Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

Шуйский получил свободу, и оставалось лишь гадать, каким способом.

Вернувшись вечером после поездки к Путятиным, я первым делом обратилась к Анатолю, попросив дать мне книги. Хотелось больше узнать о работе, которую предстояло выполнять. И так как до ужина еще оставалось время, бывший хранитель веры позвал меня в свой кабинет.

— Мне стоило самому подумать об этом, — проговорил маг, когда за моей спиной закрылась дверь, отрезав кабинет Шуйского от коридора. Я не ответила на слова Анатоля, правильно оценив, что обращался он, скорее всего, к себе самому. Прошмыгнув к стене, я присела на один из стульев и стала ждать, пока маг ходил вдоль полок, отбирая для меня нужную литературу.

Вот одна книга, а за ней и вторая, третья, легли на стол. Аллесианец и не подумал останавливаться, а я с интересом следила за ним, изучая мужчину.

— Полагаю, что скоро получу ответ от Горового, — произнес Анатоль.

Я удивленно моргнула.

— Это ректор академии магии. — Обернувшись, Шуйский смерил меня взглядом. — Я рассказывал вам о том, что написал ему.

— Конечно, — кивнула, ощутив неловкость. Странно. От взгляда Анатоля у меня по спине пробежали мурашки. Он смотрел так спокойно, почти безэмоционально, что мне стало не по себе.

Шуйский отвернулся, прошел вдоль ряда книжных полок и, выбрав еще один увесистый фолиант, развернулся к столу и собрал учебники.

— Советую начать с труда «Темные души» Соколова, — произнес мужчина, а когда я поднялась, чтобы подойти и забрать книги, вдруг указал на стул, стоявший у стола. – Но сначала мы с вами подпишем контракт, — сказал Шуйский. – В этом случае я буду иметь полное право защищать вас, как своего агента, — объяснил Анатоль.

Кивнув, я присела. Маг занял место напротив и достал какие-то бумаги, уже, как я заметила, подписанные, видимо, с его стороны. Протянув их мне, Шуйский подал чернильницу и перо.

Отчего-то моя рука задрожала, когда, взяв перо я бегло пробежала взглядом по документу, не столько изучая его, сколько пытаясь отыскать место для подписи. Но когда я уже была готова оставить росчерк, Анатоль остановил мою руку, проговорив:

— Вы всегда подписываете документы, толком не прочитав то, что они содержат?

Отчаянно покраснев и чувствуя себя невероятно глупой, я опустила глаза и произнесла:

— Разве вы намерены меня обмануть, господин Шуйский?

Он только усмехнулся.

— Я? – Голос мага прозвучал спокойно. – Нет. Но люди бывают разные. Порой под маской доброго, расположенного к вам человека, скрывается корыстный негодяй. Поэтому возьмите за труд всегда читать то, что подписываете.

Ощущая себе еще более глупой, я отложила перо и внимательно прочитала документы. Анатоль был прав. Я это понимала, но знала еще и то, что доверяю ему, как не доверяла давно никому другому.

Прошло более десяти минут, прежде чем я прочла контракт, изучив свои обязанности и свои права. Решительно подписав документ, вернула его Шуйскому и уже было поднялась, чтобы взять книги, когда на окно, расположенное за спиной Анатоля, шумно ударив крыльями, опустилась черная птица.

Ворон заглянул в кабинет. Черные бусинки глаз остановились на мне и подхватив учебники, я ощутила непонятное волнение.

Шуйский тоже услышал птицу. Резко обернувшись, он поднялся на ноги и подошел к окну, спугнув ворона. Птица с криком слетела вниз, а Анатоль зачем—то распахнул окно, впуская дышавший прохладой воздух в кабинет, и выглянул наружу. Приблизившись, я встала рядом с бывшим аллесианцем, да так и ахнула от удивления: деревья, росшие на территории агентства, были полны этих черных, хищных птиц. Вороны сидели на ветвях, таращились на дом и будто следили за тем, что происходит за его окнами.

— Слишком быстро, — проговорил Шуйский и посмотрел на меня.

— Что-то случилось? – прошептала я, не совсем понимая выражение спокойных глаз Анатоля.

— Да, — ответил он и закрыл окно. – Я надеялся, что у нас будет больше времени. Поэтому хорошо, что вы, Софья, подписали контракт.

Я посмотрела на птиц. Вот снова где-то рядом зашумели крылья. Еще одна птица, черная, как сама ночь, опустилась на дальнюю ветку раскидистого дуба, стоявшего неподалеку от окна. За ней на дерево слетела еще одна ворона.

— Вас нашли, — сказал Анатоль. – Монастырь пошел на серьезные меры. Значит, вы интересуете их намного сильнее, чем кажется, — он задумчиво прищурил глаза. – И вряд ли тому причиной деньги. Вера порой бывает сильнее, чем власть царя. — Шуйский вздохнул.

— Чего мне следует опасаться? – спросила я. – Дело в птицах, не так ли? – уточнила, а у самой противно задрожали колени. Наверное, я бы меньше испугалась, появись у ворот сестра Марта и ее помощницы, обладавшие силой. Но незнание пугало больше. Я чувствовала, что мне придется столкнуться с чем—то более опасным, чем сестры монастыря.

— Я знаю человека, которого всегда сопровождают вороны, — спокойно объяснил Анатоль. — Прежде мне приходилось работать с ним, еще в ту пору, когда я тоже был сторонником веры.

Мужчина выдержал паузу, за время которой собрал подписанные мной документы и вернул в ящик письменного стола.

— Его имя Михал. В братстве его называют Ворон. Думаю, нет причины объяснять, почему? – Шуйский подошел ко мне. Зачем-то забрал книги и указал на дверь. – Идемте. Я провожу вас, — добавил маг.

Поспешив вперед, я открыла перед бывшим аллесианцем дверь. Как-то не нравился мне тон, которым Шуйский рассказывал о человеке по имени Михал.

— Его следует опасаться, — ступая рядом со мной, произнес Анатоль. – Признаюсь, менее всего я хотел бы, чтобы наши с Михалом пути пересеклись, да еще и подобным образом. Но это лишь в очередной раз подчеркивает вашу значимость для обители. Вы становитесь для меня все более интересной, Софья Федоровна.

— Боюсь, я бы предпочла оказаться самой обыкновенной, — проговорила искренне и тут же спросила, — как я узнаю этого Михала при встрече?

— Поверьте, Софья, когда вы его увидите, у вас не возникнет сомнений в том, что это именно Ворон, — ответил Шуйский. – Он носит неизменный черный цвет. На плече у Михала часто сидит его птица – любимец. Следует признать, Гавран (со старослав. «ворон» прим.автора) очень умный ворон. Михал с ним не расстается. А еще брат Ворон носит трость – она же служит ему оружием. Внутри трости спрятан клинок и, поверьте, Софья, брат Михал владеет им ничуть не хуже, чем магией.

Я взглянула на Анатоля: маг шел рядом со мной, но смотрел куда-то в пространство, будто не замечая меня. Наверняка думал о Вороне. Вот уж кого я не хотела бы встретить на своем пути, так это брата Михала. В моем воображении он предстал высоким, худым, скрюченным мужчиной с седыми волосами и в черной шляпе. Опираясь на тяжелую трость, созданный образ хромая шел по дороге и на его плече восседал ворон, самый большой, какого я только видела в своей жизни.

***

Брат Михал не появился ни завтра, ни послезавтра, и я уже понадеялась, что ворон привел в город с полей голод. Ну ведь мог же Шуйский ошибиться в своих предположениях?

Два дня я провела в особняке, изучая книги. Выходила из комнаты только чтобы поесть, а затем снова садилась за учебники. Анатоль обещал, что поможет мне поступить в академию, а так как угроза со стороны приорессы и ее обители так и не проявилась, я позволила себе немного расслабиться и забыть об угрожающей опасности. В сердце тлела надежда, что Гертруда и сестры монастыря решили оставить меня в покое.

Утром третьего дня, когда все агенты собрались за завтраком в обеденном зале, в наши жизни снова вторгся призрак.

Михаил Елисеевич не вошел, а ворвался, словно ураган. Он пронесся прямо над столом и зависнув надо мной, произнес:

— Маша вышла замуж!

— Что? – искренне удивилась я.

Услышав слова призрака, агенты посмотрели в мою сторону, и я кивнула, подтверждая, что Бакунин здесь. Впрочем, о его появлении свидетельствовал и потусторонний холод, окруживший стол.