Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

— Софья Федоровна! — Он, кажется, даже обрадовался, увидев меня рядом с Капой. — А я вас ищу. Господин Шуйский послал за вами. Сказал, надо немедленно ехать в дом Путятина. Так что, собирайтесь. Через полчаса он будет ждать вас внизу в гостиной.

Выслушав призрака, я только кивнула и покосилась на Капу.

— Надо так надо, — пожала плечами ведьма, и я поднялась на ноги, понимая, что скоро снова увижу старшего Путятина. Кажется, мое первое дело в агентстве будет завершено.

***

— Ты! За моей спиной!

Борис сжал руки в кулаки и шагнул на брата. Влас проворно отпрыгнул назад, позволив Шуйскому и Мамаеву выйти вперед и закрыть младшего Путятина.

— Вы оба знали условия, — спокойно произнес Анатоль. – Никто не мешал вам, Борис Иоаннович, продать имущество и передать деньги, как было завещано Иоанном Гавриловичем.

Борис зло сверкнул глазами. Было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не полезть в драку. Только осознание того, что сила не на его стороне, вынудили старшего купеческого сына опустить руки. Я же посмотрела на призрак Иоанна Путятина, висевший за плечом Бориса. Не сомневаюсь, сейчас последний чувствует замогильный холод и уже наверняка понял – отец рядом.

— Вот! – К Власу вернулась храбрость. – Вот документы, подтверждающие, что я отдал деньги в приют. — Он ткнул бумагами в сторону брата.

— А если нас обманули? – сделал попытку Борис. – Что, если это всего лишь уловка, а ты, как последний дурак, повелся на нее и теперь остался ни с чем, а, братец?

Путятины перекрестили взгляды. Мне даже стало дурно от того, как они смотрели друг на друга. Наверное, если бы взором можно было убить, сейчас оба лежали бы мертвыми.

Иоанн Гаврилович подлетел к младшему сыну. Опустив взгляд, он посмотрел на печать, а затем на меня и кивнул. Я медленно вышла вперед. Призрак купца поманил меня за собой.

— Идемте, — позвала я присутствующих.

— Вот сейчас и проверим, кто дурак, — бросил брату Влас и последовал за мной, затесавшись между агентами и явно опасаясь Бориса.

— Посмотрим, — буркнул старший купеческий сын и поплелся за агентами, кипя праведным гневом.

Душа Путятина вывела нас во двор. Мы обогнули дом и оказавшись на возвышенности, я не удержалась, бросив взгляд на деревеньку и крышку особняка, видневшуюся вдали.

— Кто там живет? – спросила у Власа.

Младший Путятин задержал шаг и посмотрел в сторону деревни.

— Крестьяне, — ответил мужчина.

— Я не про деревню, — уточнила и Влас кивнул.

— Это старый особняк княгини Трубецкой, — сказал он. – Она помогает деревенским. Странная такая женщина.

— Как это понять, странная? – спросила, но тут Путятин, летевший впереди, обернулся и махнул рукой, зовя нас.

— Так какой нормальный человек станет свои денежки тратить на бедноту? – влез в разговор Борис Иоаннович. Он оказался рядом, и я ощутила желание спрятаться от неприятного взгляда этого человека. Все же из братьев, Влас мне нравился больше. В Борисе было что-то отталкивающее и холодное. Не достоин такой человек денег отца. Точно не достоин.

Но вот мы спустились с возвышенности вниз, туда, где начинался кривой лесок. Под ногами затрещали, ломаясь, сухие ветки. Путятин продолжал лететь, увлекая нас за собой. Еще несколько минут мы шли через лес, а затем остановились на поляне, в центре которой стоял старый, мертвый дуб. Уже давно его черные ветви не шумели от зелени листьев. Дерево казалось немного жутким великаном, высоким и некогда крепким. Кажется, оно было конечной целью нашего пути.

Светлая душа вскинула руку и показала наверх.

— Что там? – спросил Мамаев, приближаясь к дубу.

Иоанн Гаврилович подлетел выше и завис подле широкого дупла.

— Завещание там, — сказала я и указала на дупло.

Степан, приехавший с нами, вдруг сбросил с плеч камзол, затем присел на камень, стянув штаны и сапоги.

— Что такое? – удивился Борис Иоаннович, а я поняла, что сейчас увижу, как перевоплощается настоящий анимаг. И не ошиблась. Миг и Волынский обратился в змею. Вот, секунду назад, рядом с нами стоял человек, а затем его затянуло марево и из пелены выбрался ползучий гад, который ловко, извиваясь кольцами, поднялся по дереву к самому дуплу.

Ждали недолго. Степан вернулся пару минут спустя, держа в пасти желтый конверт. Обронив его на землю, анимаг обратился назад в человека и быстро оделся.

— А вот и завещание. — Борис Иоаннович бросился вперед, намереваясь схватить конверт, но Влас тут же проявил сноровку и подставил бегущему брату ногу. Старший купеческий сын зацепился за Власа, чертыхнулся и полетел вперед, вытянув руки в попытке схватить конверт. Но поднял его с земли Анатоль.

Братья, упав, сцепились, позабыв о том, что они одной крови, принялись лупить друг друга. Смотреть на такое было и смешно, и грустно.

— Мамай, — коротко позвал Анатоль и великан тут же наклонился к дерущимся. Ухватив одного левой рукой, а другого правой, Мамаев поднял братьев над землей, так что они не касались ее ногами, зависнув в плену агента.

Призрак купца слетел вниз, присел на камень, который прежде использовал Степан, и подперев подбородок рукой, посмотрел на сыновей. Те перестали барахтаться, хотя Борис то и дело порывался ударить Власа не рукой, так ногой. Мне же почему—то было стыдно за обоих Путятиных, словно это не они, а я, подвели старика—отца.

— Отпусти Власа, — попросил Анатоль и великан послушно разжал пальцы.

— Кажется, это ваше. — Шуйский протянул Власу конверт.

— Это мое! – закричал Борис. – Это все мое! Отец не мог так поступить! Не мог отдать все одному!

Не обращая внимания на крики брата, Влас сломал печать и открыл конверт. Внимательно прочитав то, что было написано в документе, он вскинул взгляд. Губы купеческого сына растянулись в довольной улыбке. Казалось, еще немного, и он пустится в пляс от счастья.

— Там мое имя! – крикнул Влас и почти ткнул завещанием в лицо Шуйскому, а затем Степану, мне и даже брату, хотя для этого ему пришлось подпрыгнуть. – Вот видишь! – закричал он довольно. – Отец изначально завещал все мне! Он знал, что я достоин! Я! И это доказательство! Теперь и дом и все, что вокруг, мое! – продолжил он кричать, прижав заветный документ к груди. А я посмотрела на призрак его отца и тихо спросила:

— Как вы могли знать, что именно Влас…

Он не стал ждать, когда я закончу фразу. Вытянул руку и показал три пальца. Я понятливо кивнула. Ну, конечно. Завещаний было три. Каждое, по всей видимости, спрятано отдельно друг от друга. Не сомневаюсь, было и такой вариант, по которому оба брата получали наследство, разделив его поровну. Это в случае, если бы они сделали так, как просила душа отца…

Они не сделали. Точнее сделал лишь один.

Я вздохнула и увидела, как призрак Путятина вдруг поднялся распрямившись. Он бросил взгляд на сыновей, затем вытянулся, став будто бы выше. Небо над мертвым дубом вспыхнуло клочком яркого света, и душа купца вознеслась вверх. Она плыла медленно, постепенно растворяясь в сиянии. Я же стояла, запрокинув голову и чувствовала странное ощущение легкости. Словно тоже была птицей и сейчас воспарила следом за стариком.

— Софья. — Рука Шуйского коснулась моего локтя. Он оказался рядом, и тоже запрокинув голову посмотрел в небо. – С вами все в порядке?

— Он ушел, — просто ответила я.

— Я этого так не оставлю! Я обращусь в суд! Я докажу, что завещание — подделка! – закричал где-то рядом Борис. От его вопля ощущение легкости и света рассеялось. Моргнув, я обернулась и посмотрела на Анатоля – аллесианец словно бы не слышал воплей разгневанного купца.

— Здесь мы закончили работу, — произнес Анатоль.

Я зачем-то кивнула и облегченно вздохнула.

Глава 8 В горе и в радости

Я не жаловала аллесианцев. Не после того, как отчим запер меня в монастыре, решив лишить наследства. Но почему-то Анатоль Шуйский вызывал у меня уважение. А еще очень хотелось узнать, по какой причине Анатоль покинул веру. Насколько я знала, редко кому удавалось выйти из ордена. Однажды попав к аллесианцам, стоило забыть о нормальной жизни. Орден подобен трясине: из него не выбраться, если уже туда попал. Впрочем, я могла чего-то не знать.