на груди руки.

— Девчонке нужна помощь, — не согласилась цыганка. – Ее опоили. Она говорит то, что ей вложили вот сюда, — Мала подняла руку и постучала себе по виску. – Если вы послушаете мнение старой Малы, то девчонка говорит чужими словами. Да… — Призрак покосился на светлую душу князя. — Подвело еще и воспитание, — посетовала цыганка. – Эко вы, князюшка, дочку-то свою избаловали. Она говорит и рассуждает в точности как вы.

— Вот еще! – буркнул Михаил Елисеевич.

— Так или иначе, — спокойно заметил Шуйский, — возвращайтесь домой и следите за Болотниковым. В ваших интересах найти его уязвимое место. А еще лучше будет, если вы выследите тех, кто напал на экипаж. Затем сообщите нам.

Князь Бакунин вздохнул, а после кивнул и, поднявшись, прошел через крышу экипажа – только мелькнули призрачные ноги в туфлях. Мала довольно крякнула, села поудобнее и, достав трубку, раскурила ее, задумчиво прикрыв глаза.

— А теперь скажи, что, действительно, думаешь об этом деле, — обратился к Анатолю Харитон.

Шуйский нахмурился.

— Увы, мы пока никак не можем повлиять на Марию Михайловну. Она не желает нас слышать. Хорошо было бы узнать, чем именно опаивает ее Никита Сергеевич, — ответил аллесианец. – Но проблема заключается еще и в том, что княжна, подобно своему отцу, совершенно не верит в призраков. Она не станет нас слушать. Даже на веские доводы, предоставленные Софьей Федоровной, у Марии Михайловны нашлось оправдание.

— Но мы же не можем допустить, чтобы девушку убили, — прошептала я, глядя на Анатоля.

— Нет, — ответил он, поймав мой взгляд. – Но надо придумать, как все сделать так, чтобы агентство не пострадало. Обычно мы не вмешиваемся в жизнь живых.

— Да уж. Странно было получить заказ от светлой души, — усмехнулся Харитон.

— И все же, мы поможем. — Анатоль отвернулся, посмотрев в окно. Я села дальше на сиденье, следя, как Мала дымит своей трубкой. Зачем-то подумала о том, что женщине не пристало курить, хотя, стоило признать, смотрелась темная душа с этой трубкой вполне органично. Невольно вспомнив, как Мала остановила лакея Бакуниной, я было открыла рот, чтобы спросить у нее, как она смогла это сделать, но тут же закрыла его, решив обсудить этот вопрос с цыганкой наедине. Показалось, что так будет более честно по отношению к Мале.

— Стой! – вдруг воскликнул Харитон, когда мы проезжали мимо лавки с необычной вывеской в форме лунного пряника. – Толя, я хочу забежать на минутку сюда, — попросил Серьга и, вскинув руку, зычно ударил в потолок экипажа. А когда возница остановил карету, Харитон мягко объяснил, выдавив неловкую улыбку: